Потрясенная тем, что у Боба есть ключи от ее квартиры, Рейчел, глядя на Джаду, с трудом выдавила улыбку.
— Как ты думаешь, удобно будет, если я подожду его в кабинете? — спросила она сестру.
В этом кабинете Мэлори, играя на компьютере, сидела у него на коленях. Но если пятнадцатилетняя девочка хочет научиться работать на компьютере, у нее должен быть свой отдельный стул, разве не так?
Когда-то Боб подарил им всем трем медальоны в виде сердечка, но из всех трех только Мэлори он надел медальон на шею… Надевал медленно, любуясь ею…
Неожиданно Джада вернула Рейчел к реальности.
— Ну ладно, оставайся, а мне пора. Мозес строго следит за мной, контролирует, куда и надолго ли я уезжаю. Каждый раз я должна перед ним отчитываться.
Рейчел вспомнила, как Кайл, провожая, смотрел ей вслед: молча, задумчиво, на лице тревога — за нее. Но она должна поговорить с Бобом наедине, должна видеть выражение его лица, его реакцию…
Войдя в кабинет, Рейчел увидела на письменном столе ключи. Она села напротив стола, обвела взглядом комнату: безупречная аккуратность, полки с книгами, техника, необходимая для домашнего офиса. Она заставляла себя дышать ровно и глубоко, чтобы успокоить нервную дрожь.
Рейчел тряхнула головой, отгоняя навязчивые картины: юная Мэлори ластится к Бобу, чтобы сделать ему приятное… Когда Мэлори поселилась у них в доме и наконец-то перестала бояться, она старалась всем сделать что-нибудь приятное… И Боб постоянно находился у них в доме и больше внимания уделял именно Мэлори, а не Джаде или Рейчел.
Рейчел хотелось убежать на край света от воспоминаний: когда Трина уезжала куда-нибудь по делам, они оставались у Боба в доме, и Мэлори всегда выбирала спальню внизу, рядом со спальней хозяина, а они с Джадой располагались наверху…
Подростком Мэлори убирала его дом, и он всегда был там…
Боб, свежевыбритый, переступил порог кабинета.
— Привет, Рейчел, Джада сказала, что ты пришла. Рад.
Он подошел и обнял ее, она затаила дыхание, сравнивая объятия Кайла — открытые, дружеские, если она была чем-то расстроена, — с объятиями Боба — он крепко прижал ее грудь к своему мягкому животу…
Рейчел высвободилась, ее ощущения смешались, она не могла отделить прошлое от настоящего. Мужчина в парке, который хотел ее изнасиловать и у которого ничего не получилось, а двое других над ним смеялись… у него тоже был мягкий живот… Страшные картины ожили, и Рейчел почувствовала, что дрожит всем телом.
— Что с тобой, Рейчел? — как-то очень тихо спросил Боб.
— Я просто пришла поговорить. В последнее время между нами возникла напряженность… Я не знала, что у тебя есть ключи от бильярдной и моей квартиры.
Боб бросил взгляд на стол и улыбнулся, его залысины поблескивали.
— Когда мой слесарь подбирал для тебя замки, я позволил себе сделать дубликаты — вдруг я тебе зачем-нибудь срочно понадоблюсь. А что, это проблема?
— Ты сам их сделал? — Рейчел знала ответ, но она хотела услышать его от Боба.
— Это не трудно. У меня в магазине стоит специальный станок, ты же знаешь. Кладешь болванку, ключ — вот тебе и дубликат. Все очень просто. Девчонками вы из моего магазина не вылезали, сто раз видели, как мой помощник или я сам делали дубликаты ключей. Здесь не требуется особых талантов.
— Пожалуйста, отдай мне ключи.
Боб нахмурился, быстро снял ключи и протянул ей, выдвинул ящик стола, бросил туда связку и закрыл его. Все это он проделал резко, зло.
— Это все из-за Кайла Скэнлона, не так ли? Этот грязный механик свернул тебе мозги набекрень. Бьюсь об заклад, у него-то ключи есть…
Ненависть в глазах, мгновенно покрасневшее лицо, угрожающие резкие движения — все это поразило Рейчел. Боб всегда был таким мягким, спокойным… Он вдруг напомнил ей сосны, росшие у его дома: красивые, полные жизни с одной стороны и жалкие, уродливые — с другой.
Рейчел попыталась объяснить поведение Боба с логической точки зрения: таким образом проявилась его давняя неприязнь к Кайлу.
— У Кайла нет ключей.
Рука Боба тисками сжала предплечье, причиняя боль.
— Скэнлон не должен жить в твоей квартире. Это вызовет толки. Вначале Мэлори, теперь ты. Когда ты выступала перед бизнесменами, ты была одета как проститутка. Я сказал об этом твоей матери, она с тобой еще поговорит.
Сомнений быть не могло, все это Боб говорил, чтобы запугать ее, заставить делать так, как он хочет. Он не собирался ее слушать…
Рейчел не нравилось, когда на нее давили или запугивали. В тишине кабинета слова вырвались непроизвольно, прежде чем она смогла себя сдержать:
— Тебе не нравится, когда на меня с интересом смотрят другие мужчины? Боб, ты считаешь, что я должна быть твоей собственностью?
Глаза Боба сузились в щелки, лицо перекосилось от злости.
— Конечно же нет! Ты ведешь себя неподобающе. Я всего лишь забочусь о твоем благе. Ты всегда была своевольной, независимой, упрямой. Эти качества не украшают женщину. А теперь еще и Скэнлон морочит тебе голову… Даже идиоту понятно, что тобой пора заняться, ты не должна вести себя как Мэлори. Весь город следит за каждым твоим шагом, ждет, что ты будешь делать, как будешь себя вести, пойдешь ли той же дорогой, что и Мэлори.
— Боб, своими словами ты обижаешь меня, — тихо произнесла Рейчел.
Она не столько обращалась к Бобу, сколько констатировала для себя факт: Боб способен причинить боль.
Отпуская руку Рейчел, он почти толкнул ее.
— Вместо того чтобы слушать, что тебе говорят, ты пытаешься спорить.
Рейчел никогда не видела этого казавшегося всегда спокойным человека таким злым, но трудно было отрицать его стремление запугивать, особенно глядя на то, как сжимались его кулаки. От мысли, что Боб был тем подонком, который бил и мучил Мэлори, у Рейчел внутри сделалось пусто. С отрешенным спокойствием она спросила:
— Ты любил Мэлори?
— Я не понимаю, о чем ты. Я вас всех трех любил.
— Как любил? — Вопрос Рейчел повис в воцарившейся напряженной тишине.
Боб злобно стиснул зубы, побуждая Рейчел продолжать расспросы.
— Что? — выдавил он.
— Как ты любил нас? Как ты любил Мэлори?
Боб несколько мгновений молчал и вдруг взорвался:
— Мне не нравятся подобные намеки… Вы были детьми, и я старался заменить вам отца, которого у вас не было. Убирайся из моего дома! Когда будешь готова извиниться, можешь прийти и попросить у меня прощения. Тебе крупно повезет, если я не расскажу об этой выходке твоей матери. Трине это не понравится.
— Да, ей это не понравится. И не ты, а Кайл дал Мэлори деньги на первый взнос за бильярдную. Благодетелем считали тебя, и ты никогда этого не отрицал. Какой ты, Боб, добрый, щедрый, хороший. — Последние слова Рейчел произнесла с иронией, руки у нее сделались ледяными, под ложечкой болезненно заныло.
— Ты веришь этому проходимцу больше, чем мне?
