собственное представление о правилах его использования. Например, если вы откроете Большой Оксфордский словарь на слове «читать», то обнаружите, что одни и те же буквы обозначают устаревшее существительное, означающее четвертый желудок жвачного животного[2] , и — одновременно с этим — распространенный глагол, означающий умственную деятельность, связанную со словами или символами. Вы сразу поймете, что незачем отвлекаться на устаревшее существительное. Хотя — с другой стороны — можно акцентировать внимание на том факте, что чтение имеет нечто общее с пережевыванием.
Одним из менее распространенных значений слова «читать» является понятие «объяснять», «истолковывать». Есть и смежное, более привычное значение — «предполагать» и «предсказывать», используемое в случаях, когда речь идет об астрологическом прогнозе, каких-нибудь показателях или о будущем в целом. Отсюда вытекает значение слова, связанное с изучением книг и других письменных материалов. Есть и другие значения. Например, «читать» как произносить вслух (когда актриса читает свою роль режиссеру); определять что-то (когда мы говорим, что читаем характер человека по лицу); преподавать в учебном заведении или лично (когда кто-то читает лекцию).
Небольшие расхождения в употреблении кажутся бесконечными: музыкант читает партитуру, ученый читает природу, инженер читает приборы, печатник читает корректуру, мы читаем между строк и так далее.
Чтобы упростить задачу, выделим в разных значениях общую составляющую. Например, чтение подразумевает умственную деятельность и в той или иной степени интерпретацию символов. Таким образом, мы можем очертить примерные границы употребления данного слова. Нас не интересует употребление этого слова в значениях «пищеварительный тракт» и «зачитывание вслух». Также мы не будем рассматривать (разве что иногда для сравнения) это слово в значении толкования знаков природы — расположения звезд, черт лица и так далее. В этой книге мы ограничимся единственным видом читаемого символа, который люди изобрели для общения, — словами человеческого языка. При этом я не причисляю к таковым чтение искусственных знаков — показателей физических приборов, термометров, счетчиков, спидометров и прочих вещей.
Таким образом, в данном тексте следует понимать слово «чтение» исключительно как процесс интерпретации и понимания того, что в нашем восприятии имеет форму слов или других знаков. Это не судебное постановление о том, что означает слово «чтение», а просто способ определить предмет нашей беседы — чтение как средство коммуникации.
К сожалению, это не совсем просто. Вы убедитесь в этом сами, если кто-то спросит: «А как же слушание? Ведь оно тоже является средством коммуникации!» Впоследствии я рассмотрю соотношение этих видов деятельности, поскольку правила качественного чтения во многом применимы и к слушанию, хотя в последнем случае их придерживаться намного труднее. Сейчас мы зафиксируем разницу и четко определимся, что в данной книге будем говорить только о письменном средстве коммуникации. Об устном, возможно, поговорим в другой раз.
Я постараюсь использовать слово «чтение» именно в этом, строго ограниченном смысле, но понимаю, что где-нибудь случайно все же нарушу данное обещание. Невозможно избежать использования слова в прочих смыслах. Иногда я буду прямо сообщать о том, что использую иное значение, а иногда буду полагаться на то, что вы сами поймете различие по контексту. В редких случаях я буду искажать значение данного слова, сам того не замечая. Надеюсь, это действительно будут единичные ситуации.
Запаситесь терпением, дорогой читатель, — все только начинается. Все сказанное выше — лишь подготовка к поиску
Обратите внимание, что я употребил выражения «лучше» и «не так, как раньше». Первое указывает на отличие в
На существование разных уровней способности к чтению указывает один очевидный факт. Мы начинаем читать еще в младшей школе и продолжаем совершенствовать этот навык на каждом этапе системы образования. Чтение — первый и главный из трех базовых предметов (наряду с математикой и письмом), ведь чтобы учиться с помощью книг, необходимо уметь читать. Поскольку изучаемые предметы постепенно становятся все более сложными, приходится повышать и качество чтения.
Грамотность везде считается главным признаком образованности. Она имеет разные уровни — от школьного аттестата до диплома бакалавра или докторской степени. Однако Жак Барзэн, автор статьи об американской демократии под названием «О свободе человека» (1939), предостерегает нас от самообмана, утверждая, что мы напрасно гордимся самым грамотным населением в мире. По его мнению, «грамотность в таком понимании — это не образованность и даже не «умение читать», т. е. быстро и верно ухватить содержание печатного текста, не говоря уже о том, чтобы составить о нем собственное мнение».
Считается, что переход на новый образовательный уровень автоматически сопровождается переходом на новый уровень чтения. В свете того, что нам известно о современном образовании в Америке, это предположение не имеет под собой достаточных оснований. Во Франции и сегодня кандидат на получение докторской степени должен продемонстрировать достаточное умение читать, чтобы войти в круг более грамотных людей. То, что французы называют
Тот факт, что в американском образовании существуют проблемы с чтением, означает, что границы уровней размыты, а не то, что их не существует вообще. Наша задача — сделать их более четкими. Для этого нужно определить критерии качества чтения.
Каковы же эти критерии? Думаю, я уже сформулировал их в предыдущей главе. Мы можем сказать, что человек читает качественнее, если он способен адекватно воспринимать более сложный материал. Любой согласится: если Джонс в состоянии читать только газеты и журналы, а Браун — лучшую современную научную литературу, например «Эволюцию физики» Эйнштейна и Инфельда[3] или «Математику для миллионов» Хогбена[4], то Браун способнее Джонса. Среди читателей уровня Джонса также можно выделить тех, кто довольствуется желтой прессой, и тех, кто способен осилить New York Times. Между полюсами Джонса и Брауна существуют переходные уровни чтения: различные журналы, современная проза, более простые научно- популярные книги, чем труды уже упомянутых мною Эйнштейна или Хогбена, например, «Европа изнутри» Гюнтера[5] или «Одиссея американского врача» Хейсера[6]. Брауна превосходит человек, способный читать Евклида и Декарта так же легко, как и книгу Хогбена; Галилея и Ньютона так же свободно, как и дискуссию Эйнштейна и Инфельда об этих ученых.
Первый критерий очевиден. Во многих сферах мы измеряем способности сложностью задачи. Конечно, точность таких измерений за висит от независимой оценки уровней сложности. Мы завершим круг, если скажем, что сложнее та книга, которую может прочесть только более способный читатель. Это высказывание верно, но ничем нам не поможет. Чтобы понять, почему некоторые книги читать труднее, нужно знать, каких навыков они требуют от читателя. Тогда мы сможем различать более сильных и более слабых читателей. Но все-таки уровень сложности чтения не до конца позволяет понять, в чем именно разница между читателями.
