северную оконечность Западной Европы и повоевал Каянскую землю! Труды их перекликались и дополняли друг друга.
Писатель, путешественник, историк и поэт, Герасимов прожил долгую жизнь, полную трудов и скитаний. Дания, Швеция, Норвегия, Пруссия, Германия, Австрия, Италия, Польша, Литва, Ливония были не раз пройдены им.
В 1536 году ему пошел восьмой десяток лет. В это время он жил в Новгороде.
СЕМЕН КУРБСКИЙ В ЮГРЕ
В 1527 году в полной безвестности и, может быть, даже в темнице умер князь Семен Курбский- Ярославский.
Этот необыкновенный человек провел всю жизнь в боях и дальних походах.
Он был неутомимым путешественником и доблестным воином. Русь обязана ему исследованием северной страны Югры, как называлась тогда большая часть Северо-Западной Сибири. О трудах Семена Федоровича Курбского я и расскажу. Семену Курбскому выпала честь не только продолжить, но и умножить дело своего отца Федора Курбского-Черного, который ходил в Югру еще в 1483 году, пленил главного князя Молдана, побывал на низовьях «Оби, реки великой», видел Тюмень и Иртыш.
В 1499 году русские люди были посланы Иваном III в Венецию, Рим, Неаполь, Константинополь, Крым, — связи Московского государства расширялись. Уже тогда Западная Европа знала от русских людей о новых землях на Севере. Ходили рассказы о золоте и самоцветах, скрытых в стране снегов, о высоких горах, о соболиных лесах. И если Колумб удивил мир попугаями, привезенными из Нового Света, то герцорг Лодовико Сфорца был рад белому соколу и моржовой кости — щедрым подаркам московских послов. Римский император примерял шубу из русских горностаев, папа Римский получал из далекой «Скифии» соболей. О «Скифии» думал тогда и Леонардо да Винчи. Итальянский гуманист Помпоний Лэт тоже твердо знал, что Крайний Север населен до самого Ледовитого океана и что этой областью владеют московиты. Так рассказывали ему русские люди, знавшие Югру и племена Заволочья.
В числе подобных сведений оказались и совершенно загадочные, тайна которых еще не раскрыта до сих пор. Так, ученый Филиппе Каллимах-Буонаккорси, живший в Польше, писал папе Римскому, что русские открыли на севере остров. «Он превосходит величиной остров Крит и показывается на картах под именем „Новая Земля“», — сообщал Каллимах.
Но что это за остров? «Новая Земля» было лишь чисто условным названием. Речь могла идти и о Шпицбергене, и о Новой Земле как таковой, а может быть, даже и о Гренландии.
В тот самый 1499 год, когда югорские соболя попали в Европу, Иван III решил окончательно покорить Югру с тем, чтобы она платила дорогую меховую дань Москве. Русские люди, прежде всего новгородцы, бывали в Югре с незапамятных времен, но теперь речь шла о прочном присоединении дальнего Севера к московским владениям. К тому же мы знаем, что в 1496 году русские корабли открыли морской путь из устья Северной Двины в Скандинавию. Почему бы не разведать берег Ледовитого океана и к востоку от устьев Двины, Мезени, Печоры?
Семен Курбский, Петр Ушатый и Василий Гаврилов (Заболоцкий-Бражник) собрали рать — около пяти тысяч воинов. В нее входили преимущественно русские (обитатели берегов Северной Двины, Пинеги, Ваги, устюжане, вятичи, вологжане), часть воинства составляли татары, вотяки и мордва. Отряды Курбского и Ушатого шли к Печоре разными путями через Устюг Великий, Северную Двину, Вычегду, Сухону, Мезень. Гаврилов плыл Волгой и Камой, а затем перешел на Печору волоком.
Войско, объединившись на Печоре, основало там Пустозерский острог, опорный пункт для занятия Югорской земли. Оттуда отряды устремились к подножью Полярного Урала. Московская пехота шла по свежему насту на лыжах. Семен Курбский впоследствии рассказывал Сигизмунду Герберштейну, что делал попытку подняться на одну из высочайших вершин, вероятно, на Саблю, Тельпос-Из или Народную, как сейчас зовутся эти высоты.
«…А Камени в оболоках не видать, коли ветрено, ино оболока раздирает, а длина его от моря до моря» — так описывали тогда суровый «Каменный пояс». «А всех по Камень шли 4650 верст. А от Камени неделю до первого городка Ляпина», — добавляют авторы «Разрядного расписания» Югорского похода.
