рассказать о ночном происшествии на посту. В данной ситуации важен интересный психологический момент который всегда присутствует когда в подобной ситуации оказывается человек не лишённый нравственности и лишённый железных нервов. Порядочный и не обладающий стальной выдержкой человек начинает испытывать чувство вины за то, что его не было с ребятами когда они погибали. Даже если человек понимает, что его вины в происшедшем нет, всё равно где-то в глубине души гложет червячок не давая забыть о случившемся. Даже если человек понимает, что он не смог бы помочь своим товарищам, он чувствует себя виноватым в их гибели. Мысли о том, что он мог помочь (хотя реально не мог), что от него всё зависело (хотя реально могло и не зависеть), что именно он сделал что-то неправильно (хотя реально делал правильно) долго не дадут покоя порядочному, но не обладающему крепкими нервами, человеку. Об этом психологическом моменте я знаю не только из умных книжек.
Однажды, уже в Чечне, я по ошибке чуть было не поубивал несколько своих пацанов. Ошибка была не моя, а командира их группы, который давая мне целеуказание перепутал «право» и «лево» относительно ориентира и в результате скорректировал огонь моих пулемётов на собственную группу. Когда через полминуты я понял, что отстрелялся по своим, единственной моей мыслью было: «Господи, прошу тебя, пожалуйста сделай так, чтобы я никого из своих пацанов не задел». «Задел» в данном случае означало убил или изуродовал — после попадания пули калибра 14.5 мм легкораненых не бывает. Я почувствовал себя виноватым в происшествии, хотя я точно выполнил приказ. Интересно, что КПВТ тогда заклинило: я отстрелял примерно полкороба, а затем произошло утыкание патрона (нечастое явление) и именно поэтому я прекратил огонь. Когда я устранил проблему прошло несколько десятков драгоценных секунд и я получил по рации команду перенести огонь на другой объект.
Я понимал тогда, что если бы произошло непоправимое то моей вины в этом не было — я стрелял точно по целеуказанию, но стрелял-то ИМЕННО Я! Я стрелял, значит я и мог что-то изменить! Хотя, что я мог изменить… Кстати, командиру попутавшему «право» и «лево» ничего особого не сделали, просто сказали что он долбоёб и чтобы в следующий раз внимательнее был. Так вот, парняга придя по утру в госпиталь мог обнаружить нас, своих товарищей, мёртвыми и если бы он был не бездушным человеком он бы сразу осознал, что в то время когда он наслаждался общением со своей подругой нас убивали. Парнишка не был бездушным человеком, и вот почему.
Когда мы уезжали из Косово, он, вместо того чтобы просто взять и свалить не попрощавшись, заглянул напоследок к своей подруге и не имея возможности чем-либо иным помочь ей в предстоящих страшных испытаниях уготованных всем косовским сербам хотел оставить ей пятьсот долларов, сумму по нашим меркам существенную. Сербка отказалась, ответив просто и конкретно — «Я не курва!». Парень предлагал ей помощь, а не оплачивал её ласки, но тем не менее она отказалась. Этот парнишка, впрочем как и все мы, не был богачом. Деньги вполне пригодились бы ему дома, но он хотел использовать их в качестве помощи для своей подруги. Причём эту подругу он никогда бы больше не увидел. По современным циничным и корыстным меркам такое рыцарство является не слишком разумным. Однако, не все люди придерживаются современных мерок. Лично я их не придерживаюсь, я считаю что о выгоде не стоит забывать никогда, но всё же порядочность превыше выгоды. Наверно так думал и мой товарищ прекрасно отдавая себе отчёт в том, что уже в самое ближайшее время для любого косовского серба настанут голодные дни и каждая копейка будет на счету. Он хотел хоть чем-то помочь своей сербской подруге, но та от помощи отказалась, посчитав предложенные деньги попыткой оплатить услуги. Ну и дура.
Что касается меня, то я вообще не вижу ничего плохого в материальной поддержке женщины мужчиной. Такой порядок определён природой — самцы большинства видов животных обеспечивают своим самкам доступ к кормовым ресурсам. Что определено природой, то установлено Богом, а следовательно правильно. Я не знаю чем закончилась история с деньгами, взяла сербка их или же так до конца и осталась при своём мнении. Тут важно другое — у парня были нравственные качества и если бы он обнаружил бы своих товарищей мёртвыми то вряд ли отнёсся бы к этому равнодушно.
