Я сделал шаг назад.
Злобная ухмылка, напоминающая звериный оскал, перекосила физиономию русского. Набросившись на меня, он молча вцепился руками мне в горло.
— Ларри! — отчаянно завопил я и кубарем покатился по полу, сбитый с ног яростным натиском русского. Краем глаза я заметил, как те двое повернулись, остановились как вкопанные, и потом быстро побежали ко мне.
— Вам ничего не выйдет вынести отсюда, — визжал Маракинов. — Ничего!
Моя нога внезапно потеряла опору и провалилась в пустоту. Страшный рев мчавшегося внизу потока воды оглушил меня. Я почувствовал на лице мелкую изморось, рванулся вперед…
Я падал… падал вниз… вместе с русским, пытавшимся задушить меня. Я ударился об воду, стал тонуть, руки, сжимающие мое горло на мгновение ослабили хватку. Судорожно извиваясь, я попытался освободиться, сознавая, что меня как неодушевленный предмет со страшной скоростью швыряет и тащит за собой — в этом не было никакого сомнения — быстро мчавшийся поток, падающий из какой-то расщелины в дне океана… но куда?
Еще немного, пока хватало дыхания, я боролся с этим дьяволом, вцепившимся в меня мертвой хваткой.
Затем с пронзительным визгливым свистом, как будто все ветры мира разом вырвались на свободу, обрушилась кромешная тьма.
Сознание возвращалось медленно, урывками.
— Ларри, — стонал я. — Лакла!
Ослепительный свет проникал мне в глаза даже через сомкнутые веки. Глаза нестерпимо болели. Я приоткрыл их и тут же судорожно зажмурился сверкающие ножи и иголки впились мне в глаза, доставляя невыносимую муку. Я снова, крайне осторожно, приоткрыл веки! Это было солнце!
Пошатываясь, я встал на ноги. Позади находилась полуразрушенная стена, сложенная из базальтовых монолитных блоков, гладко обтесанных, прямоугольной формы. Передо мной тихо колыхалась голубая гладь Тихого океана — казалось, он улыбается мне.
А немного в стороне, так же, как и я выброшенный волной на океанский берег, лежал — Маракинов!
Израненное тело лежало в такой позе, что можно было не сомневаться — он мертв! Но даже бурные воды той бешеной реки, что вынесла нас сюда, да что там — даже сама смерть не смогла смыть с его лица торжествующей усмешки. Напрягаясь из последних сил, я проволок тело по песчаному берегу и столкнул его в воду. Легкая волна набежала на труп, захлестнула его с головой и понесла прочь от берега.
Кружась и ныряя, он покачивался на воде, и все новые и новые волны, играя мертвым телом, относили его от берега. Так он навсегда исчез из моей жизни… вернее то, что еще оставалось от Маракинова со всеми его кровожадными планами превращения нашего прекрасного мира в преисподнюю, какая и не снилась человеку.
Силы снова покинули меня. Я забрался в какие-то заросли и уснул. Проспал я должно быть довольно долго, ибо, когда я проснулся, на востоке уже занималась заря. Я не стану описывать вам подробно всех моих страданий: достаточно сказать, что мне удалось найти источник пресной воды и какие-то фрукты, и незадолго до наступления сумерек с превеликим трудом, стеная и корчась от боли, я взобрался на вершину базальтовой стены и огляделся, чтобы понять, где я нахожусь.
Это оказался один из островков на самой окраине Нан-Матала. На севере я разглядел отчетливо выделяющуюся на фоне закатного неба черную тень развалин Нан-Танаха — там находилась лунная дверь…
Да, там была лунная дверь, и любым путем, во что бы то ни стало я должен был добраться до нее — и как можно быстрее!
На рассвете следующего дня я собрал плавающие в воде обломки деревьев и, связав их вместе обрывками лиан, соорудил что-то похожее на примитивный плот. Затем, помогая себе каким-то нелепым приспособлением в форме весла, я добрался до Нан-Танаха.
Медленно, с щемящим и замирающим сердцем приближался я к нему. Солнце уже перевалило за полдень, когда я причалил свое разваливающееся корыто у небольшой отмели между полуразрушенными морскими воротами и, с трудом забравшись по гигантским ступеням, направился во внутренний дворик.
Едва зайдя в него, я остановился, и слезы градом покатились у меня по щекам. Я рыдал навзрыд от горя, разочарования и усталости, никого не стесняясь, да и кто мог здесь услышать меня!
Огромная стена, в которую была вставлена лунная дверь — та дверь, перешагнув порог которой мы попали в страну Сияющего Бога, — теперь лежала разбитая и разломанная на куски. Бесформенная груда базальтовых блоков, оставшаяся от развалившейся стены, поблескивала в лучах заходящего солнца, наполовину скрытая под слоем воды.
Не было никакой лунной двери!
Ничего не соображая от горя и слез, я брел вперед, карабкаясь и оступаясь, по выступающим из воды обломкам, пока не добрался до самого последнего. Я видел впереди один только океан. Здесь произошло сильное понижение суши, вероятно, в результате подземного толчка, и весь этот край острова ушел под воду… не было никаких сомнений, что эхо катаклизма, взорвавшего логово Двеллера, донеслось и сюда.
Маленький квадратный островок под названием Тау, под которым скрывались семь шаров, исчез полностью. Сколько я ни старался, я не увидел от него никаких следов.
Лунной двери больше не существовало; проход к Лунной Заводи был для меня закрыт… и залой, где она находилась, безраздельно завладело море!
Не было дороги к Ларри… и к Лаклв!
Жизнь больше не имела для меня никакого смысла.
КОММЕНТАРИИ
С. 33. Систр — священный инструмент древнеегипетской богини Изиды. Храм в г. Дендера — одно из главных ее святилищ.
С. 70. Анри Беккерель — французский ученый, открывший естественную радиоактивность. Конденсор — оптическая система линз, предназначенная для фокусировки и усиления света.
С. 83. Баньши — происходит от ирл. [63] — женщина и [64] — фея, сказочное существо. Баньши — это нечто вроде ангела- хранителя целого рода, которого имеют самые старинные и почитаемые ирландские семьи, и ни один человек, принадлежащий к такому роду, не может умереть, пока об этом не возвестит своим заунывным воплем его баньши. Появляется она в образе женщины, разглядывающей себя в зеркало и расчесывающей длинные волосы.
Очень многие ирландцы, даже наши современники, видели ее и слышали ее крик. Иногда баньши собираются большой компанией, причитают, хлопают в ладоши и завывают хором, предвещая смерть какого-нибудь святого или великого человека.
С. 84. Лепрекоун — происходит от ирл. [65], что дословно означает 'серый башмак'.
Наиболее часто упоминаемый персонаж в ирландских сказках и легендах. Он единственный из всего волшебного народа (fairy) занимается вполне человеческим делом: чинит туфельки и башмачки, которые быстро изнашивают феи, эльфы — и прочие представители сказочного народа, обитающего в лесах и волшебных холмах (сидах) Ирландии. Одет лепрекоун, как правило, совершенно по-домашнему и довольно неряшливо, ходит ссутулясь, вразвалочку, очень любит вредничать и проказничать.
С. 91. Зеленый народец — другое название для сказочных людей (fairy), населяющих леса и холмы Ирландии Кормак МакКонхобар — Кормак Конд Лонгас, сын Конхобара, короля уладов. О смерти Кормака рассказывается в ирландской саге 'Разрушение Дома Да Хока'. Факты, о которых упоминает Ларри, не совпадают с описываемыми в этой саге событиями.
