выбралась в потайной дворик Штейнов. Выложенный камнем водопад по-прежнему тек и пенился. Травянистая лужайка была все такой же подстриженной и влажной. И дымка по-прежнему дрожала над каменными бортами озерца. Но на этот раз ощущения от визита были совершенно другими. Потому что на этот раз Клео воспользовалась автозагаром и была преисполнена предвкушения.
Вечерний ветерок трепал ее волосы. Было несколько свежо для ее мини-платья цвета бронзы и черных атласных ботильонов, но у Клео было слишком праздничное настроение, чтобы одеться попроще.
— Привет! — прощебетала она.
Фрэнки — она была пока одна — сидела на краю озерца, теребя свои швы на запятье, словно кошка пряжу.
— Привет, — буркнула она, не поднимая головы. Даже ее серый махровый спортивный костюм выглядел жалко.
— День большой стирки?
Фрэнки подняла взгляд. Ее глаза, которые обычно были оттенка барвинка, сейчас выцвели до обычных синих на фоне ее дурацки-розового грима.
— Что случилось? Ты нашумела больше, чем Мэри-Кейт Олсен! — заметила Клео.
— Ничего.
Клео задумалась, не посоветовать ли нарезанный охлажденный огурец, кружку восстанавливающего нильского эликсира для кожи изготовления Хасины — ну, и радоваться тому, что имеешь. В конце концов, Фрэнки повела себя как благородный воин, когда отвергла требования Росса, и заслуживала толики доброты. Но с этим можно будет подождать до тех пор, пока не станет окончательно ясно, что «Мой сосед вурдалак» не превратился в полный пшик.
— А кстати, ты чего тут делаешь? — спросила Фрэнки, скорее с изумлением, чем с беспокойством.
— Я получила твою смс-ку насчет фильма. — Клео села. — И если еще не поздно, я хотела бы поучаствовать.
Фрэнки хмыкнула, не разжимая губ. Но не выказала ни малейшего стремления поделиться. Во всяком случае, до тех пор, пока не явятся остальные. Так что они сидели и ждали в молчании.
Вскоре двор заполнился ЛОТСами. Они тепло приветствовали друг друга, с объятиями и рукопожатиями. Это больше не была кучка народу, объединенная лишь общей тайной. Они почувствовали, что они — сила, инициативная группа, призванная изменить мир. Их гордость видна была невооруженным глазом. Вокруг Клео возникали и лопались мыльные пузыри разговоров, окропляя дворик головокружительным воодушевлением.
— НВО будут писать кипятком! Они любят все остросюжетное.
— Что, правда? А мне это казалось скорее комедией.
— Или бродвейским мюзиклом.
— Ага, и один автор попытается раздуть это на десяток серий.
— Думаете, Опра включит это в свой клуб?
— Конечно. Она просто прется от всяких изгоев.
— А вы видели эскизы Джексона? Он нарисовал всех нас в виде кукол.
— Прикинь, так вдруг находишь себя в киндер-сюрпризе!
— Ням-ням! Так себе и представляю! Кстати, мне мерещится или кто-то жарит мясо на гриле?
Несмотря на то что лучшие подруги ее игнорировали, Клео чувствовала себя на удивление хорошо. На самом деле она чувствовала себя царственной. Подобно мужественной царице, ведающей судьбу, что грозит ее народу, она приняла одиночество как побочный результат собственной мудрости, неизбежный для того, кто пребывает на вершине. Но ей недолго оставаться одинокой. Фрэнки потребует внимания, и через считаные минуты эти мыльные пузыри разговоров лопнут окончательно. А съемки для «Teen Vogue» подоспеют, чтобы сгладить неприятности.
— Спасибо, что пришли, — сказала Фрэнки.
Собравшиеся бурно зааплодировали. Среди этого буйства Ляля, Лагги и Клодин то и дело искоса поглядывали на Клео, видимо, пытаясь понять, что она здесь делает. Девл подмигнул ей, но предпочел остаться в компании товарищей по съемкам. Гоулия выжидающе уставилась на Клео своим обычным взглядом зомби. Клод и остальные братья Вольф победно взвыли. Мелоди с Джексоном стояли впереди толпы и улыбались так, что уголки ртов чуть не упирались в уши. Они понятия не имели, что сейчас будет.
Фрэнки встала на бортик, как и в прошлый раз. Но на этот раз она не предпринимала попыток утихомирить гремящий водопад. Вивека с Виктором стояли позади толпы, опустив глаза. Они уже знали.
— Я коротенько, потому что у многих завтра контрольная по биологии…
— Да-а, спасибо тебе большое, Джексон! — ворчливо выкрикнула Клодин из задних рядов.
Джексон покраснел.
— А я-то тут при чем?
— Миссис Дж тебе мама.
— Ну а тебе — учительница. И она сказала, что будет твоей учительницей и в следующем году, если ты не напишешь контрольную.
Все расхохотались, словно на выступлении Криса Рока. И вообще это больше походило на свободный микрофон в «Improv», чем на вечер понедельника после школьных занятий.
— Эй! — Фрэнки заискрила. Бретт мрачно стоял рядом с нею. — Замолчите на минутку и послушайте, ладно?
Толпа притихла.
— Мы серьезно вложились в «Моего соседа вурдалака» и…
Клод хохотнул.
— Да блин! — сорвался Бретт. — Это серьезно! Фильма не будет! Второй канал не хочет его показывать!
Фрэнки скривилась так, что хватило бы на всех. ЛОТСы загомонили все разом.
— Что?!
— Чисто мех?
— Чувак, скажи, что ты пошутил!
— Конечно, пошутил. Почему они не хотят показывать?
Клео закинула ногу на ногу и прикрыла глаза. Ей казалось, будто она погружается в теплую ванну, но вместо воды ее омывала справедливость. А вместо лаванды вода была настояна на утешительном аромате по имени «надо было держаться меня!»
— Телевизионщики сказали, что покажут фильм только в том случае, если вы там будете с открытыми лицами, — объяснил Бретт.
— Они не имеют права!
— Нам же тогда конец!
— Мы отказались, — заверила всех Фрэнки.
Во дворике стало тихо; слышался лишь шум падающей воды. На секунду Клео стало вправду жаль друзей. Не потому, что они лишились славы, а потому, что их попытка обрести свободу провалилась.
— Молодец, Фрэнки! — выкрикнул кто-то. Билли зааплодировал.
Поначалу аплодисменты были редкими, но затем принялись нарастать, и вскоре все присутствующие восхваляли Фрэнки и ее поклонников-КРУТов. Поддержка осталась, но легкомысленный энтузиазм исчез. Огонь превратился в струйку дыма.
Клео изящно встала. Расправив блестящие плечи, она пересекла лужайку. Пробираясь незамеченной между стоящими, она чувствовала себя, словно призрак в поисках утраченной души.
Первой ее заметила Клодин. Ее желтовато-карие глаза, подобные двум кабошонам «тигрового глаза», устремились прямо на Клео. Когда-то эти глаза горели восторгом при виде коллекции драгоценностей Клео, теперь же они были холодны и неумолимы.
— Привет, — запинаясь, произнесла Клео.
