Долгая дорога домой

Сейчас Карина, в своем потрясающем сером костюме, стояла в тени ангара, обсуждая что-то со старшим группы девятой эскадрильи, майором Никополисом. В руках у Никополиса был летный планшет с какими то данными, и он что-то упорно пытался доказать Карине. Капитан Никополис был из семьи эмигрантов-греков, поэтому спокойствием не отличался и доказывал весьма эмоционально. Чуть в стороне, растянув большое полотнище, чтобы защитить фонарь самолета от прямых солнечных лучей, техники заканчивали перезагрузку Q-отсека, расположенного сразу за пилотской кабиной. Судя по всему – заправка уже была завершена.

Капитан подошел к группе механиков, мельком заметил, что на птице, на которой ему предстоит лететь, – номер тридцать три. Летчики были людьми суеверными и верили во всякие приметы, иногда дурацкие, а номер тридцать три был восстановлен после неудачного приземления.

– Как дела?

– Нормально... – старший группы механиков оторвался от планшета с контрольным списком, заполненным наполовину, – долетишь как нельзя лучше.

– Где сменник?

– В здании штаба. Дожидается.

Каждый самолет, особенно такой, сложный в управлении, был индивидуальностью, летчики пересаживались с самолета на самолет, если того требовали обстоятельства. Правилом хорошего тона было дождаться сменщика и ответить на его вопросы, прежде чем уходить в увольнительную.

Сменным оказался капитан Ван Мерве, спокойный, как скала, голландец, сын рыбака с западного побережья, он сидел на диване в комнате отдыха летного состава и пил чай. Тут же находились британцы, но он не обращал ни малейшего внимания на их шутки и подколки, без которых британцы не могут жить.

– Ван, как жизнь? – с ходу перешел к делу Борн.

– Весело. Весьма весело.

– Что новенького в Неллисе?

– В Неллисе. Ну, за исключением того, что один ас умудрился едва не протаранить крышу «Миража[55]» – все в норме.

– Ли?

– Он...

– Этот парень опасен для жизни.

– Он самурай. А в этом заведении он проигрался.

– Весело. Что с самолетом.

– Правый двигатель не выходит сразу на режим, если на высоте. Что-то с лопатками.

– Говорил?

– Говорил... Здесь все равно чинить не будут, на безопасность полета не влияет.

– Не влияет?!

– У них какое-то срочное дело. Когда я приземлился, у меня появилось чувство, что они хотят отправить меня на второй круг.

– Круто. Надо подать на них в суд. Что еще?

– Больше ничего. Кстати, я не уверен, что там проблема с двигателем. Вибрации никакой, и тяга равномерная. Может быть, это приборы барахлят. Удачи.

– И тебе счастливо отдохнуть...

Ван Мерве был женат, и можно было ожидать, что он бо#льшую часть свободного времени просидит на берегу с удочкой. Может быть, выйдет в море, половит окуня.

Капитан вышел в коридор, надеясь разыскать Никополиса, но тот сам наткнулся на него, мрачный как туча и все с тем же самым планшетом в руках. На планшетах, судя по виду, были спутниковые снимки какой-то базы ВВС.

– Борн, ты мне нужен!

– Да, сэр.

– Эти чертовы гражданские хотят нас поиметь. Но будь я проклят, если им это удастся.

– Да, сэр.

– Пошли... Выслушаем эту дуру...

Дура или нет, но само присутствие такой дамы, тем более перед долгим полетом, было ох как некстати. Отвлекало от рабочих мыслей...

– Угадайте, где это, капитан?

Когда Карина не улыбается – почему-то она становится еще сексуальней. Улыбка ее портит. И эта прическа – до сих пор капитан Борн считал, что ненавидит короткие стрижки. Короткая стрижка – это для кожаных затылков[56]. А тут...

– Россия.

– Тепло.

Тепло-то тепло... А не греет. Только распаляет.

– Где-то на Юге.

– Еще теплее...

Капитан попытался вспомнить все базы ВВС России на южном направлении – он должен был это помнить хотя бы потому, что если он ошибется – смерть придет к нему оттуда. У русских есть чертовски дальнобойные ракеты?

– Мары?

– Нет.

– Самарканд?

– Снова нет.

– Бухара.

– И снова нет. Сдаетесь?

Капитан улыбнулся:

– Вам – с превеликим удовольствием.

Он понимал, что за последнее высказывание его могут привлечь – тянет на сексуальное домогательство. Но он знал, что Карина этого не сделает. Иногда он думал, что она садистка и любит мучить мужиков. Если бы она выбрала кого-то одного – остальные бы позавидовали счастливчику и отстали. Но она никого не выбирала.

– Это база одиннадцать дробь семь, так мы ее называем. Севернее Мары, числится недействующей.

– Так нечестно.

– И тем не менее. Она числится недействующей, но спутник засек не только активность на ней, причем мы так и не смогли расшифровать эту активность, но и большой объем передачи данных с того направления. Мы думаем, что русские что-то затевают, причем именно там.

На этой базе ВВС, тоже законсервированной, находился основной стартовый аэродром для беспилотных летательных аппаратов, призванных участвовать в операции «Литой свинец». Их перебазировали сюда, потому что запас топлива на этих аппаратах был ограничен.

– Это повышенный уровень риска, – заявил Никополис, – я не хочу рисковать ни пилотом, ни машиной.

– Но это на самой границе! Там нет ни ЗРК, ни РЛС, ни самолетов-перехватчиков ПВО. Прежде, чем они поймут...

– Прежде, чем они поймут... Там есть высотный пост обнаружения.

– Но мы все просчитали – их истребители ПВО не успеют догнать «двойку». Над русской территорией она будет минуту тридцать – минуту тридцать пять секунд, не больше.

– Британцы не обеспечат прикрытие, не смогут. А если русские обидятся – граница их не остановит. Это слишком опасно.

– Но «дракониха» пройдет над этим местом на предельной высоте. Это обычный разведывательный полет у границы, никто не подумает, что на сей раз мы немного скорректируем курс. Даже если русские засекут ее изначально, у их перехватчиков не хватит ни пространства, ни скороподъемности, чтобы догнать