неслыханная щедрость со стороны интендантской службы. И даже свиноподобный обер— фельдфебель Гвидо Кнопп не смел отобрать у смертника его награду. Вообще обер-фельдфебель стал даже побаиваться Вольфа, видя, с каким безразличием он снова и снова идет на верную смерть. А в подразделении стали ходить слухи, что он заговоренный и что он продал душу дьяволу за бессмертие и дьявольскую удачу.
Глава 15
В огне Сталинграда
Немецкий штрафной батальон сражался уже несколько недель. Бои шли уже на улицах города на Волге. Русские оборонялись ожесточенно и отступать не собирались. Ожесточенное сопротивление встречало солдат Вермахта в районе Сталинградского тракторного, завода «Баррикады», железнодорожного вокзала. Улицы были исковерканы до неузнаваемости: остовы разрушенных зданий пялились темными провалами оконных проемов. На мостовой — груды обломков и битого кирпича. Земля — в выбоинах и воронках от бомб и снарядов. Клубы дыма от пожаров низко плывут над улицами, оседая копотью на лицах и гимнастерках немецких штрафников.
Они лежат за грудами битого кирпича, молясь, чтобы артподготовка продлилась дольше. Кто-то молится, беззвучно шевеля губами в раскатистом грохоте взрывов. Шестиствольные минометы «Nebelwerfer-41» исполняли свою воющую мелодию смерти.
Герман Вольф использовал время артподготовки для более насущных надобностей. Он проверил свою винтовку. Накануне он в который раз почистил ее и смазал, хотя сомнения в ее надежности оставались. Ну ничего, в кобуре у него был «парабеллум» — надежный пистолет, к которому он к тому же уже привык, еще будучи летчиком. За ремнем были заткнуты две гранаты-«колотушки» M-24 с длинными ручками. Еще пара гранат типа «яйцо» — M-39 — лежала у него в карманах полевого кителя. Нож — за коротким голенищем сапога. Хотя Вольф не был уверен, что сможет им воспользоваться.
Рядом с Германом тем же самым занимался и Старик. У него был в руках русский пистолет-пулемет ППШ с дырчатым охлаждающим кожухом ствола. «Машинка» эта оказалась чрезвычайно эффективной — целый вал огня на короткой дистанции, и это при емкости дискового магазина в семьдесят один патрон! Герман с завистью посмотрел на оружие опытного воина.
Вой шестиствольных минометов понемногу стихал, так же как и канонада.
— Stein auf! Zum Angriff! — Поднимайтесь! В атаку! — завизжал жирная свинья обер-фельдфебель Гвидо Кнопп. — Nach vorn! — Вперед! Los! Los!
Немецкие штрафники бросились вперед, как того им велел долг перед Фатерляндом и смотрящие им в спину пулеметы эсэсовцев.
Losrennen! — Бегом! Бегом! Шаг за шагом — по битому кирпичу, шаг за шагом — навстречу неизбежной судьбе. Дыхание с хрипом вырывается из пересохшей глотки, амуниция давит на плечи. Русские, засевшие в доме, обнаружили атаку, и теперь фонтанчики, выбиваемые их пулями, взлетают прямо под ногами. Вот на бегу рухнул и кубарем покатился один из немецких штрафником, заверещал, подстреленный, еще один. Солдата, что бежал впереди Германа Вольфа, отбрасывает на него — у бедняги грудь изорвана пулеметной очередью. Герман падает под тяжестью тела, и вовремя — рядом взвивается фонтан разрыва гранаты, осколки свистят над головой. Не помня себя, Вольф выбирается из-под убитого и снова бежит вперед. В темных проемах окон мигают «светлячки» дульного пламени — русские ведут шквальный огонь. Но вот — спасительная стена. Герман прижимается к ней, торопливо вытаскивает из-за пояса «колотушку» на длинной ручке, сворачивает предохранительный колпачок и дергает за шнурок терочного запала. Размахивается и швыряет гранату во тьму оконного проема.
