Поскольку механизм мышления всегда напрямую связан с процессами обучения или исследования, напрашивается единственно верный вывод: искусство мышления не может существовать отдельно от искусства чтения и слушания с одной стороны и от искусства открытий — с другой. По аналогии с утверждением, что чтение — это учеба, правильно будет сказать, что чтение — это мышление. Подробно охарактеризовать искусство мышления можно только в контексте детального анализа чтения и исследования.
Вторую ошибку совершают те, кто пишет об искусстве мышления так, словно оно тождественно искусству открытия. Яркий пример такой ошибки, оказавшей колоссальное влияние на всю систему образования в Америке, — это работа Джона Дьюи «Как мы мыслим». Она стала настольной книгой многих тысяч учителей, подготовленных в наших учебных заведениях. Профессор Дьюи рассматривает мышление как процесс, запускающийся исключительно при совершении открытий. Но это лишь один из двух основных способов мышления. Не менее важно понимать, как мы мыслим, когда читаем книгу или слушаем лекцию. Быть может, для учителей это даже важнее, поскольку искусство читать мы можем связать с искусством учиться, так же как искусство писать напрямую связано с искусством читать. Я уверен — тот, кто плохо читает, не может хорошо писать. Кроме того, очень сомневаюсь, что неумеющий учиться способен учить.
Вероятно, эти ошибки имеют комплексную причину. Отчасти они связаны с ложным предположением, что преподавание и исследование являются активными действиями, а чтение и обучение — исключительно пассивными. Отчасти — с преувеличением роли научного метода, при котором упор делается на исследовании как единственном условии для запуска процесса мышления. Вероятно, было время, когда люди совершали противоположную ошибку, преувеличивая значимость чтения книг и слишком мало внимания уделяя «чтению» природы. Тем не менее нас это не оправдывает. Обе крайности одинаково неприемлемы. В гармоничном образовании следует придавать равное значение обоим типам обучения и соответствующим навыкам. Какой бы ни была причина этих ошибок, результат их воздействия на американское образование очевиден. Возможно, именно они повлекли за собой почти полное пренебрежение осмысленным чтением в школьной системе. Гораздо больше времени уходит на то, чтобы учить человека навыкам самостоятельного обретения знаний. По-моему, нет особой заслуги в том, чтобы тратить время на самостоятельные поиски того, что уже кто-то открыл. Лучше сберечь мастерство для исследования неизведанного и оттачивать его, перенимая опыт и знания у тех, кто уже владеет и готов делиться ими.
Невероятно много времени тратится впустую на лабораторные занятия. Как правило, присутствие огромного количества лабораторных работ в учебных планах оправдывают тем, что они якобы учат мыслить. Это верно, но учат они лишь одному способу мышления. Любой всесторонне образованный человек, даже профессиональный исследователь с научной степенью, должен уметь учиться по книгам. Человечество — поколение за поколением — не должно осваивать всю мудрость мира и учить все с нуля. По сути, это невозможно и бессмысленно. И данный процесс напрямую коррелирует с навыками чтения. Если не развивать мастерство чтения, что как раз и наблюдается сегодня в американском образовании, читать будут все реже. Можно приобретать новые знания, общаясь с природой — она всегда будет отвечать на вопросы человека, — но нет смысла разговаривать с предками, не научившись слушать.
Вы скажете, что разница между чтением книг и «чтением» природы невелика. Однако следует помнить, что проявления природы — это не символы, которые транслируют что-то от имени другого человека, и не слова, которые можно прочесть или услышать. И не забывайте: когда мы стремимся учиться непосредственно у природы, наша главная цель состоит в том, чтобы понять мир, в котором мы живем.
Когда мы стремимся учиться по книгам, наша главная цель остается такой же. Но в этом случае мы должны сначала убедиться, что правильно поняли, о чем говорится в той или иной книге. Только тогда мы можем согласиться или не согласиться с автором. Процесс понимания природы непосредственно отличается от понимания книги путем интерпретации. Критичность необходима только в последнем случае.
До сих пор я исходил из того, что чтение и слушание можно считать обучением у кого-то. В некоторой степени это верно, поскольку они являются теми способами обучения, для которых необходимо уметь учиться у другого человека. Прослушивание курса лекций во многом похоже на чтение книги. Большинство правил, которые я сформулирую относительно чтения книг, применимы и к прослушиванию лекций. И все же есть причина затеять дискуссию об искусстве чтения или хотя бы отвести чтению ведущую роль, а прочие виды деятельности счесть второстепенными. Дело в том, что слушание — это обучение с живым учителем, а чтение — обучение с человеком, которого физически нет рядом с вами: он либо уже покинул этот мир, либо просто находится далеко от вас.
Если вы зададите вопрос живому учителю, вероятно, он вам ответит. Если вы не поймете полученный ответ, у вас останется шанс попросить объяснений вместо долгих обдумываний. Задавая подобный вопрос книге, вы должны будете ответить на него самостоятельно. В этом отношении книга сродни природе. Когда вы с ней заговорите, она ответит ровно настолько, насколько вы сами способны к мышлению и анализу.
Конечно, я не утверждаю, что ответ учителя избавит вас от дальнейшей работы. Так бывает только с простыми вопросами о конкретных фактах. Но ожидая объяснений, вы получаете их лишь в том случае, если поняли ответ. Тем не менее, когда учитель присутствует рядом, у вас есть шанс понять его, в отличие от ситуации, когда слова учителя содержатся в книге.
Однако надо помнить, что книги тоже можно читать под руководством учителей. Таким образом, следует более детально рассмотреть отношение между книгами и учителями — и между способами обучения по книгам и с помощью учителей. Это тема следующей главы. Она рассчитана прежде всего на тех, кто еще учится, но будет актуальна и для всех остальных, поскольку продолжение образования зависит исключительно от книг, и нам следует знать, как по ним учиться. Возможно, нам даже повезло, что рядом больше нет учителей.
Глава четвертая. Учителя: одушевленные и неодушевленные
Можно учиться, слушая лекцию, а можно — читая книгу. Поэтому сейчас мы поговорим о книгах и учителях, чтобы расширить представление о чтении как о полноценном обучении.
Преподавание, как мы уже убедились, — это процесс, в котором один человек учится у другого посредством коммуникации. Таким образом,
Мы помним, как именно научились чему-либо — по книге или у учителя. Из самого слова «научиться» следует, что книгу, из которой мы что-то узнали, тоже можно причислить к категории учителей. Таким образом, следует различать учителей пишущих и говорящих — тех, кого мы читаем, и тех, кого слушаем.
Для удобства я буду называть говорящего учителя одушевленным. Это человек, с которым мы находимся в личном контакте. Книги же назовем неодушевленными учителями. Обратите внимание: я не утверждаю, что автора книги уже нет среди живых. Он может быть вполне бодрым и одушевленным преподавателем, который не только ведет лекции, но и заставляет читать свои книги.
Неважно, жив ли автор. Книга — это неодушевленный предмет Она не может с нами заговорить или ответить на вопрос. Она не развивается и не меняет свое мнение. Она что-то сообщает, но с ней невозможно общаться так, как иногда это получается с одушевленными учителями. Редкие случаи, когда
