А почему бы учителю и не сказать прямо: «Я учитель, воспитатель юношества. Какой пример я подам своим ученикам, если буду говорить им, что пить нехорошо, а сам буду бражничать с вами? Грош цена мне будет как воспитателю, если я буду говорить одно, а делать другое. Даже если я прикинусь больным, ребята в конце концов дознаются, что я пустился на хитрость, и будут презирать во мне недостаток мужества. Если же они поверят, что я болен на самом деле, — опять же выйдет нехорошо. „Ну он, — скажут, — болен, потому и не пьет. Ему это вредно. А мы здоровы. Нам можно пить“».
Уверен, что если бы учитель имел смелость выступить с таким заявлением, то заслужил бы не презрение окружающих, а, наоборот, уважение. Какой-нибудь выпивоха мог бы сказать: «Ну, он, известное дело, слабак по части выпивки, или он что-нибудь там вроде сектанта, или в голове у него что-нибудь не совсем так, как надо, срабатывает, но зато как воспитатель он человек верный, и я не побоюсь доверить ему воспитание своего сына».
Интересно, что, переходя к опросу о мероприятиях по борьбе с пьянством, вышецитированный учитель так заканчивает свое письмо: «Почему бы нам не создать самодеятельные мужские общества непьющих? Я уверен, что среди членов таких обществ найдутся энтузиасты, которые не по казенной должности, а от души возьмутся за пропаганду трезвого, здорового быта. Самое же главное — перед людьми (и в первую очередь, разумеется, перед молодыми людьми) будет пример того, что можно не пить и из этических побуждений. Костяк таких обществ составят, конечно, учителя».
И говорить нечего, что наличие таких обществ могло бы принести пользу. Только как их организуешь? Из кого? Ведь для этого надо иметь мужество открыто признаться, что ты не любитель выпить, что ты принципиально считаешь, что пить пагубно, как для самого себя, так и для семьи, и для общества в целом. И будет негоже, если ты придешь, схватившись за бок, и скажешь дрожащим голосом: «Я человек больной, пить мне все равно нельзя, так примите меня в Общество трезвенников». Грош цена будет обществу, если оно будет состоять из таких трезвенников. Каждый любитель пропустить за воротник скажет: «Что это еще за общество? Там одни паралитики! Им пить все равно нельзя, вот они и агитируют против пьянства. А мы люди живые, веселые. Мы не можем так, чтоб без выпивки».
Приятно, конечно, слышать, что «костяк таких обществ составят учителя», но надо сказать, что учителям в таком случае следует научиться принципиальности и не забывать об ответственности, возложенной на них обществом, за воспитание молодого поколения. Без этого никаких костяков они составлять, конечно, не смогут.
Пожелания организовать Общество трезвенников высказываются и другими читателями. Во многих письмах содержатся призывы к писателям изображать порок пьянства в неприглядном виде, высказываются нарекания на то, что некоторые писатели слишком либерально относятся к питейному жанру в литературе и даже пускаются в рассуждения, что лучше: принеся из магазина бутылку сорокаградусной, сразу поставить ее на стол или сначала перелить водку в графин, а потом уже и поставить.
Работник юстиции В. Цейтлин сообщает в своем письме: «81 % умышленных убийств, 67 % изнасилований, 57 % телесных повреждений, 96 % хулиганских действий совершается в состоянии опьянения. Мы каждый день на скамьях подсудимых видим жертвы этого страшного заблуждения: люди пили, надеясь, что пьют с умом, из желания „убить микробы“ или в минуту душевной тоски. Их трагический конец один… могу привести печальное личное свидетельство: за двадцать лет работы в органах юстиции мне уже не раз приходилось принимать участие в рассмотрении дел о преступлениях, совершенных в пьяном виде отцами, а через много лет — и их детьми. Родилось новое поколение пьяниц. Одна мысль, что мы будем по-прежнему столь же пассивны и на наших глазах сформируется третье поколение пьяниц — просто невозможна».
Среди мер по борьбе с пороком пьянства, предлагаемых тов. Цейтлиным, а вместе с ним и многими другими авторами писем, — всяческого рода ограничения торговли спиртным.
«Поменьше этих цистерн, пивных палаток, киосков, шалманов! Подальше их от глаз, чтобы поменьше было соблазна, в особенности для молодых», — взывает один читатель.
«Хорошее правило — не продавать водку до 10 часов утра, но много есть еще недобросовестных продавцов, которые это правило нарушают, в результате чего многие любители спиртного начинают угощаться с утра и являются на работу в подпитии», — сообщает другой.
