впечатлений. Старик тоже повернул голову и посмотрел на амео.
— Надеюсь, я не способен напугать до такой степени всех членов вашей общины, — сказал я весело. — Я один и без оружия.
— Думаю двоих-троих непугливых найдём, — подыграл мне старик. Он встал.
— Трэи, покажи нашему гостю внутренний храм. Я должен оставить вас ненадолго.
Трэам, уже бледно-зеленый, проблеял что-то нечленораздельное. Я стоя проводил старого и повернулся к молодому, пойдём, мол. Тот открыл рот, но звуков не получилось. Со второй попытки что-то сказать, амео Трэам подавился воздухом и закашлялся до слёз, а когда я шагнул к нему, чтобы хлопнуть по спине — испуганно отстранился. Я развёл руки, показывая, что безоружен и вообще не хочу ничего плохого.
— Что же во мне такого страшного?
— Не в …вас, — выдавил из себя парень. Тыкать мне, как у них принято он не мог насмелиться, об 'вы' — запинался. — В-вокруг… — он сделал неопределённый жест, словно мух отгонял.
— Ясно, сказал я весело. — Вокруг меня летают прозрачные зубастые птицы. Теперь я понял, почему в упор в меня стрелять боятся.
— В-вы знаете? — спросил парень потрясенно. — В-вы… — он замолчал, продолжая глядеть на меня своими круглыми от ужаса и 'битых' генов глазами.
Я пожал плечами и пошел по узенькой дорожке к храму, который мы так быстро миновали по пути сюда. (Гулять по саду и пугать детей и женщин я не хотел). Трэам засопел сзади. Под сенью храма оказалось прохладнее, чем в беседке. Хорошо, что мы сюда зашли. Пока я ждал, когда зрение адаптируется к полутьме, запульсировало в плече. Включил, было, связь, но пульсация оборвалась. Вызов не проходит, или Мерис сбросил? Сам связываться я не стал. Сказать-то ещё нечего. Оглянулся на амео. Скорее всего, это 'звание' означает, что он сын всей общины, что-то про это я вскользь читал вчера.
— Трэам, а мне ты тоже сын? — решил пошутить я.
— Т-тоже, — запинаясь, пробормотал он, уставившись на меня, как сова.
— Тогда почему мы на 'вы'? Называй меня Агжей, если уж вы все тут в курсе. — Я коснулся рукой черной стены храма. — Камень?
— Л-лава.
— А-а. А линии чем рисовали?
— П-парфорум м-магнум.
— А это что?
— Сплав такой.
Постепенно он перестал заикаться и стал мне потихоньку рассказывать, как обустроен храм. Спрашивать я умел. Однако особенно поговорить нам не дали — загорелся рассеянный свет и в пустое помещение храма вошли четверо в светлых, развевающихся одеждах (туники и плащи?). Мой старец не пришел. Похоже, по причине невысокого ранга. И мимика у него была простоватая, и держался не напыщенно. У пришедших же сейчас физиономии казались залитыми бетоном. Двое мужчин — на вид среднего возраста, две женщины. Она из женщин — совсем молодая, вторая — постарше.
— Теплого вам солнца, — сказал я, направляясь к ним.
Одна из женщин тоже произнесла приветствие. Я такого раньше не слышал.
— Вайе Танати матум.
— Ты прошёл внутренний храм и хотел использовать мудрость эйи? — спросил самый старший на вид из мужчин, лысоватый и тонкогубый.
— Я хотел понять, возможно ли это, — парировал я. — И пришёл спросить об этом тебя.
Видно я брякнул что-то не то, потому что все четверо на миг оторопели. Более зрелая женщина посмотрела на второго мужчину. Тот что-то показал ей мимикой. Тонкогубый сохранил невозмутимость, пожевал задумчиво.
— Ну что ж, — сказал он. — В конце концов, решать не нам…
— Ты не мог бы снять вот это? — спросила самая молодая женщина. Она указывала рукой прямо на мою грудь. Мне что, предлагали раздеться?
