Странник

Напарник снова вздохнул и покачал головой. Затем жестом пригласил сталкера идти за ним и направился к выходу, авторитетно бросив через плечо:

– Не сцы.

Маломальский хмыкнул, поправил на себе рюкзак, пощупал на ноге разводной ключ и двинулся следом.

– Я тебя ненавижу. Это так, на всякий случай. Вдруг не успею потом сказать.

– Дебил дурку, – ответил Странник, не оборачиваясь.

Глава 9 Кровь

Мозз не знал радости или печали. Возможно, он просто еще не научился этому. Первую ему замещала положительная оценка благоприятных факторов и событий, а реакция на сумму негативных обстоятельств была сродни второй. Но если бы он умел радоваться, сейчас для этого был бы отличный повод. Новый экземпляр являлся кладезем тех качеств, что могли стать для мозза неоценимым подспорьем. Носитель был одержим ненавистью к другим и крайне агрессивен. Он считал себя лучше прочих – выше, сильней, достойнее. Он думал, что принадлежал к главенствующей расе, к расе господ. Какое поразительное сходство с сущностью мозза!

Более того, этот человек и раньше имел идола для преклонения, поэтому был хорошо подготовлен для нового господина. Прежний божок, кажется, вынашивал планы поработить человечество. Именно! Это было некое существо, именуемое «фюрер». Сведения о нем хранились в памяти носителя. В фюрера верил не только нынешний носитель мозза, но и некоторые другие люди. Они сами выбрали его и возвели в идолы, хотя он когда-то был таким же человеком, как и они. Мозз обсасывал образ фюрера в изнасилованном сознании Ганса и постигал сущность этого божка. Он видел: фюрер мечтает сделать своими рабами всех людей, и прежде всего – тот народ, которому обещает роль избранного. А еще фюрер тоже пришел к власти через страх.

Так, может быть, именно такие люди, как нынешний носитель мозза, согласятся уверовать в нечто, как в свое новое божество, преклониться перед ним? Мозза, как и фюрера, питает страх. Мозз, как и фюрер, стремится к господству над другими живыми тварями. Но фюрер – просто человек, недолговечная кукла из мяса, которая плохо подходит на роль бога.

А мозз будет вечен.

Да, такие люди, как нынешний носитель, думающие так же, как он, словно нарочно созданы для того, чтобы исполнять волю мозза и помогать ему. Мозз нашел то, что искал. Корм. Стадо.

Ганс широко улыбнулся.

Сейчас он находился в одной из бесчисленного множества человеческих жилищных ячеек. Все это когда-то создали не самые совершенные существа. В угоду себе изменили лик природы, подчинив какие-то невероятные силы, потому что собственных силенок для такой могучей стройки им никогда не хватило бы. Люди вздыбили камень, соорудив грандиозный улей. А потом приручили еще более мощную – разрушительную – силу и уничтожили все то, что строили так долго. Уничтожили самих себя. Никто не мог победить человека, хозяина мира. Он истребил себя сам. Славное прошлое… И пусть сейчас люди жались по подземельям, грызлись за крохи и кормились тем, что могли награбить в огромном мертвом улье, мозз был не прав, считая их жалкими только потому, что у них не было крыльев или когтей. Именно люди были для мозза идеальным партнером по симбиозу.

Мир однажды уже принадлежал им, и с помощью мозза он сможет принадлежать им снова. Моззу – и им. Мозз увеличится, разрастется, разделится на тысячи частиц себя и станет жить в тысячах людей. А потом эти люди, ведомые моззом, отправятся в великий поход – отвоевывать потерянный мир, огнем и мечом возвращая утраченные величие и славу.

Будет победа, и мозз воцарится на троне жизни. Мозз и послушные ему люди. Ганс еще раз осмотрел погрузившуюся в сумерки комнату. На полу в углу лежали человеческие кости, рядом – несколько больших запыленных сумок. Видимо, хозяин этой комнаты торопился покинуть свое жилище, собираясь унести с собой как можно больше необходимых вещей, да так и не успел. Смерть настигла его за этим занятием. Возле одной из сумок стояли какие-то одинаковые предметы. Мозз быстро нашел в памяти человека слово, определяющее их. Банки. Он поднял одну. Стеклянная. Открутил крышку и понюхал содержимое. Какой отвратительный запах!

