Икар — и кончить, как Икар!.. Ну хорошо, допустим, вы прогнали нас из этого удела. И что тогда? Вы думаете, тогда наступит долгожданная свобода?! Отнюдь! Наступит истинное рабство! И безраздельным властелином воцарится в душе вашей бог, вернее, злобный демон, по имени Марк Ульпин…
— Ложь! Я не позволю никому командовать собою!
— Как вы наивны, принц! Вы все еще не понимаете, с какими существами вы связались. Это нелюди, одержимые дьяволом, у них не осталось ничего святого в душе. Не у вас — у них благодаря вам появился шанс… шанс отомстить нам, то есть Империи! Вы для них — никто, орудие, не более чем инструмент зловещей мести. Они используют вас — а потом выбросят за ненадобностью! Для них ваша свобода — предмет издевки; сами они давно уже от совести свободны — а есть ли господин суровее, чем совесть?!
Слова молодого Ульпина вдруг пришли на ум Варгу: 'В свои-то годы я больше прожил на свободе, чем все мои сородичи за сотни лет!..'. Не ту ли свободу, о которой говорит Юстина, еретик имел в виду? Нет, нет, конечно, нет… она пытается совратить его… О, как она искусна! Но напрасны все труды ее!
— Я вам не верю, — промолвил он. — Это вы боитесь Ульпинов. А я их не боюсь. Вы, что же, мне хотите доказать, что эти двое для меня опасней всей имперской мощи?!
— Да, — отозвалась София, — именно так! Прошу вас сделать над собой усилие и забыть, кто я. Вернее, нет, не забывайте. Представьте себе людей, враждующих друг с другом, и чудовищ, которые враждебны роду человеческому. Разве люди не объединятся против чудовищ?
— Чудовища — это ваши аватары, — упрямо выговорил Варг. — Аватары живут в душах человеческих и…
'Что это я говорю? — мысленно простонал принц. — Это разве я говорю? Это они говорят, они, Ульпины!'.
София поняла его, поняла, почему он осекся.
— Ради всего, что дорого вашему сердцу, принц, умоляю: скажите, где прячутся Ульпины! Ну же, говорите, пока еще не поздно их остановить!
В тот же момент она поняла, что перегнула палку. Варг, насупившись, молчал.
— Как только вы спасете себя и нас от Ульпинов, герцог освободит вас из темницы, — прибавила она.
— Хорошо, — сказал принц, — я вам отвечу, где Ульпины. А вы мне поклянетесь, что позволите отцу расторгнуть постыдный договор, который сами же ему и навязали.
— Нет. Я этого не сделаю. Мне просто не позволят. Ну вы же не ребенок, принц! Вы вдумайтесь, что говорите: как может Империя добровольно отказаться от своих владений?
— Но это не имперская земля, а наша, галльская!
— Вся земля под солнцем принадлежит Империи, — вздохнула София. — Так завещал Великий Фортунат. И я не в силах что-то изменить. Никто не в силах, даже император. Поймите, принц, меня сметут, как жалкую тростинку, как только заикнусь о вашей просьбе… Это же ересь суть!
— Вот то-то и оно, — невесело усмехнулся Варг. — Добром Империя нас не отпустит. Придется воевать!
'Он мне не скажет, где Ульпины, — пронеслась в ее мозгу горькая мысль. — Жестокая Нецесситата! Он фанатик, ловец иллюзий. А фанатик не может быть разумным человеком. Неужели я проиграла еретикам?..'.
— Вы раб своих страстей, мой благородный принц, — с грустью заметила она. — Хотите снова воевать? А о народе вы подумали? Ведь именно его руками вам придется воевать!
— Народ мечтает драться за свободу.
— Какая чушь! Мечтают драться рыцари, и то не все, а лишь зеленые мальчишки. Народ грезит о мире, о покое, о добром урожае, о достатке…
— В своей стране, а не под чужим ярмом!