Я пожал плечами и снял форменную рубашку. Под рубашкой скрывалось переплетение проводов и пластин — самый легкий электромагнитный доспех из имеющихся у нас на корабле. Девушка с интересом разглядывала мою голую грудь и улыбалась, на щеках у неё появились смешные ямочки. Я тоже ей улыбнулся
— Я говорила об этом, — сказала она, загораясь едва заметным румянцем.
На этот раз она точно указывала на пластину доспеха. Я, улыбаясь, отключил электромагнитное поле и снял доспех. Положил его рядом. Повинуясь её взгляду, добавил туда же браслет спецсвязи. Раздеваться, когда на тебя так смотрят — довольно приятно. Хоть я и остался совсем безоружным.
— Хорошо, — сказала старшая. Двое мужчин изучали меня так, словно сомневались в чем-то. Им мой торс — без надобности и, наверное, в их глазах 'хорошо' я не заслужил.
— Нужны еще четверо, — сказал самый старший.
— Четверо, — как эхо повторила младшая женщина.
— В круг? — неприятно удивился второй. — Ты полагаешь взять ЕГО в круг?
Старший поднял на него глаза, и он заткнулся. Интересно, в какой 'круг' меня собираются брать? Не насовсем, надеюсь? Младшая из женщин взяла меня за запястье своими тоненькими, шелковистыми и почти невесомыми пальчиками. Вошли ещё четверо. Три женщины и парень вроде меня. И уставились все. 'Эпите а мате!'
— Не надо ругаться, — шепнула та, что держала меня за руку, хоть я ничего и не сказал. Старший из мужчин крепко взял меня за свободную руку. Это послужило сигналом. Остальные адепты тут же образовали круг. Вспомнив, что может быть страшно, я заранее начал расслаблять мышцы, двигаясь от периферии — к центру, поэтому упустил момент, когда свет в храме начал потихоньку меркнуть. А еще через пару секунд я вообще уже не понимал, вижу я нарисованные на стене храма линии, или опять болтаюсь в пространстве и они — плод моего воображения или еще чего-нибудь. Хорошо, что Влана подготовила меня немного к тому, что будет. Я знал, что бояться нечего и, чем больше давил на меня страх, тем сильнее 'отпускал' мышцы, а потом уже и всё вообще отпускал, что мог в тот момент чувствовать. Потом мне захотелось перестать поддерживать вертикальное положение, и я перестал, но не упал, а просто повис в воздухе. Спутников своих я тоже в какой-то момент перестал видеть и ощущать. Просто висел где- то во Вселенной. Висел и радовался. И — никакого страха.
Я пришёл в себя на полу храма. Камень подо мной еще не нагрелся, значит, очнулся я сразу, как оказался на полу. Две женщины обтирали меня мокрыми полотенцами, потому что всё тело моё горело. Больше никакого дискомфорта я не ощущал, словно бы отлично выспался и всё такое.
Сел. В двух шагах от меня стоял самый старший из адептов. Он приложил обе руки к груди, чуть ниже горла и поклонился мне. Я повторил его жест, поднимаясь.
— С рождением тебя, — сказал он мне. — Не знаю, чего мы все этим добились, но Мать приняла тебя. А сейчас — иди. Иначе твои соратники просто разнесут ворота храма.
Он развернулся и ушел. Я, честно говоря, вообще ничего не понял. Кроме того, что я не на связи уже какое-то время, а это действительно может иметь описанные последствия. Я надел браслет, быстро застегнул доспехи и, вползая на ходу в рубашку, двинул из храма. Из большого зала — легко попал в малый, а там сразу увидел прямоугольник выхода. И тут же браслет на руке ожил. Я включил его и обратил внимание на время. Около часа меня всего-то и не было.
— Кто на связи? — спросил чужим, злым голосом Мерис.
— А ты кого вызываешь? — ответил я ему в тон. — Ксенофонта Самофракийского что ли?
— Тьфу ты, Хэд, — выдохнул он. — Я уже думал… Ты… какого… там делал столько времени?
— Храм смотрел, — ответил я честно. — С людьми разговаривал.
— Тебя что, пустили в храм? Внутрь?
— Ну, да…
Пошла пауза. Секунда, другая… И вдруг:
— Агжей, срочно в лабораторию. Пройдешь тест на биологическую идентичность…
— Да ты что, охренел что ли? С кем биологическую идентичность? С комарами местными?
