Он немного робел, вспоминая стальные серые глаза доктора и голос, останавливающий сердце похлеще отцовского.
Главного врача иннеркрайт обнаружил в его же кабинете. 'А где же ещё? Тоже мне, юный охотник на гакхов', — с изрядной долей самоиронии подумал Энрихе.
Белая стерильность кабинета ввела его в состояние странного провисания в пространстве:
— Адаэ, Домато, — сказал он в белую пустоту, и пустота поглотила звучание.
Это было приветствие младшего. Оно вырвалось само. Старшие говорили друг другу 'абэтодасмэ' — пусть тебя берегут боги.
— Здравствуй, Энрихе, — белая тень Домато отделилась от сияющей белизны стен.
Приветствие было стандартным, тон — доброжелательным, но сердце Энрихе бешено заколотилось, а по спине побежал мороз. Все хитроумные фразы, которые он выстраивал в уме, шагая по коридору, рассыпались, словно карточный домик. Иннеркрайт снова стал маленьким мальчиком, которого поймали на большой лжи. Давно, лет в тринадцать, хотя, казалось, эта история навсегда затихла под грузом прошедших лет.
Энрихе судорожно сглотнул, усилием воли восстанавливая ритмы дыхания и сердца, собрался с духом и выпалил, опустив глаза:
— Мне понадобится помощь, Домато. Похоже, Плайту придется выжечь при помощи огненного шнура. Дело подсудное, но выхода у меня нет. Мне нужен корабль для этой миссии, а иммунитет к вирусу есть только у алайцев. 'Хайор' подойдет. Но мне придётся достаточно долго сдерживать эту свору извращенцев. А, по окончании операции, весь экипаж нужно будет отправить к их чудным богам. Я бы хотел какое-нибудь средство от их запаха и вида… Не хочу отвлекаться на мелочи, — Энрихе почувствовал, что как-то доплыл до берега и поднял глаза.
— Понятно, — сказал Домато с такой интонацией, словно бы понял что-то совсем иное, чем услышал. — Попробуй поговорить с капитаном имперского 'Каменного ворона'. Я полагаю, что у него те же проблемы.
'Каменного ворона'? Это корабль, капитан которого захватил, было, отца…
'И всё время хамит…'
Скорее всего, отец имел в виду именно этого имперского капитана. Капитана Пайела. Судя по рапортам — прямого порождения стихийного бедствия и идиотских поступков.
Энрихе покачал головой.
— На Плайте психочума, да и тот, кто выживет, точно пойдёт под трибунал. Алайский корабль, мне кажется, подошёл бы больше…
— Алайцы всего лишь условно устойчивы к вирусу, а экипаж 'Ворона' обладает иммунитетом к нему, и, как я склонен думать, довольно агрессивным иммунитетом. Если тебе позволит гордость, попроси чтобы привили и тебя. Это было бы полезно… — Домато замолчал и уставился в пространство. Причем непонятно было, что он считает более полезным для иннеркрайта — прививку для его тела или для его гордости.
— Так, значит, вакцина всё-таки существует? — не выдержал паузы Энрихе. — Но ведь это меняет дело!
— Нет, — сказал Домато. — Это всего лишь даёт нам отсрочку. Вирус очень быстро мутирует, мы прибрасывали диаграмму, взгляни, — Домато вывел график кривой мутабельности на экран. — Но и это ещё не всё. Я предполагаю, вирус способен поражать не только человеческий иммунитет, но и информационные устройства. Запомни: никаких съемок, никаких записей, никакого контакта, если вирус пойдёт с вами на контакт. Ты понял меня?
— Да, доктор.
— Свяжись с имперцами.
Энрихе кивнул и вылетел из кабинета Домато раньше, чем до конца осмыслил услышанное.
В коридоре он встряхнул головой и быстро зашагал к себе в каюту. Не доверять словам доктора смысла не имело, отец относился к нему скорее, как к старшему товарищу, чем как к врачу. Если Домато считает, что имперцы пойдут сейчас на переговоры, значит, у него есть для этого серьёзные основания. Да и разговаривать с имперцами в конце концов гораздо легче, чем с алайцами. Имперцы — такие же люди, как он, не без пурги в головах, но все-таки люди. Да и на 'капитана Пайела' посмотреть стоило поближе, учитывая донесения разведки.
