исповедь у умирающих. Но никто опять не умер.
Еще через десять дней газеты написали: ну вот теперь дело совсем плохо, совсем ребята отощали, счет идет, наверное, уже на часы…
Прошло еще десять дней.
Потом еще десять.
И еще десять… Все это уже начинало напоминать дурной анекдот. Собрались родственники — разошлись. Собрались — разошлись.
Короче говоря, первый голодающий умер только на семьдесят четвертый день. Второй — на восемьдесят восьмой. Остальные на девяносто четвертый день отказались голодать, и врачи их помаленьку раскормили до прежних размеров.
Был похожий случай и в Одессе. Там некая сумасшедшая (или просто очень нервная) гражданочка попала в спецотделение разгрузочно-диетической терапии к доктору В. Давыдову после трехмесячной голодовки. Ничего, спасли…
Однако рекорд голодовки принадлежит одной женщине из Глазго, которая весила далеко за центнер и в 1973 году проголодала 249 дней, похудев на 44 килограмма.
…Так что мясо хуже голода…
— Человек не хищное животное. Не работает он на мясе, — улыбается Шаталова.
— Травоядное, что ли?
— Нечто среднее — плидиядное. Но, в общем, растительноядное. Об этом говорит строение зубов и кишечного тракта, основная природная пища человека — злаки и травы. У хищников кислотно-щелочной баланс крови 7,2, у травоядных pH равен 7,6. А вот у плодоядных (свинья, человек) как раз средняя величина pH — 7,4. Почему у нас во рту щелочная среда, а не кислая, как у хищников? Для переработки растительных крахмалов! И клыков, как у хищников, у нас нет, зато есть плоские коренные зубы для перетирания зерен. Длина кишечника тоже говорит о необходимости есть растительную пищу. У хищников кишечник короткий, чтобы мясо быстрее проходило, не успев вступить в фазу гниения. А у травоядных кишечник длинный, этого требует длительная переработка растительной клетчатки. У человека кишечник тоже длинный. Поэтому мясо при долгом путешествии по нему начинает гнить, что вызывает токсикоз.
— Да, я об этом писал в книге «Апгрейд обезьяны»…
— Умница. Таким образом, наш организм постоянно вынужден бороться с ядом еды. И с ее непомерным количеством. Сколько нам надо съедать в день, как вы думаете?
— Это известно: 3000 килокалорий при сидячей работе для мужчины. Иначе — труба! Так говорит наука о питании, — бойко отрапортовал я, поскольку очень эрудированный. И тут же получил в ответ…
Во-первых, пищевую ценность еды в тепловых единицах измерять не имеет смысла, считает Шаталова. Это глупость. Даже если будешь кушать очень много калорийных деревянных опилок, все равно умрешь от голода. Значит, не в калориях дело. Во-вторых, цифра в 3000 килокалорий, нужных человеку, чтобы ноги не протянуть, возникла еще в прошлом веке. Германский физиолог Фойт прикинул набор продуктов, которые мог купить на свою зарплату немецкий рабочий, и сжег эти продукты в калориметре. Выделилось 3000 килокалорий тепла. С тех пор физиология так и полагает.
— Хотя какое отношение имеет цена продуктов, от которой отталкивался Фойт, к их пищевой ценности? — недоумевает Шаталова.
По прикидкам самой Шаталовой, человеку в сутки вполне хватит 600 килокалорий. А остальное — лишняя пятикратная (!) нагрузка на организм. Ему, бедолаге, уже не до болезней, ему бы с пищей справиться. С ее количеством и качеством.
— Кстати, вы знаете, почему мы едим три раза в сутки? — спрашивает вдруг Галина Сергеевна. — Ну кто сказал, что есть надо трижды в сутки — утром, днем и вечером?
— Врачи? — робко предполагаю я.
— Да нет, конечно. Просто в прошлом веке по уставу прусской армии солдат кормили три раза в сутки. Вот отсюда и пошло. Никаких других обоснований, кроме прусского устава, тут нет. Так что ешьте меньше и только растительную пищу.
