четыре года я здесь. Ошибки и оплошности случаются везде и со всеми, но то, что происходит у нас, — ужасно.
Глэтман усмехнулся:
— Я с тобой, дружище, с тобой, но я их знаю немного лучше, чем ты. Когда тебя еще здесь не было, Падрино пытался лишить меня права заниматься сосудистой хирургией практически ни за что, я точно говорю, почти на пустом месте. Вайнстоун все уладил и спас мою задницу. Мне надо зарабатывать деньги. Ты знаешь, сколько получает моя бывшая жена? Надо еще оплачивать закладные. У тебя дети тоже учатся в колледже, дорогое удовольствие?
Он очень коротко обрисовал свое положение, чтобы я мог сделать соответствующие выводы.
— Давай договоримся быть осторожней. Я кивнул.
— Интересно, как отреагирует Вайнстоун? Ты с Баширом и Чаудри завтра встречаешься с ним для обсуждения программы резидентуры, он тебе много чего наговорит, ты только молчи, слушай и глотай. Нравится тебе это или не нравится — он твой босс.
Мы помолчали, я услышал, как в животе у Сэма неожиданно заурчало.
— Проголодался? — спросил я его с улыбкой.
— Жрать хочется! Не могу жевать эти рогалики рано утром, пойдем перекусим — я плачу за второй завтрак.
— Спасибо, Сэм, в другой раз, сейчас мне надо идти на осмотр. Но что насчет Вайнстоуна? За кого он?
— Хочешь правду? — Сэм засмеялся. — Он лижет Манцуру задницу, если не можешь одолеть их, люби их. Все, что от тебя требуется, — это любовь.
Глэтман направился в кафетерий, напевая старую битловскую песенку: «I love you…»
Во время обхода я встретил Радецки. Он выглядел усталым, колпак был забрызган кровью.
— Эй, Пав, тебе не мешало бы умыться и переодеться.
— Доктор Зохар, мы только что закончили релапаротомию мистеру Пеллегрино. Вы говорили, что он закровит снова.
— Ну и?
Радецки скривил гримасу.
— Вам повезло, что вы не попали в эту историю…
— А я-то думал, почему тебя нет на М&М, и Сорки ушел раньше. Что же случилось? Рецидив кровотечения?
— Кровотечение? — воскликнул Радецки, вытаращив глаза. — Вы называете это кровотечением? Из мужика текло, как из трубы!
— Что вы сделали?
— Релапаротомию. Желудок огромных размеров, такой же, как при первой операции, только еще растянут сгустками.
— Ты имеешь в виду, что то, что осталось от желудка, было огромных размеров, так? Ведь мужику сделали резекцию желудка… Продолжай.
— Ну, мы отрезали еще часть желудка, повыше, сделали почти тотальную гастрэктомию, оставили только часть большой кривизны желудка. Потом…
— Стоп! — подняв руку, я резко остановил его, мой мозг настаивал, что я ослышался, в это трудно было поверить.
— Ты сказал, что вы опять вслепую отрезали часть желудка? И вы не выполнили гастроскопию, не осмотрели двенадцатиперстную кишку? Он же кровит из сосуда в двенадцатиперстной кишке, его вы так и не нашли на первой операции, когда выпихнули меня оттуда. Вы это понимаете?
Радецки смотрел на меня, его глаза сузились.
— Да я-то понимаю. Почему вы на меня кричите? Идите и кричите на Сорки! Он считает, что пациент кровит из-за геморрагического гастрита. Вы же его знаете: «Тампон сюда, тампон туда… Степлер здесь, степлер там… Посмотри на часы — тридцать минут! Как я быстро управляюсь!»
— Что сейчас с пациентом?
— Плохо, он потерял много крови.
— Если сейчас же не открыть двенадцатиперстную кишку и не прошить кровоточащий сосуд, он помрет. После перенесенного инфаркта его сердце не выдержит скачков давления.
Радецки пожал плечами, как резидент он знал, что такие «мировые проблемы» должен решать хирург-специалист.
Многие видели в Сорки лидера. Печально. Высокомерная задница. Я мог только догадываться, чего он наговорил сегодня жене мистера Пеллегрино, слава Богу, что мне не пришлось разговаривать с ней в прошлую пятницу. Радецки прав, эта история принимала такой оборот, когда лучше держаться от нее подальше. Но я понимал, что уже вовлечен в нее независимо от результата.
К концу недели мы получили еще один фатальный исход: мистеру Пеллегрино сделали третью операцию, а затем его сердце положило конец экспериментам. Он скончался 10 октября в шестнадцать с четвертью.
Глава 5. Космодром
Хирург, для которого гонорар первичен, а профессиональный долг на втором плане, рекомендующий операцию без надлежащего обследования, удаляющий здоровый орган без показаний, превращающий почти каждый случай в неотложный, не имеет либо ума, либо морали.
— Что скажете, доктор?
Мистер Поттс лежал на кушетке для обследований. Я снял с него калоприемник, опорожнил его в таз и погрузил короткий ректоскоп в колостому.
— Вчера я заметил свежую кровь в калоприемнике. У меня кровотечение?
Прежде чем ответить, я тщательно осмотрел колостому.
— Ничего не вижу, все нормально, источник кровотечения может быть где-нибудь выше, надо взять другой эндоскоп.
Я положил грязный металлический тубус в таз и взглянул на обезображенный рубцами живот мистера Поттса. Были видны контуры кишечника с большим дефектом мышц брюшной стенки. Рубцы на животе — следы тяжелых операций. Хирург смотрит на них глазами механика, удовлетворенного отремонтированной машиной. Рубцы безобразные, но человек-то жив! Эти рубцы свидетельствуют об архисложных трудностях, преодоленных благодаря нашей изобретательности и настойчивости, и в результате спасена еще одна жизнь!
Да, я спас когда-то жизнь мистеру Поттсу, однако накануне я чуть не погубил его… Мистер Поттс, пожилой афро-американец, в прошлом служащий суда, оказался моим первым сложнейшим пациентом в Парк-госпитале. При попытке взять у него биопсию из опухоли прямой кишки я перфорировал кишку. На следующее утро он буквально умирал от тяжелого калового перитонита. После многочисленных операций по поводу этого перитонита он выжил, а несколько месяцев спустя мы удалили ему прямую кишку, пораженную раком.
Мистер Поттс мог бы подать на меня в суд и выиграть дело, но он не сделал этого. Думаю, меня спасла от суда возникшая между нами взаимная симпатия. Через три года злокачественная опухоль появилась в легких. Он отказался от химиотерапии, но приходил ко мне на прием каждые несколько недель без предупреждения, и это была единственная привилегия, в которой он нуждался. Мы оба знали, что жить ему осталось недолго.
Мистер Поттс поднялся с кушетки и натянул брюки. Я заметил, что на ремне не хватает дырочек,