мутить от непрекращающейся качки, и что на свежем воздухе я пускай немного, но чувствую себя лучше, на самом деле все обстояло несколько по иному… Ведь шанс на то, что моя маленькая тайна так и останется тайной для всех (кроме уже посвященного в нее Радэка), повышался благодаря сведенному на нет общению с матросами и охранниками. Поэтому мне и приходилось теперь терпеть жесткую палубу под собой, и сырой пронизывающий ветер, от которого не спасали даже та пара пожертвованных матросами одеял, которыми меня заботливо укрыл Радэк. Спасибо ему, конечно большое, за это, но все же… Спал бы себе в трюме, в гамаке, вместе с другими матросами и охранниками, так нет же, и тут меня охранять решил. После того, как этот верзила узнал кто есть кто (если точнее, кто есть я), он начал носиться со мной как с несмышленым младенцем. На корабле уже все матросы смеялись, что у Радэка «материнские» чувства ко мне проснулись. Со своего «дитяточки» даже глаз не спускает, боится, как бы не обидел кто ненароком. Правда, когда физиономии парочки из этих шутников разукрасились прелестной цветовой гаммой, от нежно-зеленого до темно-фиолетового, подколки со стороны экипажа резко прекратились. И ко мне, лишний раз, без особой на то необходимости, старался никто и близко не подходить. Охранники из друзей Радэка, хоть и непонимающе на нас косились, но с расспросами не приставали и тоже за мной приглядывать стали. Я краем уха, правда, подслушала (совершенно случайно), как Дарэнт, остальным жалостливую историю рассказывал, что у Радэка своих детей нет и вряд ли уже будут, так что поэтому ко мне так сильно и привязался.
— Мальчишка-то сирота, вот он под свою защиту его и взял. Пацан хоть мечем и здорово машет, а так дите-дитем, ничего о жизни настоящей не знает. Поэтому командир и приглядывает за ним, что б ни впутался, куда не следует.
Не знаю, поверили Дарэнту или нет, но, по крайней мере, преследовать нас своим навязчивым вниманием постепенно перестали. Перевернувшись уже который раз и тяжело при этом, вздохнув, я тем самым окончательно вывела из себя попрощавшегося с мыслью о спокойном сне, мужчину.
— И чего тебе не спится? — Повернулся ко мне лицом Радэк и заботливо поинтересовался: — Замерз что ли?
Решив, что не стоит напрягать его своими проблемами, вроде тех, что замерзла, спать жестко да и дует со всех сторон, решила перевести разговор на другую, гораздо более волнующую меня тему: — Радэк, а я вот сегодня днем слышал (мужчина мне категорическим тоном приказал, что бы я, даже наедине с ним, общалась как парень, что бы случайно не выдать себя перед остальными), что матросы про какой-то «Проклятый остров» рассказывали. Ты ничего такого не знаешь? Это все, правда, или они придумали специально, что бы меня лишний раз попугать?
— Ну, это смотря, что они тебе понаговорили, — коротко хмыкнул мужчина и перевернувшись на спину, устремил взгляд в черное ночное небо. — Дело в том, что за этот остров никто толком ничего и не знает. Так, слухи кое-какие среди моряков ходят…
— А какие? — сразу же заинтересовалась я.
— Говорят, что остров этот находится на полпути к Ардьянским островам. Непонятные дела вокруг него творятся. Если какому кораблю не повезет рядом с ним оказаться, то потом этот корабль плывет дальше уже без единого человека на борту. Я сам ни разу не видел, но болтают, что возле восточных берегов такие пустые и никем не управляемые корабли довольно часто встречаются.
— А куда люди с них деваются?
— Не знаю, да и никто не знает. На корабли эти подниматься особо не рискуют, но те, кто туда ради любопытства все же взбирались, рассказывали, что облазив весь корабль, ни людей, ни следов борьбы не видели… такое ощущение, что все просто в одно мгновенье исчезли.
— Просто исчезли? Странно… слушай, Радэк, а может быть они просто «Переходники» по назначению использовали? — А что вполне даже правдивое предположение. «Переходники» полагалось иметь на каждом корабле. Без их предъявления портовому начальству, ни одному из кораблей их не имеющему, выход в море, просто-напросто, не разрешили бы. Ведь эти амулеты, несмотря на свою, просто баснословную стоимость, могли очень легко и просто спасти всех находящихся на корабле, открыв магический портал в любое другое место, на которое они были настроены. Обычно этим местом было специально выделенное помещение в каждом из больших портовых городов. И капитаны, пускай и недовольно скрипя зубами, но все же вынуждены были выполнять это жесткое условие, утешая себя тем, что благодаря этим амулетам и их собственные жизни будут находиться в относительной безопасности.
