рестораны Вальтер боялся: наверняка их посетители немногочисленны, наверняка все они под наблюдением… Приходилось все время идти, сидеть разве что недолго, в сквериках у памятников, во дворах… Недолго, потому что и в этих дворах были дворники. Не то место советская Москва, где может долго бродить незнакомец, и его никто не заприметит.
Разве вот вокзалы… но и на Курском вокзале милиции были просто толпы. А среди ошивавшегося там бездомного безродного люда наверняка были агенты и милиции, и органов более серьезных.
Вальтер с его акцентом никак не мог стать незаметным, он не умел и не знал слишком многого, чтобы не выделяться. Даже купить себе молока и булки оказалось трудно: он не знал, что в обеденный перерыв везде очереди. Приди он в магазин на час раньше, вообще почти ни с кем бы не встретился, разве что с несколькими бабками, не привлек бы внимания. А тут магазин был битком набит разным людом. Люди общались, Вальтер потерянно молчал. Сколько платить за молоко, Вальтер тоже не знал, по невежеству дал очень крупную бумажку. У продавщицы, неопрятной тетки средних лет, удивленно округлились глаза, в очереди тоже отпустили какое-то замечание. Послушался даже веселый матерок какого-то разбитного нетрезвого дядьки: вроде он восхищался, что у людей бывает «стока многа деньжищ». Продавщица «смущенно» повела полными плечами, фыркнула.
Вальтер не умел отшутиться, стать для толпы «своим», не вызывающим интереса. Опять же акцент… Он быстро ушел, провожаемый то веселыми, то недобро-корыстными взглядами. А булку он съел, запивая из бутылки молоком, сидя в сквере. Прохожие поглядывали удивленно. Чувствовалось: не полагается в Москве ничего такого. Чертов дед, чертов «бдительный» дворник. Называя вещи своими именами, Вальтер смертельно устал за несколько часов пустых блужданий. И не только от ходьбы, а от напряжения, страха, даже от звуков полузнакомого языка, которые надо еще трудиться перевести и понять.
Да еще уже довольно долго шел за ним вроде незаметный человечек. Вальтер не то что понимал – скорее чувствовал, что это за человечек и откуда. Он пытался прикинуть, с какого времени помнит этого стертого человечка? Появился он вроде сразу после захода в магазин… Наверное, толокся там в толпе, искал, кто бросит неосторожное слово, на кого можно написать донос, обвиняя в шпионаже или в работе на подрывные белогвардейские центры. А тут такая крупная добыча, Вальтер! Чуть ли не настоящий шпион!
Вальтер влез в мозги человечка; морщась, отлавливал какое-то время унылые мысли о нищенской зарплате, вредном начальстве и какой-то «жирной Нюшке». Ничего не думал человечек о том, кто его послал и зачем, кто мог бы быть, по его представлениям, Вальтер, и вообще не думал о службе. Шел, раздражаясь, что приходится идти долго и быстро, что Вальтер моложе и крепче, ковырял в носу, прикидывал, сколько ему дадут за Вальтера премии. Одно время шпион размышлял даже о том, как здорово было бы самому убить Вальтера и обчистить его карманы до появления остальных: а то ведь тут деньги чуть ли не сами из карманов высыпаются, а потом пойди получи хоть копеечку. Но и мечтая об убийстве Вальтера, шпион уныло понимал – ему не справиться. Это был на удивление скучный, бездарный шпион.
Вот он, переулок Лаврушкина… Угол Разгуляевской… Шпион топал и топал за Вальтером… Нет, необходимо от него отделаться! Вальтер прошел мимо места свидания. Есть еще несколько минут, надо зайти в проходной двор, там взять за хрип скучного человечка. Но, видимо, шпиону надоело: он резво метнулся к постовому, стал совать ему в физиономию раскрытую красную книжечку. Постовой кивал, кидал в сторону Вальтера понимающие взгляды, потом резво порысил куда-то. Ну положение… И оставлять шпиона нельзя: увидит, в какую машину садится Вальтер. И привлекать к себе внимание нельзя. И убивать шпиона тоже нельзя… Хотя ведь именно на такой случай и бренчат в кармане незаметные окатанные кремешки.
