— Клиновидный овёс!
Узнав злак, я невольным движением чуть не остановил флиттер в полёте. Это не человеческая пища. Грубое зерно, которое убирали роботы, обычно направлялось в заповедники, где зимой служило кормом животным. Зачем убирать клиновидный овёс теперь?
Робот, двигавшийся под нами, подошёл к краю поля. Я ожидал, что он врежется в изгородь. Возможно, какой-нибудь умирающий в бреду активировал робота, сам не понимая, что делает.
Но робот на границе поля остановился. Я ещё раз облетел поле, рассматривая подготовленные к отправке мешки с зерном и стоявшего робота. Поле убрано совсем недавно, может, только вчера. А мешков с зерном нет. Оставались лишь три у изгороди. Остальные исчезли.
— Кто-то жив! — воскликнул Тед. — Давай поищем. Вир, мы должны!
С поля вела дорога. Мы пролетели вдоль неё, но не увидели ни фермы, ни небольшого посёлка, только амбар для зерна. И никого живого.
И хоть нам срочно нужно было возвращаться в Батт, я не мог не учитывать возможности, что кто-то из поселенцев выжил. Поэтому я посадил флиттер на площадке, где останавливались грузовые машины.
Двери амбара были широко раскрыты. А внутри ничего ни одного мешка. Мы звали, потом я увидел микрофон коммуникатора на стене и попробовал вызвать по нему. Ответа не последовало.
Возвращаясь к флиттеру, я увидел следы в пыли. Это не были следы хоппера или машины, лесных ботинок или космических сапог.
Отпечатки копыт, и я их узнал. Совсем недавно, уже после того, как тут побывали последние машины и человек, по дороге прошло несколько сирианских кентавров. Клиновидный овёс и кентавры хорошо увязывались друг с другом. Но робот-уборщик — кто руководил им? И вдруг я почувствовал, что не хочу этого знать, хочу вернуться в Батт, к своим, в дикую местность, где нет места невероятному.
— Вир, смотри — тут что-то тащили. — Тед показал полосы в пыли.
Да, тащили что-то тяжелое. Мешки с зерном или?.. Всё вокруг показалось чужим. У нас появилось такое чувство, будто мы слишком задерживаемся там, где нас не хотят видеть. Не то чтобы я ощущал слежку, что какие-то наблюдатели-нелюди лежали поблизости, разглядывая нас. Нет. Как будто мы заглянули в покинутый дом, где больше никогда не будут жить люди.
Успокаивая разыгравшееся воображение — такие картины увидишь разве в развлекательных лентах, — я направился к флиттеру. И, набрав максимальную скорость, решил больше не отвлекаться.
Мы не снижались над полями, ждущими уборки. То, что росло там, предназначалось для людских желудков. Нигде не было видно действовавших роботов. Ещё месяц, может, всего три недели, и урожай уже не спасти. Во мне росло чувство, что нам в Батте придётся об этом серьёзно подумать. Припасы следует сохранить для непредвиденных обстоятельств, а питаться тем, что дадут поля. Всегда должен быть запас на крайний случай.
Необходимо было обогнуть порт, поэтому мы пролетели над двумя небольшими поселками — Риволмом и Пикчексом. Их не бомбили, но и они превратились в могилы.
К сумеркам мы приблизились к дикой местности, в которой находится Батт. На случай, если Аннет продолжает включать коммуникатор, как она это делала раньше время от времени, я настроил прибор на волну порта — так нельзя установить, куда мы движемся, — и передал в нашем коде:
— Говорит Вир, говорит Вир, отвечай, Грисс…
Считая, что она поймёт меня (впрочем, на самом деле на ответ я не надеялся), я установил коммуникатор на автоматический повтор вызова. Но вдруг щелчки нашего кода были заглушены более громким сигналом. Я громко произнёс, переводя с кода:
— Опасность, опасность!
Я передал:
— Что случилось?
— Отряды мутантов, отряды мутантов. Нас осаждают отряды мутантов — не приближайтесь!
Она, должно быть, считала, что мы идём пешком и не имеем оружия. Но отряды мутантов — что это значит? Бородавочник, обыскивающий мертвеца в поисках ножа, следы кентавров, роботы-уборщики, которые больше не служат человеку, — что происходит на Бельтане?