Значит, осталось сделать всего две вещи — переговорить с инженерами по поводу доставки оборудования и связаться с этим имперским 'Вороном'.
С инженерами иннеркрайт решил дела часов за шесть, правда, пришлось вылететь и посмотреть кое-что лично. Потом он запросил 'Ворон' по официальному каналу, и к своему удивлению, увидел на экране не некого условного 'капитана Пайела', а хорошо знакомого по голо и видео лендслера наземных войск южного сектора Колина Макловски, по какому-то случаю обросшего жуткой чёрной бородищей. Но Энрихе знал, что лендслер ведёт свой род от известной линии таянских лордов, а там бородища — дело не удивительное.
Иннеркрайт представился. Из уважения к рангу собеседника предложил лично прибыть для переговоров на 'Ворон'. И только потом вспомнил, что за сегодняшний день это будет уже четвертый прокол…
В шлюпке Энрихе открыл досье на капитана 'Ворона'. Выбор оказался небогат — разведграммы, касающиеся, в основном, военных действий, короткие сводки характеристик и наблюдений. Что-то более основательное нашлось бы в личном архиве отца, но как туда теперь попадёшь?
Пришлось довольствоваться тем, что есть. Иннеркрайт пробежал глазами документы. По всему выходило, что 'капитан Пайел', это боец спецона, бывший пилот-стрелок, окончивший элитную академию пилотов на Дрейфусе и прибывший в южный сектор под именем Агжей Верен. Два года назад он прошел на Аннхелле инициацию в эйнитском храме. После чего побывал ещё в одном эйнитском 'рассаднике', на Кьясне. Имел подозрительные контакты на Гране. Но настораживало, прежде всего, не это, а дружба новоявленного 'капитана' с командующим наземными войсками сектора лендсгенералом Макловски и главным военным инспектором лордом Джастином. Дружба странная и даже пугающая. Каким образом мог простой боец в несколько лет дослужиться до капитана — это одна задачка, но как он мог сойтись так близко с лордом и генералом (тоже, кстати, будущим лордом)? И, тем не менее, один из источников сообщал, что 'капитан Пайел' не просто пользуется покровительством вышеуказанных, он именно дружен… Чушь какая-то.
Кто же он, этот капитан? Побочный сын лендслера или лорда Джастина?
Шлюпка завибрировала, готовясь к проколу. Тошнота поднялась к горлу, и иннеркрайт бросил в рот пастилку аморина. Четвертый прокол за сутки. Слишком много для одного дня. Даже более чем.
Ощутив, наконец, действие успокаивающего препарата, Энрихе откинулся в кресле и закрыл глаза.
Выйдя из прокола, пилоты 'Леденящего' не обнаружили никакого имперского корабля, пока их не 'окликнули' напрямую. 'Ворон' прятался в тени астероида, дававшего приличные магнитные помехи, видимо состоял астероид, в основном, из железа.
Энрихе понимал эту вынужденную маскировку — корабль болтался в приграничной полосе, а незначительная масса астероида не даёт возможности большому кораблю здесь же нырнуть в зону Метью. Иннеркрайт не знал, что 'Ворон' всё-таки кое-что может, учитывая приличную магнитную аномалию астероида и момент вращения радиальной массы соседней звезды, но он и не был специалистом по навигации. Он продавал оружие, человеческие знания и техническое оснащение для военных разработок.
— Даёте шлюз, — приказал Энрихе первому пилоту. — Ждёте подтверждения и расстыковываетесь. При любых сомнениях в намерениях противника — уходите в зону Метью.
Первый пилот кивнул. Второй не отрываясь, смотрел на Энрихе и в глазах его бился не испуг, но сумасшедшее какое-то веселье. Энрихе слышал, что есть люди, которых в стрессовых ситуациях разбирает смех.
Шлюпка мягко толкнулась в бок чужого корабля, как китёнок, решивший пососать мать. Мать