Раздается глухой взрыв. Герман высовывается в проем и начинает стрелять из винтовки: выстрел, другой, третий… Осечка! Verdammt! — Проклятье! Герман Вольф перехватывает свое бесполезное оружие за ствол, как дубину, и бросается внутрь. Удар — и русский с проломленным черепом падает замертво. И — о счастье! — у него в руках пистолет-пулемет ППШ. Вольф подхватывает откатившееся в сторону оружие, проверяет его. Потом снимает с тела убитого подсумок с запасными дисками и бросается вперед.
Герман Вольф несется со всеми, стреляя в русских. Рывок — в следующую комнату разрушенного дома. Бросок гранаты, взрыв! Очередь в дверной проем, и снова — рывок!
Укрывшись за обломком кирпичной стены, Вольф поменял опустевший автоматный диск. Все-таки семьдесят один патрон! Не то что у MP-40…
Подбежал еще один штрафник.
— Прикрой!
Герман кивнул и положил дырчатый ствол ППШ на обломки кирпича. Штрафник, так же как недавно сам Герман, отвинтил предохранительный колпачок и, дернув за шнурок терочного запала, метнул «колотушку». Но вот она, совершив обратный полет, завертелась длинной ручкой у ног незадачливого гранатометчика! Время замедления у немецкой гранаты было больше обычного. Поэтому если русского солдата Бог смелостью не обидел, то можно было успеть выбросить обратно смертоносную «колотушку». А русских смелостью Бог не обидел…
Грохнул взрыв — Герман едва успел броситься на землю и прикрыть голову руками. Вольф помотал головой и оглянулся вокруг. На глаза попалась оторванная кисть руки с обручальным кольцом на окровавленном безымянном пальце. Германа замутило так, что он выблевал весь свой весьма скудный рацион.
Но атака еще не закончилась, и, утершись грязным рукавом кителя, Герман Вольф рванул вперед, стреляя в русских…
Бой закончился, и немецкие штрафники обосновались в том самом отбитом у русских трехэтажном здании. Перевязали раненых, особо тяжелых отправили в полевой госпиталь.
Немецкие штрафники захватили небывалый трофей — русскую полевую кухню, еще дымящуюся. И теперь все, кто остался жив, отъедались горячей русской кашей с мясом от пуза…
Обер-фельдфебель Гвидо Кнопп попытался было «возникать», но Герман Вольф красноречиво щелкнул затвором и пристально посмотрел своими стальными глазами на унтер-офицера. Старик тоже вытащил свой «Люгер-Борхард» из кобуры.
«Свинтус» поперхнулся ругательством и поспешно удалился.
— Я смотрю, Герман, ты добыл себе стоящее оружие.
— Да, Старик, спасибо за совет.
— Не стоит благодарности… Это совет — чтобы выжить. Пора готовиться к обороне, Герман. Сейчас русские начнут контратаку. Собери патроны и гранаты у убитых большевиков.
— Danke schone. Спасибо за совет.
— И еще один совет, Герман: когда дело дойдет до рукопашной, пользуйся саперной лопаткой, а не ножом. А лучше — заткни саперную лопатку за ремень, так она защитит тебе живот от штыкового удара.
— Achtung! Kommunisten! — На третьем этаже разрушенного дома зарокотал пулемет, выкашивая наступающую русскую пехоту.
«Пила Гитлера», как называли пулемет MG-42, «пилил» сплошным потоком раскаленного свинца. Он вполне оправдывал свое название. К пулемету присоединились все остальные стволы штрафников. Двое солдат вели огонь из трофейного пулемета «максим». Остальные били из винтовок и автоматов.
Русские умылись кровью, но продолжали атаковать. Oh, main Gott! Да сколько же их?! Русские сражались с такой яростью, что могли бы убивать взглядом! Стволы автоматов немецких штрафников раскалились до красного каления.
— Приготовить гранаты! — Старик и сам положил перед собой три гранаты-«колотушки». — Сейчас начнется рукопашная!
Русские шли в атаку по трупам своих же погибших товарищей, кровь из-под убитых сливалась в ручейки и стекала под уклон. И большевики шли по щиколотку в крови своих боевых товарищей, чтобы
