Народу было много, причем явно неслучайного. Здесь все более или менее находились «в теме». Наверное, из-за этого возникало неприятное чувство, будто на нее кто-то постоянно смотрит, но скорее всего она просто отвыкла бывать на людях. Вот уже скоро три месяца, как Юлия никуда не выходила из дома, исключая работу и ближайшие магазины.
Здесь оказалось много молодых и красивых… Или же так казалось — от солнца, отражавшегося в их глазах, глазах людей, знающих, чего они хотят, понимающих, что они делают, к чему стремятся. И невольно хотелось слиться с ними, проникнуться этой молодой веселостью и удалью, которая когда-то была и у нее, до тех пор, пока что-то похожее на старость не отгородило ее от мира и, казалось, самой жизни.
Теперь гулкий ритм бубна, звонкие переливы каких-то дудочек и свистулек сдернули немного в сторону эту пелену, как утреннее солнце сдергивает с оврагов ночное марево тумана.
Поэтому теперь она скромно стояла в сторонке, щурясь от яркого солнца и не без интереса наблюдая за тем, как остальные гости водят хороводы вокруг высоких костров, смеются, общаются, выводят многоголосьем ритмично-тягучие неожиданно красивые напевы и приговаривают странные то ли стихи, то ли заклинания.
Точно. Корочун! Теперь она вспомнила это корявое смешное слово, произнесенное Рубахой с непонятной почтительностью. И хоть она абсолютно ничегошеньки не понимала ни в этих напевах, ни, тем более, в смысле происходящего, ей нравились ритмичные звуки бубнов в руках у симпатичных молодых ребят, одетых с претензий на «народный костюм». Нравились весело пляшущие языки костров и запахи, растекшиеся по снежной поляне, когда в больших котлах над кострами что-то аппетитно забулькало.
— Ай!!
— Ох… Ха-ха-ха!
Из толпы, чуть не сбив Юлию с ног, выбежали, держась за руки, две девушки. Разгоряченные, румяные лица, горящие праздничным возбуждением глаза, звонкие возгласы — все быстро прояснилось. За ними следом выскочил улыбающийся парень с длинными волосами, повязанными вокруг лба вышитой ленточкой. Громко ударив в бубен прямо у Юлиного уха, он зычно крикнул, обращаясь к девушкам:
— Корочун — люблю! — произнес рядом низкий, невероятно приятного тембра женский голос, — Люблю смотреть на эти обряды…
— Самый короткий день в году. Корочун день укорачивает.
— Кому день — а кому и жизнь… Начало царства Мары.
— Н-нет, — не очень уверенно отозвался другой девичий голос. — Все-таки мне Иван Купало больше нравится… Веселее и вообще.
— Что — вообще?
— Ну… как — что? — Голос сделался еще более неуверенным. — Там явь, а тут… навь.
— Ну и что? — в приятном тембре послышались отчетливые презрительные нотки.
— Да не очень я как-то к навьим делам.
— А я — наоборот. У них силы и власти над людьми гораздо больше. Даже Богумил говорит — навий жрец на порядок сильнее любого другого! Он ведь в навь ходит и возвращается в явь…
— Не хочу об этом, — быстро сказала девушка, не любившая «навьи дела». — И так не по себе… С сегодняшней ночи на земле власть Мары и Белеса… страшно.
Юлия, чуть обернувшись, с любопытством посмотрела в сторону говоривших. С любопытством, во-первых, потому, что совершенно не понимала, о чем они говорят. А во- вторых, не могла раньше и предположить, что здесь такие страсти-мордасти бывают. Заметив ее взгляд, девушки вежливо улыбнулись и замолчали.
— Мне не страшно, — зашептал снова через какое-то время красивый голос. — Я буду жрицей Мары!
— Ой, Бояна… И зачем тебе это надо?
— Мне надо. Надо! А зачем — тебе ни к чему.
— Ну-ну, — насмешливо хмыкнула вторая девушка, — Если тебя возьмут…
— Возьмут, — упрямо ответила Бояна.
Не удержавшись, Юлия повернулась к ним снова.
— А вы, наверное, первый раз? — снисходительно спросила Бояна.
— Просто посмотреть? Да? — улыбнулась ее подружка.
— А что — так видно?
Она вроде бы ничем не отличалась от остальных молодых ребят и девушек, заполнивших все места в нескольких автобусах на стоянке у платформы «Новогиреево», куда чуть было не опоздала. И теперь спина, взмокшая от бега по жаркому метро, неприятно остывала. Раздраженная неприятными ощущениями Юлия под взглядами «местных» остро почувствовала себя здесь чужой.
— У меня что — это на лбу написано?
— Да нет…
Девушка со странным именем смерила Юлию снисходительным взглядом глубоких как небо, серо-палевых глаз. Юлия невольно отвела взгляд. А потом украдкой посмотрела на нее снова.
Девушка представляла собою тот тип красоты, который всегда внушал Юлии комплекс неполноценности, смешанный с искренним восхищением. Высокая, чуть ли не на голову выше Юлии, она была стройна. Узкая талия, округлые бедра, длинные ноги.
Грудь, высокая и полная, даже под туго обтягивающей дубленкой. И еще — роскошная русая коса с колечком на конце. Одета девушка была соответственно, и так уместно именно здесь! Рыжая приталенная дубленка с длинным белым мехом-овчиной, белые валенки с цветной узорчатой вышивкой и шапка-боярочка с дымчатым коротким мехом, то ли щипаная норка, то ли какой-то другой зверек.
Юлия невольно залюбовалась красавицей и глубже натянула на лицо скользкий серый капюшон пуховика.
— А вы хоть знаете, какой сегодня день?
