многие мероприятия противника и склонить на свою сторону общественное мнение.
Внезапность играет гораздо большую роль в стратегии, чем в тактике. Это важнейший элемент нашей победы. Наполеон, Фридрих II, Густав II Адольф, Цезарь, Ганнибал и Александр Македонский обязаны ярчайшими лучами своей славы именно внезапности.
8. Наконец, четвертое правило — с величайшей энергией использовать достигнутые нами успехи.
Только преследование поверженного противника принесет нам плоды победы.
9. Первый из этих принципов является основой трех остальных. Следуя ему, мы можем, не ставя всего на карту, применить остальные с величайшим дерзновением. Он дает нам средство непрерывно формировать в тылу новые силы, а с ними можно загладить всякую постигшую нас неудачу.
Вот в чем заключается истинная осторожность, а не в том, чтобы двигаться вперед робкими шагами.
10. Малые государства в наши дни не могут вести завоевательных войн, но для войны оборонительной и они обладают большими возможностями. Поэтому я твердо убежден, что тот, кто напряжет все свои силы для постоянного пополнения своей армии, кто примет все меры для повышения подготовки, кто сосредоточит свои войска на главном направлении и, вооруженный таким образом, решительно и энергично преследует крупную цель, тот сделает все, что достижимо при стратегическом руководстве войной. И если боевое счастье не изменит, то он в конечном итоге неизменно окажется победителем, поскольку его противник будет отставать от него в напряжении сил и энергии.
11. При соблюдении этих принципов форма операций в конечном счете не имеет особого значения. Впрочем, я попытаюсь в нескольких словах прояснить самое важное.
В тактике всегда стараются окружить противника, и притом ту его часть, против которой направлен главный удар. Отчасти это делается потому, что действие сил по концентрическим направлениям более выгодно, чем при прямых параллельных фронтах, а отчасти потому, что лишь этим путем мы имеем возможность отрезать неприятелю путь к отступлению.
Если этот вопрос в отношении противника и позиции из области тактики перенести в стратегию, на театр военных действий, а следовательно, учтя и снабжение неприятеля, то окажется, что отдельные колонны или армии, направленные на окружение неприятеля, в большинстве случаев будут так далеко отстоять друг от друга, что окажутся не в состоянии принять участие в одном и том же бою. Противник же, находясь в центре, будет иметь возможность обратиться против каждого отдельного корпуса и разобьет их поодиночке одной и той же армией. Кампании Фридриха II являют примеры этого, особенно в 1757 и 1758 годах[38].
А так как бой есть самое главное и решительное действие, то осуществляющий операции по внешним линиям, не имея решающего перевеса сил, утратит в боях все те преимущества, которые ему должно было предоставить окружение противника, ибо воздействие на снабжение проявляется крайне медленно, а победа, одержанная в сражении, — чрезвычайно быстро.
Поэтому в стратегии сторона, окружаемая неприятелем, более обеспечена, чем сторона, которая окружает своего противника, особенно при равных или слабейших силах.
Жомини в этом был прав, и если фон Бюлов продемонстрировал противоположное так правдоподобно, то только потому, что он придавал слишком большое значение временным задержкам снабжения продовольствием и полностью отрицал неизбежный успех войны [39].
Конечно, чтобы отрезать неприятеля от путей отступления, стратегические обход и окружение являются чрезвычайно действенным средством. Но так как той же цели можно достигнуть также и посредством тактического окружения, то стратегическое окружение можно рекомендовать лишь в том случае, когда наши силы (моральные и физические) настолько превосходят силы противника, что мы останемся достаточно сильными для сражения на решающем участке даже при отвлечении сил на окружение.
Император Наполеон никогда не предпринимал стратегических окружений, хотя он часто, даже почти всегда, располагал физическим и моральным перевесом[40].
Фридрих II воспользовался этим приемом один только раз: во время своего вторжения в Богемию (Чехию) в 1757 году[41]. Правда, этим он достиг того, что первое сражение австрийцы смогли дать лишь под Прагой; однако какую пользу принесло ему завоевание Богемии вплоть до самой Праги без решительной победы? Сражение под Колином[42] принудило его отказаться от всех его завоеваний — доказательство, что сражения решают все. Под Прагой ему, несомненно, грозила опасность быть атакованным всеми силами австрийской армии до подхода Шверина. Он не подвергся бы этой опасности, если бы двинулся со всеми своими силами через Саксонию. Тогда первое сражение, вероятно, произошло бы под Будине-над-Огржи, и оно было бы столь же решающим, как сражение под Прагой. Поводом для такого концентрического наступления на Богемию бесспорно послужила зимняя дислокация прусской армии в Силезии и Саксонии. Крайне важно отметить, что в большинстве случаев именно такого рода соображения играют более вескую роль, чем преимущества той или иной формы группировки сил, ибо удобоисполнимость операции способствует быстроте выполнения, а помехи в действиях столь огромной машины, как армия, настолько велики, что без особой нужды их не следует увеличивать.
12. Только что приведенный нами принцип — по возможности сосредоточиваться на решающем направлении — уже сам по себе устраняет идею стратегического окружения, а отсюда сама собою вытекает группировка наших вооруженных сил. Поэтому я был вправе заявить, что форма этой группировки не имеет особого значения. Однако в одном случае стратегическое воздействие на неприятельский фланг ведет к таким же крупным последствиям, как и в сражении, а именно — когда неприятель, действующий в бедной стране, с великим трудом устроит свои магазины, от целости которых, безусловно, зависит успех его операций. В подобных случаях можно даже рекомендовать не идти с главными силами навстречу главной армии неприятеля, а устремиться к его базе. Но для этого необходимы два условия:
а) неприятель должен настолько удалиться от своей базы, чтобы наше движение принудило его к значительному отступлению;
б) мы должны иметь возможность задержать его на главном операционном направлении небольшими силами при помощи естественных и искусственных преград, дабы он не мог сделать завоеваний, способных возместить ему потерю базы.
13. Снабжение войск продовольствием — неминуемое условие ведения войны, а потому оно оказывает большое влияние на операции, особенно тем, что лишь до известного предела допускает сосредоточение масс и является решающим фактором при выборе операционной линии, определяя полосу наступления на театре военных действий.
14. В областях, сколько-нибудь допускающих снабжение войск за счет местных ресурсов, последние добывают реквизициями.
При современном способе ведения войны армия занимает значительно большее пространство, чем раньше. Образование в нашей армии отдельных корпусов сделало это возможным, не ставя нас в худшее положение по сравнению с противником, который, как всегда, сосредоточит в одном пункте от 70 000 до 100 000 человек. Ведь корпус современной организации может в течение некоторого времени вести борьбу с противником, вдвое и втрое превосходящим его. Тем временем подойдут на выручку остальные, и если первый корпус даже окажется разбитым, то он сражался недаром, как уже было указано выше по другому поводу.
Поэтому теперь отдельные дивизии и корпуса двигаются врозь, рядом или один за другим; если они составляют одну и ту же армию, то удаление их друг от друга ограничивается лишь соображением совместного участия в общем сражении.
Это дает возможность питать войска непосредственно, без собственных магазинов. Такая постановка снабжения облегчается организацией самих корпусов с их штабом и интендантством.
15. Если решающее значение не принадлежит более веским основаниям, например расположению главной неприятельской армии, то для операций выбирают наиболее плодородные области, ибо легкость снабжения способствует быстроте операции. Важнее вопросов снабжения может быть лишь расположение главной армии противника, столкновение с которой нам предстоит, положение столицы или крепости,