— А разве барон ваш или рыцарь не угнетает своих крестьян?! Какая разница крестьянину, один ли флаг над дворцом герцога или их два? Крестьянин равно служит господину!.. Поймите, союз с нами — великое благо для вашего народа! Ну сколько можно воевать! О, неужели вы, галлы, лишь бунтовать способны?! Нет, не верю! Я знаю ваш народ, он мужествен и трудолюбив. Так не совращайте его, дайте народу своему возможность потрудиться!
— Для императора?! Для вас?! Затем, чтобы у вас, патрисов и магнатов, побольше стало в кошельках империалов?! Вы мните, я не знаю, зачем открыли вы месторождение вольфрама?! Нам, галлам, вольфрам не надобен — вам он нужен, для ваших батарей и бластеров. Вот вся ваша дружба: вы забираете у нас вольфрам, а затем посредством этого вольфрама ваши пушки сжигают наши города!
— Вам злость и ненависть застлали разум, — в сердцах ответила София. — У вас все спуталось: причины, следствия… вы мальчик, но не муж! О, да если б я позволила себе потакать собственным страстям… то вы давно уж были бы мертвы!
Варг зловеще ухмыльнулся, как всегда, когда ему угрожали, и спросил:
— Так что же вам мешает подослать ко мне убийцу? Разве вы не всемогущи, что в Миклагарде, что в Нарбонне?!
— Да, я без труда могу устроить вашу смерть, — кивнула она. — Но ваша смерть проблемы вашей не решит.
— Вы всего-навсего боитесь, что наш народ возьмется мстить за меня. Или какой-нибудь отважный самозванец примет мое имя и возглавит борьбу. И герцог не простит вам мою смерть. Верно?
'Верно, — подумала София. — Таких, как ты, надежней умерщвлять открыто'.
— Возможно, — ответила она. — И все же вас казнят, мой благородный юноша, не муж! Как графа Седвика казнили.
— Нет! — воскликнул он. — Отец не сможет сделать это!
— Посмотрим. Вы сами выбираете свою судьбу, злосчастный принц.
Варг похолодел. Он понял вдруг, что она способна убедить отца предать его публичной казни. 'Да, способна! Она скажет красивые слова о мире, напомнит об Ульпинах и прочих прегрешениях моих… И мой отец прикажет отрубить мне голову'.
В руках княгини появилась какая-то бумага.
— Буду откровенна с вами до конца, принц. Это императорский эдикт о признании вашей сестры Кримхильды правящей архонтессой-герцогиней Нарбоннской Галлии. Как видите, здесь не проставлено число, когда эдикт вступает в силу. Зато есть виза первого министра. А виза министра колоний…
— Ваша!
— Да. Она появится, если я уйду от вас ни с чем. Ну же, решайте: жизнь или смерть?
'Свобода!', — подумал Варг. И не ответил ничего.
Внезапно ее огромные черные глаза сузились, их взгляд точно прожег его до самого сердца, и она промолвила с таинственной усмешкой:
— Или вы надеетесь, что ваши добрые Ульпины вас спасут?
Он срочно отодвинулся в тень, чтобы она не смогла прочесть чувства по его лицу. София Юстина скрестила руки на груди и сказала:
— Ну что ж, прощайте, сам себя сгубивший принц. Кто знает, может быть, и впрямь они спасут вас от секиры палача. Наивная была бы я, если б презрела силу дьявола и черных слуг его… На вашем месте, благородный принц, я бы секиру предпочла!
Она повернулась и сделала три шага к двери. У двери София вновь обратила к Варгу свое печальное лицо.
— Прошу вас перед смертью наш разговор припомнить.
— Я умру еще не скоро, не надейтесь, а может быть, и вас переживу! — со злостью выкрикнул он ей вослед.
Княгиня вышла из тюрьмы с маской Сфинкса на лице. Помимо герцога, посла и самых приближенных к ней персон никто еще не знал, что под личиной генерального инспектора министерства колоний скрывается сама министр. София расспросила своих агентов и узнала, кто посещал мятежника в его темнице. Поразмыслив, она решила нанести визит кузине Доротее.
Однако супруга принца Варга во дворце не обнаружилась. Служанки Доротеи Марцеллины сообщили,
