придя к такому умозаключению, и судья смог наконец вздохнуть с облегчением.
Глава 14
Сознание Лоры, отравленное дурманным снадобьем, прояснялось очень медленно. В течение недели она жила словно в непонятном сне, плохо сознавая, что происходит вокруг. Образы возникали перед ней, подобно призракам, и вновь исчезали, как облака. Один из них, однако, постоянно к ней возвращался – образ Кейда. Его темные глаза жгли Лору, словно факелы, искривленные злостью губы дрожали. Она чувствовала, что он враждебно к ней настроен, но не могла понять почему. У нее кружилась и болела голова, ее клонило в сон. Но где-то в глубине подсознания застрял какой-то очень важный вопрос, лишавший ее покоя. А в душе шевелилось тягостное ощущение, что ей нужно сказать или сделать нечто чрезвычайно важное, отчего становилось тревожно и грустно.
– Лора, – словно сквозь вату, донесся до нее чей-то голос. – Она нахмурилась, подняв голову, и увидела Карлотту. – Лора, я принесла тебе ужин, поешь немного. А потом выпей лекарство, оно поможет тебе уснуть.
Однако Лора твердо отвечала, что не станет пить лекарство, потому что оно ей мешает собраться с мыслями.
Она снова потеряла нить своих размышлений и наморщила лобик, тщетно пытаясь припомнить, откуда у нее появилось такое настороженное отношение к лекарству, горький вкус которого она отлично запомнила. Наконец ей удалось вспомнить, что впервые она выпила его тогда, когда солдаты доставили ее домой, и поначалу оно принесло ей облегчение, но напрочь отбило память.
– Ты должна принять лекарство, – настаивала Карлотта.
– Нет, я не буду больше пить эту мерзость! – отказалась Лора и посмотрела на мачеху впервые за всю минувшую неделю вполне осмысленно. – И не вздумай подмешать эту дрянь мне в пищу!
Она решительно встала со стула и направилась к выходу во двор. Распахнув двери и увидев охранника, она внезапно осознала, почему ее держат так долго взаперти, словно заключенную. Эпизоды всего случившегося с ней волшебным образом склеились в ее памяти в одно целое, как осколки стекла, и она, содрогнувшись от душевной боли, обратилась к мачехе с вопросом:
– Карлотта, что они с ним сделали?
– С кем? – переспросила мачеха.
– Не притворяйся, будто бы ты меня не понимаешь! Разумеется, с Кейдом Колдуэллом, или с Никола Альваресом! Что они с ним сделали, говори!
Карлотта тяжело вздохнула и, потупившись, ответила:
– Его сочли разбойником по прозвищу Мститель и отправили в тюрьму в Мексику.
Лора побледнела и, ухватившись за спинку стула, чтобы не упасть, шепотом спросила:
– И вы им позволили?
На глазах у Карлотты выступили слезы.
– Ты же понимаешь, что лично я ничего не могла поделать. А твой отец так беспокоился, что с тобой может случиться беда, что…
– Уж не хотите ли вы сказать, – перебила ее Лора, – что он опасался за свою репутацию и карьеру? Мне все понятно! Он скрыл от суда правду и позволил, чтобы осудили невинного человека. И за это я должна его благодарить?
– Нет, дочка, – раздался голос вошедшего в комнату Филиппа Аллена. – Однако тебе нужно понять, почему я так поступил.
– Я никогда тебя не пойму! – со слезами на глазах закричала Лора. Лекарство, которое она принимала длительное время, продолжало действовать на ее нервную систему, и ей было трудно совладать со своими эмоциями. – Вероятно, вы считаете меня трусихой, боявшейся сурового наказания за содеянное? Неужели вы всерьез надеетесь, что я спрячусь за чужую спину?
– Все обстоит совсем не так, дочка! – Филипп подошел к ней поближе, умоляя ее взглядом понять его. – Мне доверили ответственный государственный пост, принимая который я поклялся, что буду с честью выполнять свою работу. Главная моя обязанность как дипломатического посланника Соединенных Штатов Америки – любой ценой предотвращать международные скандалы.
– Даже ценой доброго имени собственной дочери? – резко спросила у него Лора и по болезненной гримасе, исказившей лицо отца, поняла, что пущенная ею стрела попала в цель.