Человек бережливый, Вальтер разделил камушки: три спрятал в нагрудный карман, три бросил. И вовремя бросил: из-за угла вылетала приземистая черная машина. Визжа тормозами, остановилась, шпион кинулся к ней, из машины выскакивали…
– Чего ты хочешь? – спросили Вальтера сзади. Он вздрогнул: наблюдая за машиной, не обратил внимания, куда укатились кремешки.
– Это враги… В машине враги и вон тот, маленький.
Какое-то время Аах Юн с интересом наблюдал за бегущими к ним.
– С этим маленьким противным человечком ты вполне мог бы справиться и сам.
– Он самый опасный из них…
Аах Юн кивнул, сделал первый шаг вперед. Рядом с ним шли еще двое. Вальтер спиной вперед сделал несколько шагов… Он понимал, что сейчас все будут смотреть не на него, и старался максимально раствориться. Свернул за угол, краем глаза уловив: один из приехавших в машине кричит, рвет кобуру, арий отводит копье… Шпион оказался самым умным: он уже кинулся бежать. Из любопытства Вальтер задержался чуть дольше, чем было необходимо, успел увидеть – шпион падает, сбитый броском чего-то, похожего на изогнутую палку.
Он быстро пошел по улице, намереваясь обогнуть квартал. За спиной хлопнул выстрел, второй. Воздух разорвал жуткий вопль, из тех, которые издают один раз в жизни, и как раз исчезая навсегда. Там слышались еще какие-то непонятные звуки, вроде влажных ударов твердым по мягкому, еще выстрел, нечеловеческий утробный вой.
Вот он опять, нужный угол… Одинцов появился ровно в девятнадцать часов: машина, он сам за рулем. Появился в тот самый момент, когда Вальтер вынырнул из-за угла. Лицо Одинцова приобрело одобрительное выражение.
– Не знаете, что это за дикий шум? В той вон стороне…? Бог мой, ну и вопли…
– Это меня арестовывать собрались, я тут пригласил своих друзей.
Одинцов с опаской покосился на Вальтера, но ничего не сказал.
Наконец-то стало можно вытянуть ноги, удобно сесть…
– Вот вам немного еды…
Одинцов сунул Вальтеру объемистый пакет с бутербродами.
– Во фляжке – шнапс… водка по-нашему. И не вздумайте предъявить удостоверение старшего майора госбезопасности. Вам готовы документы переводчика Вальтера Шифмана. Теперь вы еврей, коминтерновец, и воевали в Испании на стороне республиканцев.
– Эт-того мне только не хватало!
– Поверьте, так надо для дела. Вальтер, я вас везу в воинскую часть… Но имейте в виду, в частях тоже полным-полно сексотов, там необходима осторожность.
– Полным-полно кого?!
– Сексотов… Секретных доносителей. Мой вам совет: старайтесь не так сильно удивляться всему, что вы видите.
– Разве я удивляюсь?
– Еще как! У вас все время удивленное лицо. Вы обращаете на себя внимание, в вас сразу же видно иностранца.
– Что же мне делать?! Я и правда не знаю России.
– Все-таки постараться меньше удивляться… Грубо говоря, меньше крутить-вертеть головой. От акцента вы отделаетесь не скоро, но хоть это…
Вальтер еще раз поел, на этот раз вкусно и сытно, и почти сразу задремал. Он не видел, как машина покидала огромный город; не наблюдал, какие красивые леса и перелески мелькали за окнами машины. Он спал, и ему снилось приятное: как он все-таки добрался до давешнего дворника и душит его на мусорной куче.
Вальтер еще не знал, что его вчерашние приключения имели долгий, непростой результат. Что как раз сегодня, пока он бродил по улицам Москвы, произошло удивительное, невероятное событие: Вождь исчез. Он не уехал, не передавал дела, не назначал преемника, никому ничего не говорил. Он просто отправился гулять. Как всегда, Вождь гулял один, охране не велено показываться на глаза. Вождь ушел погулять в лес возле дачи, и больше не вернулся. Этого никак не могло быть, потому что не могло быть никогда – но было именно так. Сбежав, Вождь обрекал на войну между собой своих ближайших соратников. В свою очередь, сбежав от Берии, Вальтер не имел возможности принять в этой борьбе никакого участия, ни на чьей стороне.