Ганс поморщился, отодвинул банку от лица и разжал руки. Та упала на пол и разлетелась в разные стороны множеством осколков и брызг своего содержимого.

– Какой интересный предмет, – озвучили человеческие губы мысль мозза. – А ведь тоже создано человеком.

Ганс прошел в другую комнату и посмотрел в окно. Огромный мир, построенный людьми и превращенный ими же в руины. Какое замечательное существо – человек!

Два человека…

По широкой улице шли два человека. Мозз обрабатывал получаемое из глаз носителя изображение. Сам носитель ни за что не заметил бы тех двоих на таком большом расстоянии, да еще в сгущающейся темноте. Но мозз одарил его возможностью видеть гораздо лучше, и это был лишь один из его щедрых даров. Мозз делал из своего носителя настоящего сверхчеловека…

Двое.

Один человек, а второй… Мозз прислушался…

Враг!

Он нашел соратника среди людей?! Вероятно, так, ведь идут они рядом. Конечно, не все люди благосклонно примут мозз. Многих придется убить. Это плохо: слишком расточительно. Но тех, что будут уже обращены, легион моззов заставит быстро размножаться. Это не сложно. Во всяком случае, о самом процессе размножения люди думают довольно часто. Надо будет им просто позволить это, а их младенцев, воспитанных мыслями и опытом мозза, повести в бой, как только те научатся ходить.

Но вот от людей, которые примкнут к его врагу, необходимо сразу избавляться. Однако как быстро они напали на след!

Ганс вскинул автомат и прицелился. Мозз слышал отзвук сомнения в сознании раба: отсюда едва ли удастся попасть в цель, а вот внимание он к себе привлечет. Надо по-другому. Но как? Стеклянная банка. Почему-то в мыслях снова появилась она. Ведомый опустил оружие, собрал банки в сумку, схватил ее и бросился к лестнице, чтобы поскорее выбраться из здания. Мозз уже знал из мыслей человека, куда надо двигаться. Где та станция, на которой он обитал.

Пушкинская.

Правда, мозз обнаружил в разуме Ганса нескрываемый протест против этого названия, мотивированный непонятной для мозза формулировкой: «Он же ниггер».

* * *

– А я иду, шагаю по…

– Тише, – поднял руку Странник.

– Чего раскомандовался? – проворчал в ответ Сергей.

– Я слушаешь.

И действительно, попутчик постоянно к чему-то прислушивался. Тут, на поверхности, он не выглядел юродивым с младенческим разумом, каким казался в метро. Напротив, был сосредоточен, серьезен и не разглядывал все вокруг, как нечто диковинное. Казалось, что улицы эти были ему знакомы, хотя откуда бы?..

Мысленно Маломальский согласился с тем, что лучше помалкивать, хотя ему хотелось напевать ту простую и приставучую песенку, что пел когда-то в светлом и чистом метро молодой Михалков. Просто она отвлекала его от дурных мыслей. Но коль уж Странник с таким серьезным видом полагается на свой слух, то пусть будет так. Хотя вокруг было тихо. Ничего аномального: после полнолуния мутанты на некоторое время затихали, затаивались, словно обессиленные приступом лунного бешенства. Однако не следовало терять бдительность. Многие твари действительно впадали в недолгую спячку, другие становились менее активными, но были и такие, которых вечный голод выталкивал из берлог на московские улицы.

Сейчас, когда не было слышно воплей и хлопанья крыльев летающих тварей, лучше всего было двигаться прямо посередине широкой улицы. Потрескавшийся асфальт тут был побит, обожжен, а местами и оплавлен, но зыбучих воронок не попадалось, значит, идти можно. Во всяком случае, тут меньше шансов