До станции Макс добрался быстро, неработающие эскалаторы — не помогают, но и не мешают, несколько роботов-стражей вели себя ровно настолько агрессивно, насколько и можно было ожидать, эта линия обороны предназначена не столько для защиты, сколько для спасения тех, кто по неведению попал в это место. Там, где работали роботы серии «Н», появляться стоило только любителям особо экстремальных методов самоубийства и некоторым полоумным по долгу службы.
Даже у последних инстинкт самосохранения до конца не выключается, Макс знал: где-то здесь должен быть спецбункер на случай как раз таких историй. В бункере — запас еды, воды и костюмы радиационной защиты. Если только Павлов окончательно не сошел с ума. Макс не успел обдумать вариант отсутствия бункера — бункер был. Правда, практически пустой, но два костюма защиты в нем имелись. У него появилось большое желание надеть оба, но эта возможность была не предусмотрена конструкцией.
От бункера ему пришлось пройти всего двадцать метров до огромной переборки, за которой начиналась зона работы роботов серии «Н». Еще можно было остановиться. И Максу хотелось. Очень. Совсем без волос он себе не нравился. А ведь в случае чего, это будет явно не худшее.
Дверь шлюза бесшумно откатилась в сторону, если бы у Полонского был хвост, его бы прищемили, так как в своё исходное положение дверь вернулась со скоростью ножа гильотины. Вторая дверь вела себя менее агрессивно, зато ожил индикатор радиации, вмонтированный в рукав костюма. У Макса было пять минут до того момента, когда костюм врубит автоматический вызов бригады медиков. А ведь он еще и шагу не ступил.
Никакие радиоактивные отходы не могли дать такой фон. Даже если бы здесь залегали урановые руды — такой радиации не было бы. Что бы Макс ни обнаружил, это что-то сильнее любых претензий Павлова. Теперь кабинет и компьютер без выхода в Сеть не казались странными. Странно, что Павлов вообще кого-то вызывал.
Кажется, Макс уже догадывался, что он увидит. Такие небольшие конусы, боеголовки называются, вероятно, много, вероятно, с ними все плохо, иначе откуда радиация. И что со всем этим делает Павлов? Готовится снести с лица земли Санкт-Петербург, а заодно и большую часть Северо-Запада России? Если Макс ничего не путал в досье господина Павлова, тот приехал в Питер из Риги, неужто так тут не понравилось?
Идти было недалеко, идти было трудно. И дело не в костюме — тяжелом и неудобном, проблема была в другом. Воздух. Даже если бы в туннеле не было радиации — здесь бы все равно не захотелось дышать. Желтая взвесь, кажется, мешала не только видеть, куда идешь, но и реально тормозила движения. Когда Макс наконец-то добрался до роботов, уже было не странно, что они замерли, изображая скульптурную композицию. Кстати, смотрелось ничего — существуют произведения искусства куда омерзительнее.
Индикатор поменял цвет от зеленого к оранжевому и запищал — по его подсчетам Полонскому оставалось безопасно существовать здесь не больше минуты, впрочем, главное он увидел. И не только увидел. Простое и естественное движение — поднять с пола и спрятать в карман — в скафандре далось трудно. Но Макс с ним справился. Осталось всего ничего — выбраться отсюда.
Он никогда не думал, что будет радоваться своему шефу и его кабинету. Пожалуй, даже аэропорт Дюссельдорфа сейчас был не так мил. В аэропорту Макса могли убить так же легко и свободно, как и почти в любом другом месте. В Кремль так запросто не попадешь, штаб-квартира ФСБ дня открытых дверей не планировала, а вот в кабинет Олега Николаевича его милостиво пустила Виктория. Можно еще пройтись по старым знакомым в полиции, только те, кому он доверял, не занимали постов, которые могли бы защитить. По крайней мере надолго.
