— Конечно.
— Но ты не расскажешь об этом маме?
— Я не могу ее обманывать, Джеф. Ведь она никогда меня не обманывала.
— Я думал, что после развода люди больше не обращают внимания на такие вещи.
— Но я обращаю.
— Родители Брендона Рили развелись, но они все время кричат друг на друга. Мать Брендона не разрешает его отцу даже находиться на веранде. Ему приходится вызывать Брендона с улицы, когда он приезжает, чтобы забрать его к себе в конце недели.
— Мы с твоей матерью продолжаем оставаться друзьями.
— Но тогда почему ты разошелся с мамой?
— Иногда даже лучшие друзья не могут жить вместе.
— Мама тоже говорит так.
Стефан был рад, что, по крайней мере, он и Линдсей честно говорят об их отношениях.
— Ты мне покажешь корни?
Джеф сел на землю.
— Может быть, тебе не надо говорить об этом маме, если она не спросит? Я имею в виду, если она спросит, показывал ли я тебе изделия из дерева, которые вырезал ножом, то ты должен сказать ей об этом. Но, может быть, ты забудешь упомянуть о корнях, когда она тебя спросит, что мы делали сегодня? Это же не будет ложью?
— Да, не будет. Точно не будет.
— Ну и хорошо.
Стефан также сел рядом с сыном.
— Но я должен буду сказать ей, что у тебя все пальцы на месте. Но если ты мне покажешь, как хорошо и осторожно работаешь с ножом, то я могу сказать ей и об этом.
— Ты ей и об этом хочешь рассказать?
— Еще не знаю. Но сперва я должен посмотреть, с какой осторожностью ты работаешь с ножом.
— Спасибо, папа.
Стефан пожал плечами.
— Не за что. — Он на мгновение прижал к себе сына и повторил: — Не за что.
— Ты этому никогда не поверишь, я хотел бы, чтобы Джеф показал тебе вырезанные им изделия из дерева.
Дети уже легли спать, а Стефан собирался возвращаться в коттедж своего адвоката. Но вначале он хотел поговорить с Линдсей о деревянных вещах, вырезанных Джефом.
Линдсей принесла ему виски. В доме нашлось несколько бутылок любимого им шотландского виски. Он еще раз удивился.
— Множество гномов и троллей?
— А также карликов и пигмеев. Джеф вполне мог бы выставить свои изделия на продажу на художественной выставке. А вырученные деньги пойдут на оплату его обучения в колледже.
— Он прячет их от меня. Мне это не нравится.
— Он не хочет тебя огорчать, Линдсей. Он просто увидел корни и ветви и представил себе, что они — это крошечные, маленькие люди, которые просятся, чтобы их выпустили на волю.
— И поэтому он использует свой детский охотничий нож.
— Он научился основным приемам резьбы по дереву у кого-то из своей группы. Не думаю, чтобы он стал делать то, что, по его мнению, тебе не понравится. Но в нем живет художник.
— Он однажды попытался поговорить со мной об этом. Но я была не в настроении выслушать его до конца. Я с ужасом не раз представляла, что вижу его без пальца.
— Джеф очень осторожно работает с ножом. Но ему необходимы хорошие инструменты. Он затачивает свой нож — вот и все, что ему остается делать. Для большей безопасности ему надо купить настоящие инструменты.
— Это не хобби для ребенка.
— Но он обещал заниматься резьбой только под руководством мастера. Я сказал ему, что буду контролировать его, когда смогу приезжать сюда.
— И как часто ты будешь приезжать?
Он считал, что уже давно прошло то время, чтобы делать какие-либо покаянные признания. Но все же сказал:
— Я знаю, что слишком много внимания уделял работе.
Она удивилась. Это было так не похоже на Стефана. Линдсей села на скамейку возле него и положила руку ему на колено, но тут же быстро убрала ее, когда поняла, что сделала.
— Я думаю, сейчас это не имеет значения. Важно то, что у тебя еще есть время, чтобы оставаться отцом, который так необходим детям. Ты можешь встречаться с ними, когда захочешь. Если ты не хочешь встречаться с ними здесь или в нашем доме, то можешь забирать их с собой в другое место. Но разговаривай с ними так, как ты сегодня разговаривал с Джефом. Это так важно для них.
— В нашем доме? — спросил Стефан.
Она усмехнулась.
— Развод еще не означает, что надо вычеркнуть из памяти все воспоминания.
И когда Стефан замолчал, еще долгое время вокруг них витали воспоминания.
Год совершеннолетия Линдсей наступил после ряда снежных бурь, которые продолжались почти неделю. Когда ей надоел снег, лед и Стефан, который часто был слишком занят, чтобы встречаться с ней, Линдсей улетела на каникулы в Ки-Уэст, где у ее матери и отчима был свой дом, в котором они не жили в тот момент. Линдсей пригласила с собой Стефана, но тот отказался. Он полностью погрузился в свои дела, которые ни за что не хотел бросать. Поэтому Линдсей чувствовала себя покинутой. Дом матери представлял собой коллекцию блестящих предметов из стекла, мрамора и нержавеющей стали. От всех этих предметов отражался свет, падающий из широких, ничем не украшенных окон. Мать и отчим уже в течение месяца находились по своим делам в Европе, но каждое утро в дом приходила экономка, которая занималась уборкой. Линдсей бродила по комнатам, которые были еще не полностью обставлены, и думала, что ей лучше было бы остаться в колледже.
Линдсей провела свой первый день во Флориде, загорая и купаясь в огромном бассейне, который занимал почти всю площадь позади дома. В тот вечер у соседей было какое-то празднество, во время которого жарились туши целиком. Сидя в кресле под лунным светом, она слушала, как все друг друга угощали в этой большой и счастливой семье.
На следующее утро она пошла по магазинам, чтобы уйти от тишины, царящей в доме ее родителей. Линдсей наблюдала за матерями с детьми, за подростками, собиравшимися в шумные группы, за прогуливающимися рука об руку молодыми мужчинами и женщинами. Но потом она решила, что тишина лучше, чем одиночество на улицах города.
В тот вечер, когда она одолела половину повести, которую нашла на книжной полке, вдруг раздался звонок в дверь. Линдсей не ожидала никого, но в то время она предпочла бы даже поговорить с почтальоном, чем читать книгу. Когда она открыла дверь и увидела Стефана, то поняла, что причиной ее неудовлетворенности была тоска по нему. Она еще не пришла в себя, как очутилась в его объятиях.
— Я думала, ты не придешь!
Он еще крепче прижал ее к себе и прошептал, касаясь губами ее волос:
— Мне тебя очень не хватало. Я ничего не мог делать.
— Потому что скучал по мне?
— А ты как считаешь? — сказал он и нежно ее поцеловал.
— Думаю, я только часть той причины, что ты ничего не мог делать.
— В доме кто-нибудь есть?
— Экономка уже ушла.
— И никого больше нет? Может быть, подруга, которую ты пригласила в последнюю минуту? Или какой-нибудь друг?
