идентичным, пусть не идеальным, но хотя бы вполовину столь же красивым.
Понятия не имею, сколько прошло времени, но я все же решился сделать первое движение. Короткий шажок для человечества, но огромный скачок для отдельно взятого человека. Мысль мелькнула и исчезла, затерявшись в дебрях разума. Сейчас я был занят более важным делом. Все силы Нои брошены на ускорение восприятия, отчего подвергающийся нешуточным перегрузкам мозг успевает десятикратно проиграть движение каждой мышцы, сверив с эталоном памяти. И только потом отдает команду, посылая импульс в нервную систему. Нарощенные в первый день свободы кристаллы памяти буквально пожираются, заполняясь информацией биометрии. Нагрузка возрастает.
Никакие имплантаты не позволят провернуть подобный фокус. Компьютер Нои, чья мощность сопоставима с мощностью навигационного вычислителя, казалось, скрипит от перегрузок. Но даже он бы не справился в одиночку. Мозг человека играет главную скрипку на этом концерте.
И время замирает...
Первый прогон оказался самым тяжелым. По субъективной оценке десятиминутная разминка Громова отняла почти сутки машинного времени. Еще не победа, но уже финишная прямая на пути к ней. Только поставив ногу в последнюю позицию и вынырнув в реальность, я понял, чего мне стоила эта репетиция. Сердце заполошно колотилось в груди, норовя пробить дырку и выпрыгнуть наружу. Дыхание вырывалось с надсадными хрипами, а в глазах потемнело от перегрузок. При взлете космического шаттла я не почувствовал и десятой доли тех ощущений, как, впрочем, и десятой доли теперешней радости. У меня получилось!
Дохромав до койки, я плюхнулся на спину и, прикрыв глаза, окунулся в переполнявший меня триумф. Все эти погони, смерти и перестрелки едва не отбили у меня вкус к жизни. Если проведенное в лаборатории 'Pharma Group' время еще можно списать на первичное обалдение, то потом события ускорились до невероятности, напрочь стерев ощущение реальности. Оно и немудрено, похищение, затем абордаж и угон катера, схватка с кочевниками, израненный пилот и прощание с собственной командой, а на десерт - потасовка с крысами и новоявленная родственница Фрэнка. С невероятной целенаправленностью судьба уводила меня все дальше от прежних целей и мечтаний. В такой ситуации и имя свое забудешь, не то что житейские радости. Из всех приятных воспоминаний только три и наберется. Во-первых - это забегаловка при входе на космодром. Чувство насыщения после безумного голода запомнится на всю жизнь. Во-вторых - это бесподобная ночь с Софии, приправленная эмоциями от поездки на монорельсе. Через весь город со взведенной гранатой в одной руке, и подыхающим Галлом в другой. Такое не забывается. И третье - сейчас, момент предчувствия сбывающейся мечты.
И хотя короткий танец выдавил меня досуха, внутри все звенело от ощущения счастья. Пусть мне еще предстоит обработать кучу данных, пусть я нескоро смогу двигаться как Громов, не рискуя при этом умереть от перенапряжения, но уже в тот момент я знал, что это время настанет. Рано или поздно, так или иначе. Даже собственная дебильная улыбка не могла испортить мне настроение.
- Круто. - Голос Рауля донесся с соседней койки. - Это система охранки? Много слышал, но ни разу не видел. Выглядит даже серьезней, чем рассказывают.
Повернувшись к проснувшемуся пилоту, я приветственно махнул рукой. Пошевелив языком в пересохшем рту, мне удалось произнести:
- Что за система охранки?
- Ну, боевая система службы безопасности Совета. Говорили мне - страшная штука, а я не верил... раньше. Теперь верю. Первый раз вижу, чтобы так быстро двигались.
- Да ну, брось. Никаких суперсистем-убивающих-с-одного-удара, боже упаси. Просто гимнастика.
Тут я не соврал. За все время нашего знакомства Громов так ни разу ни с кем и не подрался. Он вообще предпочитал избегать конфликтов, ограничиваясь взглядами. Странно, но даже мой начальник охраны не мог перебороть его в таком поединке. Хотя уж его-то в трусости никогда бы не заподозрил. Да и не было ее там. Просто Громов был сильнее.
