Гиена гналась за дикой козочкой и не заметила, как ветер пригнал грозу. Козочку гиена не поймала, а промокла до самых костей. Зуб на зуб от холода не попадал, а спрятаться было негде. В такой ливень никакие деревья не укроют.
На счастье попалось на пути гиене жилище зайца.
— Заяц… — озябшим голосом проскулила гиена, — зая-яц…
Заяц высунул из норы нос и пошевелил усами.
— Это я, гиена, — запричитала та. — Я промокла и замерзла. Пусти меня погреться.
Заяц широко открыл дверь.
— Входи, гиена. Эка тебя промочило! Шкура-то насквозь мокрехонька.
— Мокрехонька! — всхлипнула гиена.
Заяц усадил ее к очагу, подбросил в огонь охапку хвороста и велел зайчихе принести горячего чая с манговым вареньем.
Гиена чай пьет, от удовольствия громко причмокивает, варенье манговое похваливает, а про себя думает: чтобы ты, заяц, провалился! Чтоб тебе пусто было! Ишь ты, как живешь! И у очага греешься, и варенье манговое уплетаешь. А тут маковой росинки с утра во рту не держала.
От злости и зависти гиена едва не подпалила себе хвост. И опять про себя зайца ругает: «Ишь ты, проклятый! Нарочно посадил меня к очагу, чтобы я шкуру испортила».
Злилась-злилась гиена, и пришла ей на ум злая шутка. Допила она чай, доела варенье и говорит вкрадчиво:
— Давай мы с тобой поспорим: простоишь под дождем ночь — дам тебе мешок маиса, только где тебе — слаб больно.
Заяц присвистнул от удивления:
— Ха! Мешок маиса сам идет в мою хижину!
Тут гиена не вытерпела — отвернулась и выругалась. Но заяц не заметил, потому что в хижину с воем залетел сильный порыв ветра.
Заяц согласился помокнуть ночь под дождем и получить за это мешок маиса. Но гиена и не думала расплачиваться с зайцем. Она решила погубить его. Простоит серый дурак ночь под дождем, замерзнет, заболеет и умрет.
Пожали они друг другу лапы, а тут и дождь кончился, и гиена побежала домой.
Скоро заяц выбрал дождливую темную ночь и пришел к норе гиены. Гиена в тепле сидит, а заяц на дворе мокнет. Вода с него ручьями катится. Шерсть промокла и слиплась. Только по длинным ушам и можно узнать зайца. Молния сверкает. Гром гремит. Заяц голову в плечи втянул, съежился и лапы на груди скрестил. Не шевелится, только глазами поводит. Отыскал на небе звездную проталину и стал звезды считать, чтобы время скоротать.
Забрезжил рассвет, перестал дождь. Гиена из норы нос высунула.
— Заяц… — зевнула она и потянулась. Ответа она не ждала, считала, что заяц уже погиб от дождя и холода.
— Я… я здесь… гиена… — отозвался заяц.
— Живой?! — огорчилась гиена.
— Даже насморка нет! — оживился заяц. Зажмурился, отряхнул с себя всю дождевую воду и снова сделался прежним саванным зайцем.
— Хм-м…, — протянула гиена. — И ты всю ночь стоял под дождем и не двигался?
— Стоял и не двигался, — подтвердил заяц. — На молнии смотрел и звезды считал, когда они между туч выглядывали.
— А-а-а! Заяц! — зарычала гиена на всю саванну. — Вот как ты хотел меня обмануть! Ты грелся всю ночь под светом звезд и молний, а теперь хочешь еще получить мешок маиса.
Заяц оторопел от такой наглости.
— Я… грелся? — удивился он.
— Да, грелся! И маиса не получишь.
И гиена вытолкала зайца со двора. Заяц ушел, но обиду затаил.
Прошло время… Заяц пригласил гиену на обед. Жадная гиена три дня перед этим не ела. Пришла к зайцу, а у самой от голода ноги дрожат.
— Корми скорее, заяц, — еще с порога завопила она.
Заяц обрадовался.
— У меня, гиена, полный чугунок кускуса и целый баран.
— Целый баран! — щелкнула зубами гиена.
Повел заяц гиену на поляну рядом с хижиной, к большому дереву. Под деревом костер горел. А на высокой ветке над ним были привязаны баран и чугунок.
— Ты что, заяц, спятил, — зарычала гиена. — Кто же держит барана так далеко от огня.
— Что ты, гиена! — сделал удивленные глаза заяц. — Вовсе не обязательно, чтобы огонь был рядом. Не ты ли мне говорила, что греться можно и от звезд? Если это так, то и наш баран скоро поджарится. Ведь костер ближе, чем звезды от нас.
Нечего было гиене ответить зайцу. А барана и кускуса она так и не дождалась. Пришлось убираться, не солоно хлебавши.
Колодец и гиена
Однажды лесные и саванные звери решили вырыть колодец, чтобы всегда пить чистую воду.
Прискакали на работу антилопы. Притрусил дикий кабан. Явилась пантера. И наконец, пожаловал сам царь зверей — лев. Забыли звери ссоры и обиды. Работали дружно и весело. Всем ведь хотелось прохладной чистой воды.
Слетелись птицы помогать зверям своим пением — птицы тоже любят прозрачную подземную воду.
Одна только гиена отказалась рыть колодец.
— Мне колодец не нужен, — тявкнула она. — Я напьюсь из любой лужи.
— Не хочешь — не надо, — сказали звери. — Но, смотри, воды из колодца не получишь.
Гиена чихнула и уселась невдалеке в тени баобаба. Лениво жевала она сочное манго, изредка поглядывала на работников и усмехалась: ишь, как обливаются потом под африканским знойным солнцем!
Скоро колодец был вырыт. Звери на радостях устроили пирушку. Три дня ели ананасы, манго, бананы и запивали холодной колодезной водой.
На четвертый день звери разошлись по домам. Тогда к колодцу пробралась гиена и стала пить. Пила и не могла напиться — до того вкусной и прохладной была вода.
В это время и заметила гиену черепаха. Она ведь ползает медленно и в густой траве незаметна. Черепаха рассказала все зверям. Рассердились они и решили по очереди сторожить свой колодец.
Первый день его охранял дикий кабан. Припекло солнце, наполнило саванну зноем, и к колодцу с двумя калебасами [2] явилась гиена. Один калебас был пуст, а другой полон просяного пива.
— Эй, кабан! — позвала гиена.
— Чего тебе? — лениво хрюкнул кабан.
