И сияет от доброты. —Что попадало, перестираю,А сушить, извини, будешь ты!— С удовольствием, ненагляда!—Отвечает ей ветер в упор.И ресницы вдруг стали преградойВыше самых высоких гор.Перед взглядом ее окаянным,Перед вьющейся силой кудрейВетер сделался постояннымИ сказал: — Распрягаю коней!1960
* * *
Девушка, как цапля в целлофане,Мокнет на трамвайной остановке.Пристает к ней мелкий-мелкий дождик,А она не сердится нисколько!Сквозь туман окраины рабочейДвижутся стальные донкихоты,Башенные краны к ней шагают:— Мы тебя проводим, дорогая! —И идут! И хвастаются оба:— Этот дом высотный я построил!— Этот Дом культуры я закончил! —Девушка смеется:???????? — Вы прекрасны! —А сама ныряет в переулок,Умоляя:????— Дальше не ходите! —И стоят два башенные крана,Как вдовцы. А девушка шагаетЧерез мелкий-мелкий дождик.Светится фигура в целлофане,Светится дождинки на ресницах,Светится невинная душа!1960
Пушкинский бульвар
Выхожу я утром раноДа на Пушкинский бульвар.Там сидят два ветерана.Я пройдусь — ведь я не стар.Мне еще не мемуарыВ тихой комнате писать.Мне про шумные бульвары,Про живое рассказать.Весь бульвар — собранье красок.И на нем в такую раньДемонстрации колясок,Мамок, бабушек и нянь.Человечество катают,Кормят кашей, молоком.В долг дают ему и знают,Что оно отдаст потом.Всходит красная гребенка,Словно солнце в волосах,Молодая мать ребенкаПодымает на руках.