жалованье платить. Со всех сторон Россия была стиснута войсками врагов. Новгород был захвачен шведами, Смоленск и Москва – поляками, на юге буйствовали восставшие казаки. В России не оставалось ни одного монетного двора, который смог бы отчеканить деньги.
И вот в 1612 году в Нижнем Новгороде и других волжских городах, не захваченных иностранцами, начало собираться ополчение, во главе которого встал князь Пожарский. Собирали на него деньги торговцы и помещики тех земель, причем несли они в общую казну серебряную посуду, украшения и деньги, что хранились в ухоронках в подвалах. Из этих серебряных предметов руководители ополчения решили чеканить свои деньги, чтобы платить ратникам и другим служилым людям. Для этого и был создан в городе Ярославле монетный двор. И поэтому слово «Ярославль» появилось на новых монетах.
Но тогда, спросите вы, при чем здесь Федор Иоаннович? Ведь идет 1612 год. Четырнадцать лет, как умер несчастный Федор. Даже со дня смерти его тезки, Федора Борисовича, миновало уже семь лет. Зачем понадобилось пользоваться именем так давно умершего царя?
Но поставьте себя на место Пожарского и его товарищей! Ведь в России нет царя. В Москве сидят поляки, в Новгороде шведы, Псков признал Лжедмитрия Второго, которого в истории именуют Тушинским вором. Ни Минин, ни Пожарский, ни их соратники царями становиться не хотели. Но в сознании человека того времени не могло быть монеты без имени царя. Кто же имел моральное право считаться русским царем? Наверное, последний из царей, которого вожди ополчения признали законным. А последним из Рюриковичей был именно сын Ивана Грозного Федор Иоаннович.
Так и появились на свет монеты царя, который умер за много лет до этого момента.
Монеты помогают понять историю.
А знание истории помогает разобраться в монетах.
ЧЕТЫРЕЖДЫ ЦАРЬ. Исчезнувшие короны
Коронация сначала великих князей Московских, а потом и московских государей была церемонией очень сложной и тщательно разработанной. Заранее расписывался каждый шаг участников действа. Соответственно «чину» коронационных торжеств.
Центром церемонии была сама коронация – возложение на голову царю «венца», то есть короны. Но дело в том, что корона в России отличалась от королевских корон других стран.
Корона, которая считалась главной, называлась шапкой Мономаха по имени византийского императора, а не в честь киевского средневекового князя, как многие у нас думают.
От этой формы короны – шапки, отороченной мехом, – пошли изоизображения головных уборов пророков и царей на русских иконах.
В духовной грамоте царь Иван Грозный, когда он в очередной раз оставлял царство и прятался в паучью тень за троном, благословлял своего наследника Ивана «шапкой Мономаховой и всем чином царским, что прислал… царь Константин Мономах из Царя Града». Но помимо этого в грамоте говорилось о возложении на него «всех шапок царских».
Откуда же могли возникнуть другие короны на Руси?
Очень просто: Россия состояла не только из собственно России, то есть Московского царства, но и покоренного Иваном Грозным царства Казанского. Это случилось в 1552 году. А вот в 1556 году к Москве была присоединена Астрахань, и ее название – Астраханское царство – тоже вошло в число титулов московского царя.
Англичанин Горси, посетивший Москву в царствование Ивана Грозного, утверждал, что на посольском приеме в 1573 году он видел три царские короны. Нет сомнений, что имелись в виду именно короны трех русских царств.
Первая корона – шапка Мономаха. О ней все известно.
Вторая корона тоже сохранилась до наших дней и называется шапкой Казанской.
Казанская шапка появилась в составе русских регалий в середине XVI века, как раз когда Иван Грозный взял штурмом Казань и присоединил Казанское царство к своей державе. Она находится в Оружейной палате в Кремле и, в отличие от шапки Мономаха, кажется произведением восточного мастера. Есть предание, что шапка Казанская была сделана для татарского царевича Симеона Бекбулатовича, которому Иван Грозный «понарошку» передавал власть в России, чтобы под шумок пронюхать, кто ему верен, а кто замышляет злодейство. Правда, потом головы полетели и у тех, и у других.
То есть и корона эта якобы была шутовской.
Но современные исследователи уверены в том, что корона была сделана сразу после взятия Казани специально для Грозного. Может быть, в ее основе была корона казанского хана, но потом она была переделана для царя русского.
А вот третья шапка, Астраханская, о чем писал не только англичанин, но и другие дипломаты, была выше двух первых корон. Видно, с каждым присоединенным царством Иван Грозный чувствовал себя все более важным владыкой. Выбросить шапку Мономаха он не решился, но Казанская корона была вдвое выше ее, а что касается Астраханской, то она показалась наблюдателям «тройной». Следовательно, если шапка Мономаха была «ординарной», Казанская вдвое выше ее – «двойной», то Астраханская была на треть выше Казанской и, вернее всего, украшения на ней шли в три яруса.
Подтверждением этому могут служить слова венского посла Кобенцеля, который видел на голове Ивана Грозного «убор, отличный от того, в котором он давал мне аудиенцию… по виду он похож был на тиару Папы, виденную мной в Риме».
А папская тиара – сооружение весьма высокое.
Казалось бы, зачем Ивану Грозному новые царства? Тем более что если Казань можно считать за царство – все же земля немалая, и сами казанцы много лет правили Русью, – то уж Астрахань никак на звание царства не вытягивала, а получила корону выше русской.
Объясняется такая «коллекционная страсть» русского царя довольно просто. Ивану Грозному желательно было стать императором. А ведь империя – это государство, включающее в себя множество иных государств и стран. Лишь недавно русские правители получили прозвание царей, но хотелось сделать еще один шаг – из вассального княжества превратиться в мировую державу. С этим были связаны и успехи, и провалы политики Ивана Грозного.
До тех пор пока он строил империю за счет своих, российских же, соседей, поглощая и усмиряя их и совершая кровавые походы против беззащитных новгородцев и псковичей, Грозный смотрелся великим властителем. До сих пор еще у нас есть историки, которые утверждают, как в свое время велел товарищ Сталин, что Грозный был великим полководцем и творцом Российской державы.
Но стоило его войскам шагнуть за пределы России, как сила Грозного улетучивалась.
Вначале строительство империи шло быстрыми темпами. Молодой Иван Грозный был при войсках, которые штурмовали Казань и смогли одолеть дряхлое татарское ханство. Затем в те же годы власть России распространилась по всему течению Волги. Так появилось третье царство – Астраханское.
И тут все застопорилось.
Империи не получалось.
Шли годы, десятилетия, и вместо того, чтобы покорить татарские княжества и царства, и в первую очередь крымское ханство, Грозный был вынужден отбиваться от татар и даже прятаться от них в Новгороде, пока они жгли и грабили его столицу. Попытки присоединить Прибалтику тоже провалились. Хуже того – западные наши города были потеряны в войне с Польшей и Литвой.
А ведь империю следовало построить.
Люди редко отказываются от своих устремлений, а уж цари – почти никогда.
С молодости, со времен покорения Казани, Иван Грозный в титулатуре, то есть в списке своих должностей, писал: «Повелитель Сибири». Но в Сибири был свой повелитель – во второй половине XVI века он именовался царем сибирским, и имя ему было Кучум.
По сравнению с Казанским царством царство Сибирское хоть и было очень обширно, но представляло собой слабое смешение племен и народцев, вожди и предводители которых подчинялись хану Кучуму, когда не имели сил жить самостоятельно. Посылать против Кучума настоящее войско было накладно, и, кроме