Мог бы произойти и другой вариант развития ситуации — мы были бы живы, а наш герой-любовник бы не вернулся. Ситуация вполне реальная, и чтобы свести шансы на её реализацию к минимуму командир выделял сопровождение нашему ночному сластолюбивцу. Сопровождение выделялось только первое время, в дальнейшем, как и следовало ожидать, парнишка уходил уже в гордом одиночестве.
Я не знаю о чём он думал когда закинув за плечо свой пулемёт РПКС-74 делал первый шаг навстречу ночной, грохочущей гусеницами натовских патрулей и непонятно чьей стрельбой Приштины, но со стороны всё выглядело очень романтично и круто. Думаю все девочки на свете высоко бы оценили рыцарскую романтику происходящего. Наверное не более чем одна из миллиона современных женщин сможет похвалиться тем, что ради встречи с ней мужчина с оружием в руках проходил чуть ли не весь смертельно опасный ночной город.
Я не романтик, но зато люблю экстрим да и к женской ласке неравнодушен, поэтому и мне действия моего товарища кажутся весьма привлекательными — мужскими и интересными. Есть в этих действиях что-то необъяснимо и невыразимо кайфовое — естественное, здоровое, природно-первобытное, в общем по-настоящему мужское. Если покупать женщин может любой богач, а красиво ухаживать за ними может любой лживый и вертлявый негодяй (что менее достойно, чем их просто честно покупать), то пройти ради встречи с женщиной через вышеупомянутый ночной город может только настоящий МУЖЧИНА. А мужчине быть мужчиной это и достойно и кайфово!
Что касается возможной проверки несения нами службы со стороны командования то остерегаться нашему Командиру было нечего. В ночное время по соображениям безопасности проверяющие не приезжали, а к утру герой-любовник уже был на месте. Что касается проверок вообще, то они проводились не более чем условно — нерегулярно и формально. Иногда приезжал кто ни будь из высших командиров и начальников и удостоверившись, что у нас всё более-менее нормально уезжал восвояси. Непосредственно на посту мы (да и не только мы, а вообще все известные мне части батальона) подчинялись только нашему командиру и о том, что конкретно у нас происходит знал только он, да и то постольку-постольку. Радиосвязь была не слишком надёжная, как я помню она еле-еле доставала до соседнего поста и абсолютно не доставала до штаба. Короче говоря, мы были предоставлены сами себе, причём в прямом смысле этого слова. Если добавить к этому ещё и систематическое употребление спиртного, накопившуюся у нас нереализованную и явно не стимулирующую дисциплину агрессию, эйфорию от осознания собственной крутости, да ещё вдобавок и наше непонимания запрета наложенного командованием на оказание помощи сербам то становилось понятно, что скоро наш батальон станет анархическим. Так оно и вышло.
То, что начиналось с величайших проявлений профессионализма и дисциплины день ото дня перерастало в полнейшую анархию. Уже на момент нашего прибытия в госпиталь всеми подразделениями батальона на местах автономно командовали командиры взводов. Таким образом нами управляло не верховное командование и даже не командование батальона, а самые настоящие полевые командиры. Да и то, слово «управляли» не вполне правильно, точнее будет сказать пытались управлять. Получалось у них это по-разному, в зависимости от имеющегося авторитета и личных качеств. Личных качеств как самих командиров так и их подчинённых. Кстати в употреблении спиртного некоторые из старших командиров тоже принимали самое непосредственное участие, причём это было заметно для нас, то есть подчинённых.
Сербы конечно же всё это тоже видели. Русские братья предстали во всей своей красе — здоровые, до зубов вооружённые бугаи занимались тем, что «бухали», катались на БТРах, развлекались и никого из сербов не защищали. Хороши герои. Ситуация с нашим батальоном напоминала то, что произошло с войсками Наполеона в Москве в 1812 году. Обрадованные успехом французы принялись пить и гулять вследствие чего наполеоновская армия быстро потеряла боеспособность. В принципе, спустя месяц после своего прибытия в Косово наш, образцово выполнивший задачу батальон потерял свою боеспособность. То есть все его отдельные части кое-как ещё могли вести бой, но батальон в целом уже нет, поскольку был неуправляем. Не потеряв ни одного человека и ни одной единицы техники батальон потерял боеспособность. Пьянка сгубила героев.
При общении с ребятами приезжавшими к нам на пост выяснилось, что уже пошли первые разборки между своими — нереализованная агрессия в совокупности с алкоголем нашли свой выход. По рассказам, однажды дело даже дошло до оружия, к счастью обошлось без жертв. До сербов как я понимаю тоже стало доходить, что никто их защищать не будет. Сербская эйфория первых дней вызванная прибытием русских братьев, защитников и помощников, стала сменяться непониманием и холодностью по отношению к нам.