— Исключено, — опроверг все мои догадки ворчливый голос полусонного мужчины. — «Переходники» как раз оставались в капитанских каютах. Да если бы на кораблях и было по несколько одинаковых амулетов (в чем я очень сильно сомневаюсь), при их использовании команды с этих кораблей должны же были хоть куда-то перенестись. А так они просто исчезли и от них никогда, и никому не поступало никаких известий… Вот так-то… Но не переживай, наш капитан мужик толковый, осторожный. Рисковать ради того, что бы до островов быстрее на пару дней добраться не станет. Так что наш путь стороной от того места проходит, где предположительно этот остров находится. Дорога хоть и дольше получается, зато гораздо безопаснее…
Да, «веселенькая» история, как раз для того что бы на ночь глядя выслушивать, что бы спалось потом крепче… Обидно, а я все-таки надеялась, что это просто глупая шутка. Тем более, что разговаривала об этом острове, та парочка «разукрашенных» Радэком синяками и ссадинами матросов, что надо мной насмехалась. И как мне показалось, что говорить о нем мужчины начали, едва только меня недалеко от себя заприметили. Вот и подумалось мне, что специально припугнуть решили, чтобы хоть немного отомстить за свои побои. Хорошо, что этот самый «Проклятый остров» не по нашему маршруту расположен и вероятность того, что мы окажемся в пределах его видимости ничтожно мала. Но все равно, интересно мне, а что же на самом деле происходило с исчезнувшими командами? Может, звери какие-то на том острове обитают? Хотя нет, ведь говорят, что следов борьбы на палубах заброшенных кораблей никто не видел. Да и как все-таки корабли возле «Проклятого» оказываются, если примерное его расположение всем капитанам известно должно быть? Н-да, непонятно, и… немного страшновато… и даже, если честно, не совсем немного… На всякий случай проверяю засунутые под сумку с одеждой, заменяющую мне подушку, недавно приобретенные у господина Тариэка парные клинки. Когда обнаруживаю их там, где и ожидалось, более- менее успокоенная, наконец-то засыпаю.
Снилось мне, что лечу я на драконе, почему-то над морем. Хотя Калей мне по секрету, когда-то уже довольно давно признался, что он вместе со всеми своими крылатыми соотечественниками, большую воду не слишком-то и любят. Что-то он там еще рассказывал про давно вымерших морских драконов, с которыми у крылатых еще в давние времена отношения были далекими от дружеских. Драконы те вымерли, а настороженное отношение к большим водным поверхностям у крылатых ящеров осталось. Вот и стараются Калейевы сородичи далеко от своих гор не удаляться, только в крайнем случае, если уж сильно приспичит, долетая до побережья.
Так вот, лечу я в своем сне как-то странно. Калей какими-то неровными рывками вверх-вниз, крыльями машет, да еще и вода прямо под нами простирается, такое ощущение, что рукой достать можно, брызги прямо в лицо летят. Брррр! Холодные, мокрые. И орет сердито кто-то рядом, прямо над ухом: — Рыжик!!! Да просыпайся же ты, наконец!!! — А вот не хочу я! И, вообще, хватит уже обзываться всякими обидными кличками, я же и обидеться могу. Пытаюсь отогнать от себя рукой невидимый нервный голос и меня за эту самую руку, как что-то дернет… и еще водой, в придачу ко всему, с ног до головы всю окатывает. Понимаю, что в моем сне, явно что-то не то творится и неохотно открываю глаза.
Нет, это все сон и неправда! Быстро закрываю их обратно, а передо мной так и стоит картина, прямо-таки бурлящего моря и высокие волны, поднимающиеся гораздо выше палубы, на которой я сижу… в луже воды. А теперь стою, потому что кто-то меня еще и за куртку схватил, да на ноги рывком поставил. Палуба сразу же куда-то, резко вниз наклонилась и меня быстро потянуло в сторону… за руку потянуло. И уже распознанный мной Радэков голос, что-то возмущенно бубнит, едва пробиваясь через громкий шум бушующего ветра, о том, что как это можно было умудриться проспать начало шторма. И, что оказывается одну, любящую поспать рыжую особу, волной за борт только что лишь каким-то чудом не смыло. Когда я поняла, что это обо мне говорится, намертво вцепилась в итак крепко держащую меня мужскую руку, с твердым намерением не отпускать ее ни в коем случае. Отцепилась только тогда, когда меня втолкнули в какое-то темное помещение, и, захлопнув за мной дверь, рявкнули напоследок: — Сиди здесь, и не вздумай