«Надо ограничить продажу пива и продавать его только в бутылках, а не кружками направо и налево. Желающие могут выпить дома, и тогда с наших улиц исчезнет отвратительная пьяная фигура — „забава“ для детворы и печальный пример для подростков», — пишет третий.
«В выходные и в праздничные дни не торговать спиртным совсем, — предлагает четвертый. — Помню, в день 250-летия Ленинграда мы были поражены пристойным видом наших нарядных улиц. Оказалось, в этот день не торговали спиртным».
«Необходимо выселять алкоголиков в особые места для тяжелого труда, судить их за оскорбления грязными словами, тогда как сейчас с них даже штраф не берут на улице и они распустились, перестали оглядываться, что рядом ребенок, он слышит и повторяет грязное, новое для него слово», — пишет пятый.
«Можно помещать в газетах фотографии пьяниц в состоянии опьянения, что вызовет омерзение не только у трезвых людей, но и у самих пьяниц, — предлагает шестой. — Следует оповещать население о количестве неполноценных детей, рожденных пьяницами родителями…»
Конечно, не с каждым предложением можно безоговорочно согласиться. Одна из читательниц явно перехватывает, когда пишет: «Не мешало бы во все алкогольные напитки добавлять больше воды или виноградного сока и снотворное — выпил рюмку, стакан и спи себе спокойно, не буяня!»
Читательница наивно полагает, что алкоголик стерпит, чтоб ему в водку добавляли воды, Что-что, а это-то он сразу распробует. Он тебе ареометр купит, чтоб измерять градусы, и такой крик поднимет, что не рад будешь. А если ему еще снотворное подбавлять, так он и весь шалман разнесет. Скажет: травят «трудящего» в государственном масштабе, подбавляют чего-то там, отчего засыпаешь прямо поперек дороги, не дойдя до дому… Нет уж! В этом деле все должно быть честно и точно, и лучше согласиться с теми читателями, которые предлагают усилить антиалкогольную пропаганду, выпускать побольше брошюр, плакатов, печатать в газетах статьи, убирать с витрин подальше водку и вина с возбуждающими жажду, эстетично оформленными, богато разукрашенными наклейками. Ну, и ограничивать, елико можно, продажу, конечно.
Часто приходится слышать: «Что с того, что запрещают продажу водки до десяти утра? Любитель выпить с вечера запасется и с утра надерется так, что еле до места работы дотащится». Говорящие подобным образом явно не учитывают, что в жизни существуют такие вещи, как психология и конкретные обстоятельства. Конкретные же обстоятельства таковы, что если хочешь запастись водкой с вечера, то ее надо купить. А купивши, куда с бутылкой денешься? Домой понесешь? А дома — жена — разговор. Психология же человека с бутылкой такова, что эти разговоры ему горше самой горчайшей редьки. Не любит он их, хоть режь! «Уж я лучше перетерплю как-нибудь, если не удастся разжиться водкой с утра, а не буду этих разговоров слушать», — думает он. Если же ему действительно не удастся купить по дороге спиртного утром, — явится на работу трезвым. Эка беда! Раз не удастся, другой, а там, глядишь, и отвыкнет пить по утрам. Разве плохо?
Помимо запрещения торговать водкой с утра, хорошо бы ввести запрещение продавать ее в конце дня, скажем, с пяти до восьми вечера, то есть когда основной контингент любителей пропустить за воротник движется с работы домой. Если государство заботится о том, чтобы выпивохи не приезжали в нетрезвом виде на работу из дому, то может позаботиться и о том, чтоб они не приезжали в нетрезвом виде с работы домой. Долг, как говорится, платежом красен. Это было бы только справедливо.
Безусловно, и тут какой-нибудь забулдыжка извернуться сможет. Да ведь для этого вертеться надо. Глядишь, кто-нибудь поленится да и отвыкнет от ежедневного винопития, а будет выпивать лишь по праздникам или по случаю приобретения новых ботинок. Скажете — крохоборство? Нет! Отвоевать у Зеленого змия хоть одного человека — и то победа. У него, может, детишки есть (не у Змия детишки, а у этого отвоеванного, разумеется).
Среди стройного хора трезвых голосов, выступивших с поддержкой нашей статьи, прозвучал и нестройный голос, правда, всего один, но очень сердитый и несдержанный в выражениях. «Значит, в светлое будущее с простоквашей пойдем? — раздраженно спрашивал этот голос. — А что с табаком делать? Ведь и курить вредно! Или в светлое будущее курильщиков не возьмем? Ну, а как с автотранспортом? Ведь
