Локьё отдал приказ и откинулся в кресле. Без медитации сегодня не обойтись, но и визит Тауингибера долго ждать не заставит. Медлить не стоило. Он велел дежурному не беспокоить до вызова и выключил освещение. Перед глазами медленно потекли в небытие серебристые линии. Линии эйи, как называют их пугливые эйниты. Линии вселенского закона, причин и следствий. И светящиеся шарики людей и событий в их переплетениях. Паутина реальности. Ханер камат.
Глава 8. Информация тоже бывает заразной
Дома!
Бойцов в предбанник у шлюза набилось столько, что я видел сплошную стену из радостных и выжидающих физиономий.
Ну и чего ждём, интересно?
Я обнял Келли, потом Роса, потом под руку подвернулся какой-то полузнакомый боец из пополнения, и понеслось. Каждый из 'моих' хотел прикоснуться ко мне, удостовериться, что я здесь и живой. Хорошо, что таких амбалов, как Айим, на 'Вороне' немного. Но мне всё равно досталось. Добравшись, наконец, до капитанской, я чувствовал себя изрядно помятым, похоже, даже до синяков.
Такой традиции, как сложилась у нас на корабле, вытряхивать по прибытии душу из капитана, на флоте я не встречал. Похоже, мы завели её сами. Я видел, что первогодки теряются и прикасаются ко мне осторожно, неловко, что они не привыкли к такому 'близкому' контакту с высшим начальством. Но 'старички' отрывались по полной, и это захватило, в конце концов, остальных. Меня измяли, обслюнявили, потому что к концу церемонии поводок Кьё снова лопнул, и к человеческим рукам добавились её язык и лапы.
Я не сопротивлялся. Ребята тоже имели право на часть меня. Но душою я был не здесь.
Да, первым делом я вернулся на 'Ворон'. Но тянуло меня на Аннхелл. Оттого аналогия между домом и кораблем оказалась такой выпуклой и реальной. Я чувствовал себя курсантом, прибывшим на побывку, на время трех-пятидневного отпуска перед учениями или практикой.
Келли, пользуясь тем, что я 'где-то не здесь', вручил мне бокал с 'акро', приятным, в общем-то, напитком, но крепким и бьющим по мозгам. Я выпил залпом, и лишь потом понял, что мне подсунули. Однако даже не выругался. Откинулся в кресле и замер. Дома.
Келли что-то рассказывал, я не слышал. Вернее, слышал, но не распознавал слов. Звучание речи было для меня сейчас чем-то вроде журчания ручья, бьющего у входа в храмовый комплекс на Кьясне. Его 'голос' так напоминает человеческий разговор, что иногда замираешь и вслушиваешься долго-долго, и каждый раз слова не прорезаются только едва. Человек не так хорошо устроен, чтобы понимать ручьи.
Но вот Келли достучался-таки до моего сознания.
— …две новых лазерных установки.
— Новых? — переспросил я. — Веерных, с которыми имели дело в Белой долине?
Келли расплылся в улыбке, усиленно кивая мне, и протянул ещё один бокал. Похоже, для своего личного спокойствия, он бы напоил и привязал меня к креслу, чтобы я не носился Боги знают, где.
Бокал я не взял. Встал, прошелся по капитанской и резко развернулся к нему.
— Докладывай по существу. Мерис обращался к тебе?
— Никак нет, — растерялся Келли. Раньше я так быстро не прыгал от настроения к настроению.
Следовало срочно выяснить, почему Мерис не взял у Келли обещанных бойцов, куда Дьюп отправил Леса… Впрочем, Лес, скорее всего, на Аннхелле. Что-то при этой мысли тут же дрогнуло во мне, и я понял, что обещанных себе каникул не позволю. На Аннхелл нужно лететь срочно. Рос, слава Богам, в форме. Мне как раз нужно было подумать в тишине — в шлюпке это хорошо получается. Кажется, обнимался я сегодня и с Дереном…
— Дерен выпросился-таки переводом? — спросил я, копаясь в последних видеограммах по крылу.
— Хуже, — сказал Келли. — На 'Абигайль' что-то странное произошло с капитаном и частью команды, 'психохимия' какая-то, говорят. Экипаж направили в карантин…
— Что за 'психохимия'?
— Вроде, как… от воздействия на психику, начинается какая-то жуткая болезнь. А Дерен под шумок и…
— А ну, сюда его, — сказал я.
— Сейчас? — удивился Келли.
— Рысью. Через два часа я вылечу на Аннхелл. Предупреди Роса.
У Келли глаза полезли на лоб, но он сдержался. На лице зампотеха отразилось что-то вроде: 'быстро же вожжа под мантию'…
— Сержанта Дерена к капитану, — сказал он, наваливаясь всем телом на пульт. Распрямился. — А Росу я сам пойду скажу в каком ты настроении.
— Иди-иди, — усмехнулся я. — Расслабились тут.
И рассмеялся.
Келли смерил меня недоумевающим взглядом: я только что на его глазах перешёл в третье состояние духа — резко, с места и вообще безо всяких причин.
Он покачал головой и вышел.
Да, переотдохнул я на Къясне.
Отсутствие Келли было мне на руку. Хотелось переговорить с Колином без свидетелей.
Сигнал запроса, однако, пожелтел. Лендслер занят. Тогда я написал ему: 'Ты в курсе про 'Абигайль' и психохимию?' И почти тут же пришёл ответ: 'В курсе'.
Что ж, тем более, нужно было лететь на Аннхелл…
— Сержант Дерен по вашему…
Я просматривал видеограммы, относящиеся к Плайте. Обернулся:
— Келли где?
— Капитан Келли в коридоре…
— Скажи, пусть тоже зайдёт.
Келли слышал меня сквозь не до конца закрывшуюся дверь и тут же ввалился.
— Садитесь. Капитан Келли, почему мне вообще не доложили, что после моего отлёта на 'Леденящий' у нас были проблемы с личным составом?
— Так у нас-то конкретно и не было, — возразил в недоумении Келли. — Проблемы были у 'Коры' и 'Абигайль'. О чём и комкрыла, и командующий сектором в курсе.
Правильно, 'Ворон' в непосредственный контакт с 'Плайтой' и не входил.
— В следующий раз постарайтесь перестраховаться. И не важно, капитан, где я нахожусь — хоть в Бездне. Это ясно?
— Так точно, — пробормотал Келли. На лице его недоумение мешалось с озабоченностью.
— Дерен, что у вас там произошло?
Пилот объяснил, что через сутки, после завершения операции, некоторые члены экипажа, причём совсем необязательно садившиеся на Плайту пилоты или бывшие с ними в контакте, начали покрываться темными, похожими на синяки пятнами. Медики забили тревогу, большую часть команды кинули в карантин, а через месяц карантина Дерен узнал, что оба экипажа расформировывают, и попросился на 'Ворон'. Рекомендации у него были хорошие, Рос — тоже помнил его, и Келли утвердил назначение без меня. А вчера просочились вообще странные слухи. Что это была совсем не 'синяя болезнь', а что-то другое, вызывающее похожие симптомы. Замполич 'Абигайль', с которым Дерен сохранил нормальные отношения, и бросил в разговоре это странное слово 'психохимия'…
Дерен, наконец, поднял на меня глаза. Он был немного напряжён — боялся, что мне не нравится решение о его зачислении, принятое 'через мою голову'. Сержант видел меня в Белой долине всякого. Наверное, побаивался.