Макс наслаждался кофе и микроскопическим печеньем, которым снабжала шефа Виктория. Печенье по форме больше всего напоминало кусочки тростникового сахара, а по вкусу было похоже на что-то, что съедается быстрее, чем распробуешь. У Макса была своя теория, откуда Виктория берет эти печенюшки. Если бы их можно было купить, если бы кто-то их производил фабричными методами… то у этого кого-то были бы все шансы сильно потеснить с рынка наркодилеров. Так как этого не происходило, Макс считал, что, скорее всего, Виктория пекла их сама. Баловала Олега Николаевича, а заодно и его гостей.
Хороший кофе, вкусное печенье. А шеф все не идет. Макс бы дорого дал, чтобы быть уверенным в том, что Олег Николаевич сейчас не получает инструкции о том, что именно сделать со следователем внутренней безопасности Максимом Леонидовичем Полонским.
Павлов не мог действовать один, то, что обнаружил Макс, требовало не просто партнеров, а кого- нибудь на самом высоком уровне возможностей. Кого-нибудь, кто мог бы с легкостью преодолевать границы и таможни. Максу очень не хотелось перебирать кандидатов, но глава корпорации «Русские роботы» стоял в этом списке очень близко к началу. А если понадобится произвести некую деликатную операцию, то поручат её Олегу Николаевичу. Тому и ходить никуда не понадобится, просто убраться в кабинете, и дело с концом.
— Еще кофе, мальчики? — Шеф вошел в кабинет, а вслед за ним и Виктория. Мальчики промолчали, и свое место на столе занял поднос, на котором ожидали своей участи лед, лимон и виски. Макс решил, что виски — это хороший знак. Ему захотелось, чтобы это был хороший знак, тем более что и виски оказалось пятнадцатилетним.
— А можно и мне виски…
— Не побрезгуешь, значит, выпить с начальством. Спасибо. Что с Павловым у тебя?
Виктория решила остаться, вероятно, ей тоже было интересно, каким именно образом облажался Макс. Вот это уже на хороший знак не тянуло. Олег недовольно басил:
— Полгорода на ушах, радиационная тревога, сам господин Павлов срочно вылетел в Москву, и я уже устал пытаться придумать ответ на его вопрос — почему Максим Полонский сбежал из Управления скоростного транспорта… Виски хорош?
— Да.
— Знаешь, на какую сумму они выставили нам счет?
— Это как-то связано с виски?
Ответила Виктория. Макс не заметил, когда у неё в тонких пальцах оказался бокал недешевого напитка.
— Макс, если мы заплатим им столько, сколько они хотят, то перейдем от напитков с выдержкой на проточную воду. Знаешь, такая, открываешь кран — оттуда бежит, хлоркой пахнет…
Неожиданно Максу полегчало. Деньги его не пугали никогда. Ни те, которые должны ему, ни те, которые должен он сам… Мало того, он как-то разом успокоился.
— Олег, Виктория, у меня есть ответ на все вопросы, но только в том случае, если вы уверены, что, даже если кто-то решит нам хорошенько врезать — мы отобьемся.
— Врезать?
Шеф потянулся за пачкой сигарет, покосился на дверь, обернулся к Виктории, что-то такое читалось в его взгляде, как будто уже был случай, когда им хотели врезать, и случай этот хорошо кончился не для тех, кто нападал. Иначе отчего так улыбается Виктория?
— Отобьемся. Мало не покажется. Ты рассказывай, Макс…
— Я покажу…
Металлический кубик, ребро — пять сантиметров. Если бы Макс был чуть глупее, он бы попробовал его продать. Если бы Макс был тем, кто он есть, и чуть больше любил деньги, он все равно попытался бы его продать. Полонскому повезло, он попал в ситуацию, когда быть не жадным — выгодно.
— Если это то, что я думаю…
— Да.
Олегу Николаевичу приходилось видеть такие контейнеры. Внутри за стенками из обедненного урана находилась крупинка баббла. Появление такого контейнера в центре Петербурга, в его кабинете было событием чуть менее вероятным, нежели визит Деда Мороза с просьбой о поставке комплекта роботов-