Пробившись через засыпанные снегом ущелья, войска вышли на просторы Северной Азии.
Вскоре русское знамя взвилось над стенами главного югорского городка Ляпина. В Ляпин явились со своей ратью югорские князья с самых низовьев Оби и добровольно покорились Семену Курбскому. Из Ляпина московское войско пошло в глубину Югорской земли и взяло более тридцати укреплений.
Покорив Югорскую землю, дойдя до Оби и, может быть, даже переправившись на ее восточный берег, отряды Курбского, Ушатого и Заболоцкого-Бражника вновь сошлись в Ляпине.
Весною 1500 года Москва встречала победителей Югры колокольным звоном. В титул Ивана III было включено звание «князя Югорского, Обдорского и Кондийского».
Вероятно, между 1500 и 1517 годами участники похода в Югру, может быть, сам Семен Курбский, составили на русском языке «Указатель пути в Печору, Югру и к реке Оби». Из него видно, что наши предки уже тогда имели представление и о речном пути по Оби — Иртышу — озеру Зайсан — Черному Иртышу.
В строках «Дорожника», написанных, возможно, пером из крыла югорского лебедя, упоминалось о только что возведенном Пустозерске на Печоре, о Тюмени и до сих пор загадочных крепостях Грустине и Серпонове. Были и сказочные вести о Лукоморье и Золотой Бабе. Исследователи когда-нибудь найдут зерно истины и в этих легендах. К примеру, уж не Енисей ли сказочная река «Коссин»?
Рыцарь Герберштейн, иноземный посол, будучи в Московии, расспрашивал Семена Курбского о походе в Югру.
Полученные сведения Герберштейн использовал в своей книге о Московии, в которую он целиком включил и русский «Дорожник». На карте Герберштейна в 1549 году появились Обь, «Пояс Земли» (Уральский хребет), Иртыш, Тюмень — места, хорошо известные старому Курбскому.
Весть о завоевании Югры быстро распространилась по Западной Европе еще до выхода книги Герберштейна. Была пора четвертого путешествия Колумба и последнего похода Васко да Гамы. Шкуры югорских черных соболей появились в Польше и Испании, Германии и Италии, Англии и Литве. Император Максимилиан I и король Филипп Испанский, зять Изабеллы Кастильской, снарядили своего посла в Московию с грамотой, в которой оба европейских владыки «молили» великого князя хотя бы об одном белом кречете!
Папа Римский вновь разглядывал черных соболей. Знаменитый художник Гольбейн написал портреты английского канцлера Томаса Мора и епископа Кентерберийского, сидящих в облачениях из дорогих русских мехов. А сам Герберштейн в это время восхищался на великокняжеской охоте под Москвой белоснежными и багряными соколами и быстрыми кречетами Югории. О кречетах в Западной Европе складывали сказки: говорили, что лебеди умирали от одного взгляда грозной северной птицы.
Семен Курбский был еще жив, когда из Испании с дарами Карла V вернулось московское посольство во главе с князем Засекиным-Ярославским. По дороге из Мадрида русский посол задержался в Вене. Венский ученый епископ Иоганн Фабр записал рассказы князя Засекина-Ярославского о берегах Ледовитого моря, покоренных московитами. Записи были посланы Фердинанду, инфанту Испанскому. Так сведения Семена Курбского о Югре стали известны в европейском мире.
В Кенигсберге и Вене уже говорили, что некий Угрим Батраков, подданный московитов, совершил восхождение на высочайшую вершину Югорской земли. «Фрязин» Франческо да Колло, посол императора Максимилиана, прибыв в Москву, узнал от знакомого иноземца-звездочета из Немецкой слободы о братьях Батраковых, исследовавших Югру, и умолял великого князя вызвать Угрима Багракова в Москву.
Югра приковывала к себе всеобщее внимание наравне со странами, открытыми Колумбом, и Молуккскими островами! Югорские меха дразнили воображение купцов Аугсбурга не меньше, чем шафранный рынок Сарагоссы. После того как в 1518 году русский посол в Аугсбурге проложил на чертеже Ледовитого моря дорогу в Китай и Индию, генуэзцы, англичане, французы безуспешно попытались проникнуть в эти страны холодным «Кроновым» морем или пройти сушей через владения московитов. Попытки их были, правда, безуспешны, но европейским географам пришлось тогда пересмотреть все свои
