оставалось времени, и Куммец решил двигаться без них.
Удивление командующего вызывало то, что отряд на своем пути не встретил ни единого судна. Едва он обмолвился об этом командиру флагманского крейсера, как наблюдатели заметили впереди справа по курсу силуэт небольшого парохода, с которого «Блюхер» и идущий за ним «Лютцов» внезапно осветили прожектором и запросили их национальную принадлежность. Куммец приказал идущему впереди миноносцу захватить противника, уже начавшего передавать по радио состав, место и скорость германского соединения.
«Альбатрос» приблизился и приказал прекратить работу передатчика. В ответ с норвежского сторожевика «Пол III» прозвучал выстрел. Конечно, шансов у судна всего в 214 тонн водоизмещения, вооруженного единственной пушкой, практически не было. Перед форштевнем миноносца поднялся фонтан разрыва, и немцы тут же открыли ответный огонь. Первый же снаряд сбил стеньгу с антенной, второй угодил в мостик, а третий разорвался внутри корпуса, вызвав пожар. Командир корабля капитан-лейтенант Лайф Велдинг-Ольсен стал первым норвежцем, погибшим в этой войне. Разрывом снаряда ему оторвало обе ноги, и он скатился за борт. «Пол III» не надолго пережил своего командира. Около полуночи он скрылся под водой. Подняв на борт 14 членов его команды, «Альбатрос» отправился догонять соединение, которое 18-узловым ходом проследовало мимо.
Теперь немецким кораблям предстояло пройти около 50 миль по узкому заливу и миновать два укрепленных района, прикрывавших подступы к норвежской столице, в состав каждого из которых входило несколько батарей орудий крупного калибра.
Первой на пути стояла крепость «Ослофьорд» с батареями «Мокерё», «Рауой» и «Булерне» на одноименных островах. Однако, не все батареи были полностью укомплектованы личным составом. Вместо положенных по штату 2018 рядовых и 227 офицеров насчитывалось лишь 96 человек командного состава и 696 рядовых, большинство из которых было призвано в армию в марте 1940 года и еще не проходило практических стрельб.
Норвежцы не спали. Когда германские корабли шли мимо островов Рауой и Булерне, они были освещены с берега прожекторами. Вслед за этим прогремел предупредительный выстрел. И все же командиры не решались взять на себя ответственность открыть огонь на поражение. Подчиняясь точным указаниям Куммеца, боевая группа на высокой скорости, открыв в ответ свои прожектора для ослепления наводчиков, проследовала мимо батарей. Когда на берегу опомнились, соединение миновало опасное место, и семь запоздалых снарядов легли позади колонны.
Без четверти час 9 апреля по сигналу с флагмана началась пересадка с крейсеров на «раумботы» передового десантного батальона I/IR 307. Катера были разбиты на пары, каждая из которых должна была высадить по роте солдат в указанном ей пункте: «R 20» и «R 24» (общее командование — обер-лейтенант Ягер) — на Рауой, «R 22» и «R 23» (штабсоберштёрман21 Риксекер) — на Булерне, «R 17» и «R 21» — у Хортена. Задача третьей группы, которую вел флагманский механик 1-й флотилии моторных тральщиков капитан- лейтенант Эрих Грундманн, была, пожалуй, самой сложной. Поэтому в поддержку ей были даны миноносцы «Альбатрос» и «Кондор». Охотники за подводными лодками (фактически — вооруженные китобойные суда) «Рау 7» и «Рау 8» должны были ожидать подхода катеров у порта. Наконец, последняя группа — «R 18» и «R 19» под руководством командира флотилии капитана 3 ранга Густава Форстманна — должна была высадить свою роту у Мосса на восточном берегу фьорда.
Основные силы продолжили движение на север. Беспокойство Куммеца вызывало то, что группа уже выбивалась из графика, опаздывая к назначенному сроку, а тут еще пришлось снизить скорость до 7 узлов: к отсутствию навигационных знаков добавился густой предрассветный туман. Впереди немцев ждал укрепленный район «Оскарборг», расположенный в узости Дрёбак, где фьорд сужается до 500 м. На островах Кахольм-Норд и Кахольм-Зюйд находилось 6 артиллерийских и береговая торпедная батарея, а на восточном берегу — еще три артиллерийских, из которых наибольшую опасность представляла расположенная у Дрёбака 150-мм батарея «Копос».