— А как же зимой без мяса? Травой организм не натопишь. Сальца шматок! Водочки…
— Водочка, конечно, полезна в определенных дозах, что и говорить. А насчет тепла… Саша, если вы приведете организм в состояние нормального функционирования, у вас в толстой кишке размножатся угнетенные ныне мясными токсинами бактерии. Они будут перерабатывать растительную пищу и при этом выделять уйму тепла и вырабатывать те самые «незаменимые аминокислоты», о которых все говорят, когда утверждают, что мясо необходимо есть именно из-за них. Вы знаете, почему толстый кишечник имеет такую странную форму, напоминающую радиатор батареи отопления? Это уже не биология. Это физика. Которая нам подсказывает, что это и есть батарея, основной внутренний отопитель. Только у мясоедов он не работает…
В том, чтобы есть низкокалорийную и малобелковую пищу, и состоит один из рецептов выздоровления по Шаталовой. Но кроме пятикратного ограничения в количестве пищи и кардинального пересмотра всего рациона, в ее систему входят дыхательные, гимнастические и психологические упражнения. Больной встает еще до рассвета, растирается снегом, если зима. Потом несколько часов делает определенные упражнения, дышит, принимает йоговские позы. Ест какие-то травки и зернышки. Пьет разные зелья, настоянные на керосине. Занимается аутотренингом. В общем, все это довольно тягомотно, потому что приходится менять весь темпоритм своего существования. То есть жизнь свою приходится менять на какую-то чужую. В результате больной даже думать начинает по-другому.
Поскольку коллеги в Институте питания над рассуждениями Шаталовой о видовом питании смеялись, она задумала провести и провела серию блистательных, но весьма суровых экспериментов над людьми. Они оказались сенсационными, но перелома в официальной научной точке зрения не вызвали. Ибо сила привычки велика, и для торжества нового в науке порой требуется смена поколений ученых.
Официальная наука утверждала: чем тяжелее у человека работа, тем больше ему надо жрать. Потому что энергию для работы человек получает из пищи. И молотобойцу или марафонцу никак не обойтись без 5000–6000 ккал. Шаталова утверждала: хватит и 1200! Остальное — только во вред. Ей возражали: даже пожирая 6000 ккал, люди при тяжелых нагрузках могут худеть. Значит, им не хватает!.. Она не соглашалась и предлагала провести эксперимент. Провели…
Пятисоткилометровый многодневный марафон через пустыню привел к парадоксальному результату: контрольная группа, которая получала 6000 ккал, теряла в весе, преодолевая по жаре и пересеченной местности десятки километров, потея и страдая. А группа Шаталовой пришла к финишу поправившейся. Хотя ее люди получали по 1200 ккал.
— Я этот феномен заметила довольно давно, — говорила Шаталова, наливая мне чаю. — Строго говоря, тот первый сверхмарафон по пустыне, за которым последовало еще несколько, я вынашивала больше десяти лет. Я тогда работала в Институте космических исследований — мы космонавтов готовили, и было у нас там два инженера — Миша и Костя. Они перешли на мою систему питания и участвовали в ежегодных забегах, посвященных Дню космонавтики, — из города Гагарина через Калугу в Звездный городок. Так вот, по моей просьбе Миша незадолго перед соревнованиями перешел на сбалансированное питание по рекомендациям Института питания, а Костя питался по моей системе.
Марафон проходил несколько дней, и я увидела, что Костя за эти дни не похудел нисколько, а Миша потерял восемь килограммов. Это было поразительно, и это полностью взламывало все существующие воззрения на теорию питания. К тому времени уже довольно много людей перешли на мою систему питания. После чего у них проходили многочисленные болячки и укреплялся иммунитет — они просто переставали простужаться. Так что у меня за плечами было кое-что перед тем экспериментом в пустыне.
…Собственно говоря, подобных экспериментов под эгидой НИИ физкультуры была поставлена целая серия. Проведены они были вполне официально и, как положено, запротоколированы. Группа шаталовских спортсменов жила на скудном рационе в 800–1200 ккал, состоявшем из салатов, каш, сваренных из цельной (нешлифованной) крупы, и травяных настоев с медом. Контрольная группа спортсменов трескала за обе щеки рацион, придуманный Институтом питания РАМН, — высококалорийную и отменно сбалансированную пищу, которая состояла из 180 г. белка, 200 г. жиров и 900 г. углеводов на «общую сумму» в 6000 ккал. В натуральном выражении это выглядело как мясо, макароны, рыба, хлеб, суп, шоколад, чай с сахаром, кофе, консервы всякие. За неделю спортсменам на данном топливе нужно было преодолеть, как я уже сказал,