– Да, даже ценой ее репутации, – осевшим голосом ответил Филипп. – Я надеялся, что этим все и ограничится. Но теперь я вижу, что ты готова потерять все.
– Мне легче было бы видеть упрек на лицах окружающих меня людей, чем с отвращением смотреть на себя в зеркало, папа! – ответила Лора, побелев как мел. И по ее ясному взгляду отец понял, что она отдает себе отчет в своих словах. Значит, он навсегда ее потерял.
– Я уезжаю в Новый Орлеан. Может быть, я уеду в Париж! Но в Калифорнии я больше не останусь, – сказала она.
– Хорошо, – покорно кивнул Филипп, не ожидавший ничего другого. – Я отдам слугам соответствующие распоряжения.
– Не беспокойся, я сделаю все сама, – ответила Лора, вцепившись пальцами в стул так, что побелели костяшки. Силы могли покинуть ее в любой момент, и она мысленно молилась, чтобы отец ушел, прежде чем она потеряет сознание и рухнет на пол. – А теперь я хотела бы побыть немного одна, – чуть слышно добавила она. – Пожалуйста, оставьте меня!
Когда Филипп и Карлотта вышли из комнаты и закрыли за собой дверь, Лора села на кровать и закрыла глаза. Образ Кейда снова возник у нее перед мысленным взором, и она содрогнулась под его осуждающим взглядом. Ей стало страшно даже представить, что он о ней теперь думает. Неужели он так и не догадался, что она давала показания против него под воздействием дурманного снадобья? А какого теперь о ней мнения его дедушка, дон Бенито?
Лора почувствовала, что вот-вот лишится рассудка от нарастающей в ее душе паники. Лихорадочно сжимая и разжимая пальцы рук, она стала думать, как можно помочь Кейду. Не в силах более сидеть спокойно, Лора вскочила с кровати и принялась расхаживать по комнате. И когда она наконец-то нашла выход из положения, то залилась громким и звонким счастливым смехом, словно умалишенная.
Решение оказалось на удивление простым – обратиться к дону Бенито. Уж он-то наверняка знает, как помочь своему внуку, остается лишь уговорить его. Ей вспомнилось, как чопорно старик держался в суде, произнося слова осуждения в адрес Кейда, и подумалось, что он говорил не от чистого сердца, а лишь для вида.
На другое утро Лора оседлала коня, чтобы отправиться к старику с визитом. Никаких препятствий уже для нее не делали, поскольку необходимость в этом отпала: репутация ее была разрушена, а Кейд отправлен под конвоем в Мексику. Уволена была и ее дуэнья, так как развратница, прославившаяся своей бесстыдной связью с разбойником, не нуждалась в присмотре. И даже от назойливого внимания Хосе Гарсиа Лоре удалось избавиться, бросив ему в лицо:
– Даже не мечтайте, капитан, что вы сможете заменить мне Никола Альвареса! Вы не стоите его мизинца!
Он тотчас же убрался, дрожа от ярости, однако пригрозив ей страшной местью и обозвав публичной девкой, строящей из себя недотрогу.
К счастью, дон Бенито не стал осуждать ее, а лишь сухо заметил, что удивлен ее появлением в его доме.
– Я хочу добиться справедливости, – спокойно начала Лора. – Нужно выручить Кейда.
Дон Бенито по достоинству оценил ее выдержку и предложил все обсудить за бокалом вина во дворике. Сев напротив старика за столиком в плетеное кресло, Лора терпеливо позволила ему изучить ее своим пытливым взглядом. Только ее руки, которые она положила на колени, сцепив пальцы, выдавали ее волнение. Глядя на нее, старик думал, что ему уже давно не доводилось видеть такой прекрасной молодой женщины, янтарные глаза которой излучали поразительный свет, свидетельствовавший о чистоте ее помыслов, а плотно сжатые пухленькие алые губки говорили о ее решительности. Дон Бенито улыбнулся:
– На самом деле все не так плохо, как вы думаете. В Мексике у меня много влиятельных друзей, и, как только моего беспутного упрямого внука доставят в столицу, он волшебным образом окажется на
