волнующее и глубоко поучительное. Это будет уже не та «глупая луна», которую мы в течение тысячелетий привыкли видеть на нашем «глупом небосклоне». Это будет новая, вновь открытая вами терра-инкогнита (вернее, селена-инкогнита), ваше детище. И вам не захочется держать эту новую, открытую вами Луну взаперти, у себя дома. Ее можно будет вынести в теплый вечер из дома и водрузить на треноге посреди двора. Пусть увидят ее детишки, друзья вашего сына. Каждого из них захватит это зрелище, и может быть, кто-нибудь увлечется и станет впоследствии великим астрономом или астронавигатором на космическом корабле будущего.
И может быть, это будет только первый ваш телескоп. Вы соорудите еще и второй, более мощный. Может быть, вы пойдете в школу, в планетарий, в Дом культуры, организуете самодеятельную обсерваторию, покажете людям не только лунные цирки, но и каналы на Марсе. Может быть, откроете новую комету и она будет носить ваше имя.
А в общем, как бы ни сложилась ваша судьба: женитесь вы или останетесь холостым, будут у вас дети или нет — одно у вас должно быть: интересующее вас дело. Если это не та работа, которой вы заняты от девяти до четырех, пусть это будет увлекающее вас занятие, которому вы можете отдавать свое свободное время. И тогда не понадобится ничего, чтобы забыться или отвлечься или чтоб поднять настроение. Вам не захочется ни забываться, ни отвлекаться, а настроение и без того будет хорошее.
«Я всю жизнь горел в пламени своих идей». Так сказал о себе Константин Эдуардович Циолковский.
А он был по профессии простой школьный учитель. Великий первооткрыватель, ученый, творец.
Деньги на изготовление нужных ему приборов, на постановку необходимых экспериментов, на издание своих научных трудов и книг он уделял из овоей скромной зарплаты учителя.
И он был, в общем-то, больной человек.
И должен был кормить большую семью.
И жил в Калуге.
А сделал столько, сколько сорок тысяч пьяных сделать не смогут, если даже соберутся все вместе и выпьют сорок тысяч бочек вина.
Конечно, пьяница может сказать: наплевать нам на все, что сделал ваш Циолковский. Лучше бы он пил вино.
Но от пьяницы и не то еще можно услышать. Пьяница ни для кого не авторитет.
Циолковский знал радость труда, радость творчества, радость познания. Он знал высшее человеческое счастье. II всей своей яркой, фантастической жизнью он показал, что это доступно каждому. Стоит только хотеть.
И мы не ошибемся, сказав:
Лучше всю жизнь гореть в пламени своих идей, чем всю жизнь потряхивать с идиотским выражением на лице миксером, потягивая в кругу своих приятелей спиртуозные смеси.
Аминь![10]
Примечания
1
В исчислении на старые деньги. После денежной реформы в 1961 г. стихи еще больше подешевели.
2
Самым трудным в этом деле, как нам кажется, будет поставить перед каждым гостем вилку и нож. Может, лучше все-таки, будет, если их положить. (
3
Откуда только она, эта уверенность? «Чего желается, тому верится» — это общеизвестная истина, да ведь одного желания мало, чтобы тебе поверили. Надо бы еще и доводы какие-то привести.
4
Бедная эстетика! Куда ее не суют теперь только! Об «Эстетических отношениях искусства к действительности» (то есть об известном трактате Н. Г. Чернышевского) мы уже что-то слыхали. А теперь будем знать об «эстетическом отношении к вину», селедочке, соленым грибочкам и прочей закусочке.
5
А что такое эти, так настораживающие наш слух «различные формы сухого закона»? Да ничего, в сущности, отчего следовало бы приходить в ужас. Просто это разные формы некоторого ограничения продажи спиртного, когда уже не тяпнешь свободно в любой момент на заначенные (припрятанные) от жены деньги, а когда придется припрятывать от нее уже не денежки, а бутылку с сивухой, что не столь удобно и не столь эстетично, конечно.
6
Оно, конечно, куда изящнее и приятнее именоваться тонким ценителем вина, а не простым выпивохой, да что поделаешь! Назвался груздем, так и лезь в кузов. Сказал, что небосвод низок, так и ходи согнувшись.
7