Комендант «Оскарборга» 65-летний полковник Биргер Эриксен получил сообщение с островов Рауой и Булерне о проходе германского отряда и приказал немедленно привести орудия в готовность. И хотя личного состава не хватало, имея запас времени более четырех часов, гарнизон успел это сделать. Основу огневой мощи крепости составляла батарея капитана Сёдема на Южном Кахольме: три 280-мм пушки Круппа образца 1891 года,22 причем устаревшие установки позволяли вести огонь в очень узких секторах. Благодаря этому, когда начался бой, «Блюхеру» удалось выйти из сектора обстрела одного из орудий. Зато два других успели сделать свои выстрелы, тем более что с дистанции около 500 метров промазать было практически невозможно.
В 05:21 первый 255-килограммовый снаряд поразил надстройку крейсера; второй попал в ангар левого борта, уничтожив оба самолета и 105-мм зенитную установку. (Это, пожалуй, единственный в военно-морской истории случай 100-процентной точности артиллерийского огня.) Загорелись бочки с бензином и ящики с боезапасом для десанта. Существенной опасности для корабля пока не было: за время, необходимое норвежцам на перезарядку орудий, «Блюхер» вышел из сектора обстрела. Но тут заговорили пушки «Копоса» (капитан Энгер). Всего за пять минут в корабль попало около двух десятков снарядов, которые нанесли ему тяжелые повреждения: вся средняя часть превратилась в груду обломков, начались сильные пожары, тушению которых препятствовали взрывы сложенного во всевозможных местах боезапаса.
Сразу же командир «Блюхера» капитан 1 ранга Вольдаг приказал старшему артиллеристу капитану 3 ранга Энгельману открыть ответный огонь. Но центральный артиллерийский пост наполнился дымом, и управление огнем пришлось передать на носовой КДП, откуда из-за тумана невозможно было различить ни одной цели. Легкая артиллерия открыла беспорядочную стрельбу, но никакого вреда противнику не нанесла.
На Кахольм-Норд в это время готовилась к бою береговая торпедная батарея (капитан 2 ранга Андерсен). Хотя оборудование было примитивным — три канала с рельсовыми путями для пуска торпед без какой-либо системы наводки, а сами торпеды относились к системе чуть ли не прошлого века, но для уже поврежденного корабля этого оказалось достаточно.
«Блюхер» все еще шел 15-узловой скоростью, быстро выходя из сектора обстрела батареи в Дрёбаке, и казалось, что прорыв удался, но через восемь минут после первого попадания корабль содрогнулся от двух подводных взрывов. Аварийные партии доложили о торпедных попаданиях с левого борта. Положение корабля стало угрожающим. Обе носовые турбины вышли из строя спустя несколько минут, а вскоре главный механик капитан 3 ранга Таннеман приказал остановить и среднюю. Отказ турбогенераторов практически обесточил корабль. Наличие большого количества пожаро- и взрывоопасного груза затрудняло борьбу за живучесть. Около 06:00 произошел сильный взрыв в погребе 105-мм зениток, после чего стало ясно, что спасти крейсер не удастся, и Вольдаг отдал приказ оставить корабль. При этом с верхней части башенноподобной надстройки уцелевшим пришлось спускаться подобно альпинистам, так как все трапы оказались разрушенными. На воду спустили единственный катер и побросали все, что могло плавать. Энгельбрехт, Куммец и Вольдаг покинули корабль последними.
В 07:32 «Блюхер» перевернулся и затонул у скалистых берегов небольшого островка Аскхольм. Катер сумел сделать только один рейс, так как напоролся на скалу. Холодная вода и отсутствие необходимого количества спасательных средств привели к большим потерям. По немецким данным, погибло 125 моряков и 195 десантников. До берега добрались 38 офицеров корабля, 985 матросов, а также 538 солдат и офицеров армии.
Спустя полтора года состоялось расследование обстоятельств гибели крейсера, мало что прояснившее. Может возникнуть вопрос, почему один из славившихся своей живучестью немецких кораблей затонул столь быстро? На гибели «Блюхера» сказались несколько
