социалистических небес на крестьянскую грешную землю, Ленин на какое-то время забыл обо всем пролетариате.
— «Как же решить аграрный вопрос? Как совместить противоположности — социализм и крестьянскую мелкобуржуазность, которую не вытравишь никакими средствами? Ничего не выходит», — у Владимира Ильича неожиданно заболела голова, и он начал потирать себе виски, пытаясь избавиться от боли.
У него действительно не получалось проработать самый главный вопрос — крестьянский. Последняя работа Ленина, посвященная аграрному вопросу в России, написана в 1908 году. Вождь только хмыкнул, вспомнив об этом. Толку от той работы не было никакого, и в революцию все вступили, не имея ни малейшего представления о том, что делать с крестьянами и землей.
В семнадцатом году большевики сумели тактическим приемом обойти камень преткновения, о который споткнулись все более известные и крупные партии. Частная собственность на землю стала той самой проблемой, которую никто другой не мог решить. С одной стороны, нужно срочно давать крестьянам землю, с другой — не ясно было, чью землю и как давать. На этом фоне лозунги и действия большевиков нашли полное понимание и поддержку подавляющего большинства российских крестьян. Простая отмена частной собственности на землю развязала руки десяткам миллионов людей и вывела ленинскую партию в единственные и несомненные лидеры на политической арене бывшей империи. У всех остальных участников политических баталий оставался пока еще один шанс вернуть ситуацию в прежнее либерально- демократическое русло — объединиться и всеобщими усилиями задавить большевиков. Правда, для этого мало уничтожить Ленина, Троцкого, Свердлова и иже с ними как политическую партию. Необходимо залить крестьянской кровью просторы от Петрограда до Владивостока, уделив особое внимание Центральным и Поволжским губерниям, в которых нужно выжигать скверну каленым железом, так как розги уже не помогут. После того, как поля центра страны и Поволжья удобрят реками крови и покроют сверху пеплом сожженных деревень, вернув чернь на ее законное место, появится возможность вернуться к обсуждению в кругу образованных и культурных людей любых либерально-демократических вопросов. Заодно и земля начнет давать отличные урожаи, что, конечно, несомненный плюс. Другого пути вернуть уже забранную и поделенную крестьянами чужую собственность не существовало.
Владимир Ильич скривился от промелькнувших в голове мыслей, как от зубной боли. В сложившейся политической ситуации идиотское решение Уральского совета о расстреле царской семьи в итоге оказалось на руку большевикам, так как играло против их врагов. У противников просто не оказалось знамени, вокруг которого они могли хотя бы на краткий срок объединить свои силы. С наследником престола даже в изгнании можно договариваться или ставить ему какие-то условия. В сложившейся ситуации говорить о чем-то просто не с кем. В России начала 1919 года только один человек пользовался бешеной популярностью — Ленин. Политической фигуры его весовой категории у противников нет. Каждый из множества врагов тянул одеяло на себя, в то время как большевики сплачивали ряды. При этом Ленин понимал, что все происходящее — только отсрочка. Своим «Декретом о земле» он только выиграл время до того момента, пока не закончатся организованные попытки предыдущих владельцев вернуть свою земельную собственность. Крестьяне пока терпели. Конечно, они возмущались продразверсткой, мобилизациями и дезертировали при каждом удобном случае, но до серьезных антибольшевистских выступлений пока не доходило. Деревня понимала, что другого пути нет и для того чтобы получить, необходимо что-то отдать.
«Пока они понимают момент, а что будет дальше, после того как ситуация изменится?»
Вождь мирового пролетариата еще некоторое время расхаживал по кабинету, размышляя над информацией, полученной от крестьянина-ходока. Ничего путного, кроме продразверстки и политики «военного коммунизма», в голову не приходило.
Внезапно заныла левая рука, и Владимир Ильич принялся массировать предплечье. Боли в руке усиливались, и Ленин, чувствуя приближающийся приступ, присел за рабочий стол.
Прикрыл глаза в ожидании пытки…
Единственной, оставшейся в голове, мыслью было:
«Только не закричать…»
Приступ, продолжавшийся несколько минут, отгородил вождя от окружающего мира…
На какие-то мгновения стало мучительно больно…
Когда, наконец, отпустило и глаза, подернутые пеленой слез, открылись, он подумал:
«Хорошо, что никто не видел».
Вновь прикрыл веки, уже отдыхая. Расслаблено откинул голову назад. Боль унялась.
Через пару минут, придя в себя, Владимир Ильич уже осмысленно открыл глаза и, немного помассировав виски, заставил себя вернулся к работе.
Первое, что он увидел, была его собственная резолюция Сталину на бумагах покойного Якова Свердлова.
«Пусть Коба сам думает. Это его вотчина. Свердлов переборщил с террором, но и с казачеством необходимо что-то решать, — Ульянов-Ленин усмехнулся. — Заодно посмотрим, что по этому поводу думает Троцкий… Однако, как они спелись-то?»
Он достал из правого нижнего ящика стола пустую папку и переложил документы в нее.
«Проверяльщики хреновы… Хороши Коба с Яцеком. Такое учудили, что теперь не разберешься. Троцкий тоже молодец, одна Вятка чего стоит… Но ведь прав оказался, мерзавец эдакий. Совершенно прав».
Внезапно Владимир Ильич понял, как ему проверить Льва Давидовича. У него есть такое предложение, что Троцкий просто не сможет от него отказаться. Ленин вскочил с кресла и под влиянием внезапного вдохновения очень быстро, почти бегом, бросился к двери, ведущей в «Будку». Он так спешил, что забыл о терзавшей его несколько минут назад боли.
Глава 5
10 января 1919 года.
Москва — Златоуст. 15:20.
«Будка» — помещение верхнего коммутатора Кремля, неразрывно связано с работой Вождя. Телефонов в кабинете в это время еще не было, аппараты только собирались устанавливать. Именно через верхний кремлевский коммутатор Ленин в 1918–1919 годах связывался по телефону с кабинетами и квартирами народных комиссаров, со штабами РККА, с различными городами. Будкой в острые моменты пользовались Свердлов, Троцкий, Сталин и другие товарищи. Телефонистами работали проверенные рабочие, приехавшие из Петрограда с Совнаркомом. Многих из них Владимир Ильич знал еще с времен Смольного в дни Октябрьской революции. Ленин называл телефонистов своими секретарями и периодически давал им различные мелкие поручения, вроде отправки писем или записи к нему на прием. Будка узнавала все новости первой и всегда была в курсе происходящих событий.
Владимир Ильич вошел в помещение коммутатора, поздоровался с телефонистами и попросил соединить его с Троцким немедленно.
Сообщение о вызове к аппарату Льва Давидовича тут же отправили, и Владимир Ильич в задумчивости принялся расхаживать по небольшой комнате в ожидании ответа.
Через несколько минут раздался стрекот телеграфа и дежурный телеграфист доложил:
— Товарищ Троцкий у аппарата.
Ленин встрепенулся и подошел к телеграфисту, приготовившемуся набивать текст. Вождь немного помедлил и начал диктовать:
— Здравствуйте, Лев Давидович. Доложите о положении на Восточном фронте.
Спустя минуту пришел ответ. Ленин держал ленту левой рукой, а правой вытягивал ее, читая сообщение Предреввоенсовета: «Здравствуйте, Владимир Ильич. Нахожусь в Златоусте. Прибыл вечером. Наступление развивается, в основном, по разработанному плану. Обстановка сложная, но вполне рабочая. Начали наступление на Челябинск. На пермском направлении все как задумывали. Сталин прекрасно