- Ага-ага. - Кажется, Рауль даже не пытался скрыть иронических ноток. - Ты ж смазывался.
Значит получилось. Довольная улыбка против воли заиграла на губах. Усиленные нанитами мышцы приходилось сдерживать в необходимом ритме, но мой покойный друг тоже нередко пропадал из поля зрения под конец разминки. Впрочем, Раулю об этом знать совершенно необязательно. Случайный спектакль все же сыграл мне на руку, но не стоит злоупотреблять погружением в легенду. Не думаю, что настоящие эсбэшники будут в восторге от самозванца. Ссориться с представителями сверхсекретной организации по таким пустякам не хотелось.
- Так темно же. Вот и показалось.
Рауль только насмешливо фыркнул, и болезненно застонал. Кокон с него сняли, и организм парня весьма болезненно реагировал на малейшие движения. Смех ему явно противопоказан. Отдышавшись после приступа, он надолго замолчал о чем-то напряженно думая. Впрочем, загадка решилась довольно быстро, стоило только понаблюдать как он осторожно сжимает колени. Судя по всему, Раулю срочно требовалась медицинская утка, но попросить помощи в таком деликатном деле оказалось выше его сил.
- Утку подать? - Я поинтересовался нейтральным тоном.
- Что?
В ответ на непонимающий взгляд я кивнул в сторону металлической посудины возле кровати. Дочь Дабла, не будь дурой, предвидела подобную ситуацию, и заранее позаботилась об этом довольно щекотливом вопросе. Помолчав, пилот только обреченно кивнул.
- Не парься. - Протянув 'утку', я помог парню занять устойчивое положение. - Я десять лет провалялся прикованным к кровати. Знаю, что такое ярость и стыд от собственного бессилия. Неделю ты выдержишь без труда.
Ободряюще улыбнувшись, я деликатно отвернулся в сторону и переждал выразительное журчание из-за спины. Судя по заалевшим ушам Рауля, оглушительным оно показалось не одному мне. Когда он закончил, я подхватил утку и молча вышел из лаборатории. Ухмыльнуть себе я позволил только после того как закрыл дверь душевой. На секунду я показался себе очень старым и опытным. Хотя, во всяческих болячках у меня и правда более чем солидный опыт. Могу считаться профессионалом.
Ванная комната, кстати, пришлась очень даже к месту. Водные процедуры - первое дело после изнуряющей тренировки, да и лейтенант за это время перестанет себя пилить и заснет наконец.
Стоя под упругими, освежающими до зубовной дрожи струями, я вдруг понял, как мне кое в чем повезло с марсианской эпопеей. Чисто психологически я чувствовал себя более комфортно в среде кочевников. Очень своевременная отдушина. Технологическая и культурная пропасти, отделяющие меня от современного 'homo sapiens', почти не ощущались на борту 'Титана'. Наоборот, я словно попал в далекое прошлое, во времена американских индейцев с их мокасинами и кожаной одеждой. Хотя жители Могильника и использовали плазменное оружие вместо луков, с незначительными поправками они оставались все теми же дикарями. Неудивительно, что их подсадили на крючок наркоторговли.
Вытирая голову энергичными движениями, я чуть не столкнулся с Марой. Девушка поджидала меня прямо на выходе из ванной комнаты, и ее негодующий взгляд подсказывал, что я где-то серьезно накосячил. Знать бы еще где?
- Привет. Что-то случилось?
Повесил на плечо мокрое полотенце, я мысленно поставил себе плюс. Решение натянуть на себя изрядно запыленные штаны оказалось верным. Не думаю, что дочь Дабла была бы в восторге от нечаянного стриптиза. Все-таки щеголяющие обнаженными ягодицами мужчины не самое серьезное зрелище на свете.
- Случилось. - Ответ был произнесен таким мрачным тоном, что я невольно насторожился. В ответ на мое вопросительное выражение лица девушка продолжила: - Постарайся больше не принимать водных процедур среди ночи. У меня спальня через стенку. Трубы гудят как в реакторной, а слышимость здесь просто отличная.
- Разбудил тебя. - Я произнес утверждающим тоном. - Извини, больше не повторится.
- Проехали. И больше не пой.
Издевается? Когда это я пел-то? Пока я придумывал достойный ответ, девушка отправилась
