Они мало что видели за это время. Если быть точным, здесь вообще не на что было смотреть. На глубину даже четверти клика под океанской гладью не проникало ни единого лучика солнечного света — что уж говорить о сотнях.
Лишь несколько случайных сполохов от космических лучей — и это было все. Да еще ледотрясение, от очага которого их отделял слой льда менее чем километровой толщины, возбудило слабую пьезоэлектрическую активность и породило пару-тройку вспышек. В целом же зрение — как бы в действительности ни выглядели его органы — здесь оказалось наименее полезным из доступных им чувств.
Сложная смесь химических идентификаторов пронеслась через области градиента химического потенциала назад по цепи, к Ватуэйлю. Они захватили охранника. Существо, которое вряд ли заслуживало называться разумным — просто одиночная, высокочувствительная структура, затаившаяся в трещине меж ледовых глыб. Но Бьозель учуял ее раньше, чем она его. Следовательно, они все еще могли надеяться проникнуть незамеченными. Изучая данные химического анализа парализованного, умирающего существа, Ватуэйль не уловил никаких признаков того, что оно с кем-то успело связаться, прежде чем Бьозель пленил его и парализовал ядом.
Ватуэйль поделился наиболее существенными выводами с отрядом.
Он ощутил, как расположение солдат в пространстве быстро меняется. Два подразделения перестроились и оттянулись к Бьозелю, оставшиеся перешли ближе к нему.
И тут началось ледотрясение. Без предупреждения. Со всех сторон раздались крики, сопровождаемые бешеным скрежетом движущегося льда и сполохами от замыкания временных пьезоэлектрических контактов между дефектами включения кристаллической структуры. Лед сомкнулся вокруг Ватуэйля, чувство удушья и ужас обуяли его на миг. Но только на миг. Он приказал себе игнорировать их — пропустить над собой и сквозь себя. Приготовиться к смерти, но не выказывать страха. Его выдернуло из полости, где он до того находился, и выдавило в более широкую рытвину внизу. Он почувствовал движения других членов отряда. Они были столь же беспорядочны. Контакт с тремя бойцами был потерян. Связующие их незримые нити расплелись, оборвались, бессильно повисли. Затем они снова замерли. Во всяком случае, те, кто не бился в агонии. Мгновение — и даже эти бойцы застыли в неподвижности. То ли умерли, то ли ввели себе авторелаксанты, то ли командиры метнули в них соответствующим веществом.
Был ли это подрыв, стало ли ледотрясение частью вражеского замысла? Может быть, враг успел получить какую-то информацию, пока Бьозель скручивал охранника? Эхо-толчки сотрясали безвидную пустоту, простиравшуюся во всех направлениях. Ледотрясение показалось ему слишком мощным, слишком сокрушительным, чтобы приписать его воздействию однократного взрыва.
Они потеряли пятерых, в том числе капитана Мевадже. Некоторые отделались ранениями: у двоих полностью отказали органы чувств, еще двое частично утратили способность передвигаться.
Они перегруппировались по новой. Он отправил Люске подтверждение его нового статуса: следующий за ним в командной цепочке. Затем двинулись дальше, оставив раненых дожидаться отзыва с задания.
Новая расщелина оказалась почти отвесной. Но Бьозель спустился по ней — сперва осторожно, затем со всевозрастающей уверенностью. Остальные солдаты, которых Ватуэйль вверил ему, спустились по следам капрала.
Другие два подразделения столкнулись с большими трудностями, но Ватуэйль помог и им проникнуть в новый проход.
Новый враг появился из трещины, примыкавшей к старому проходу, который они уже миновали. Он атаковал Бьозеля и в мгновение ока поразил его. Но и сам не ушел — один из бойцов, следовавших сразу за Бьозелем, выстрелил в него из помпового дротикомета. Стражник упал и начал растворяться. Бьозель бессильно привалился к стене расщелины, яд стремительно распространялся по его членам и обездвиживал их. Другой боец торопливо окутал его своей пленкой, провел беглый анализ, попытался установить, есть ли шансы на спасение, какие части тела лучше прижечь, а какие — вовсе ампутировать. Затем медик оттянулся назад, следя за тем, чтобы связь с Бьозелем прервалась прежде, чем он сам начнет докладывать Ватуэйлю.
Наладив канал связи через двух пехотинцев, спустившихся ниже, Ватуэйль внимательнее присмотрелся к тому, о чем докладывал боец, находившийся теперь глубже всех.
Они сгрудились, передвинулись, перестроились. Он испытал нечто вроде гордости за них — так мог бы гордиться отец своими детьми. Пока они тихо, но основательно готовились к этой миссии, отважившись на величайший риск ради общего блага и высокой цели, он успел не только теснее сжиться с ними, но и полюбил.
Бойцы выполнили приказ даже быстрее, чем он мог надеяться.
Четыре маленьких взвода, готовые получить последний электрохимический сигнал и разойтись на расстояние, на котором смогли бы обмениваться лишь световыми сигналами, поплыли вперед.
Они запустили двигатели и устремились по отвесной трещине к сиявшему призрачным светом