В прошлом я не обращал внимания на разговоры о необычных экспериментах с мутантами. О звериных отрядах, участвовавших в войне, говорилось только в закрытых сообщениях. Но и эти отряды, и группы наблюдателей состояли из высокоразвитых животных, и обязательно под командованием человека. Командир-человек всегда был способен сохранить порядок и дисциплину в своём чешуйчатом, пушистом или крылатом войске.
Но что, если среди этих мутантов оказывались мятежники — вернее, те, кого считали мятежниками исследователи: мутанты, не желавшие подчиняться человеку? Благоразумнее всего было бы их уничтожить, проследив, чтобы они не дали потомства. Однако, несмотря на ограничения подобных экспериментов в последнее время, всегда находились ученые, настолько увлечённые своим делом, что продолжали работать, не обращая ни на что внимания, считая, что никакой опасности нет, пока образцы под присмотром.
— Что за мутанты? — передал я.
— Мы не можем определить, их много, они разные. Держитесь подальше… — пришёл ответ.
Отвечала Аннет, я узнал её почерк.
— Мы во флиттере. — Поскольку нам угрожали не беженцы, я решил говорить в открытую. — Можем ли мы сесть на крышу?
— Нет. Среди них унжеры…
Тед свистнул, и я мог бы сделать то же. Гигантские хищные птицы, туземные обитатели равнины. Унжер достаточно велик и безмозгл, чтобы не только напасть на флиттер, но и повредить его. Нападение нескольких унжеров вполне способно отправить нас на землю. Но я не видел смысла в том, чтобы садиться на поверхность. Как пройти через отряды мутантов? К тому же наземный вход в крепость закрыт.
Я взглянул на оружие, захваченное у беженцев. Два лазера…
— Включаю автопилот, — сказал я Теду. — Займи это окно, а я — то. Стреляй из лазера. Будем пробиваться.
Он взял один из лазеров и осмотрел спусковой механизм, я проделал то же с другим. Оружие не сложнее станнеров, к которым мы привыкли. Прицел и спусковая кнопка. Нацелишься и нажимай её.
— У меня есть оружие, — передал я Аннет. — Мы летим.
И мы полетели в сгущавшемся сумраке. Я увидел направленный в небо прожектор — маяк. Сквозь эту световую колонну пролетали унжеры, казалось, патрулировавшие в воздухе над Баттом. Наших на крыше не видно, но хоппер, который мы там оставили, теперь стоял в другом месте. Прожектор был сбит со своего основания и помят, но продолжал светить.
— Приближаемся! — предупредил я Теда.
Звук мотора, должно быть, насторожил летавших стражников. Один отвернул и полетел прямо на нас. Я обождал, пока он не окажется в зоне досягаемости, затем выстрелил из лазера. Пламя охватило птицу, и через мгновение обугленное тело тяжело падало. Я увидел, как луч лазера срезал другого унжера, и понял, что Тед начеку. Мы сбили ещё шестерых, прежде чем они оставили нас в покое и поднялись в небо, с которого уже ушло солнце, но ещё не исчезли цвета. Теперь оборона целиком падала на Теда, а мне предстояло посадить флиттер на крышу. Я не был уверен, что мне хватит умения, но другого выхода не было.
Я сделал три круга, не решаясь садиться. Наконец, в четвёртый раз, зная, что лучшей возможности у меня не будет, я нажал кнопку посадки.
Лишь просидев несколько мгновений в неподвижном флиттере, я поверил, что мы благополучно сели. Выключил мотор и выскользнул из кабины с лазером наготове, чтобы отразить нападение.
Вход в сторожевую башню на крыше закрыт. Я нетерпеливо застучал рукоятью лазера и обернулся, услышав свистящий крик сверху. Тед бежал по крыше, обернулся, опустился на одно колено, выстрелил. Я увидел скользящего вниз унжера и понял, что Тед промахнулся. Выстрелил сам — и удачно.
Послышался стук, что-то ударилось о крышу, вначале недалеко от флиттера, потом ближе к нам. Тед подбежал ко мне. Тут он включил фонарь, и я увидел, что стучало — стрелы из какого-то серебристого материала с остриями, вымазанными зловещей жидкостью. Они прилетали снизу, из-за стен Батта. Стрелы
