Струны: Собрание сочинений

И вот проходишь ты наяву,
И коснешься меня, и тебе я внемлю,
Небом милым как когда-то плыву,
Вдыхаю цветущую, певучую землю.

«Как огласится бор взывающей зегзицей…»

Как огласится бор взывающей зегзицей,
Не Ярославною ль, княгиней белолицей,
В Путивле плачущей, невольная мечта
Животворительно и грустно занята?
«Ах, полечу, – речет, – зегзицей по Дунаю,
Рукав бобровый свой в Каяле искупаю,
Омою князю кровь его глубоких ран
На теле доблестном…» Когда же осиян
Передвечерний лес прохладным тихим светом
И влажен и душист, уж полный близким летом,
А песня иволги над ясной тишиной
Прольется полною и стройною волной,
Всей женской бодрою и радостною силой,
Исконной прелестью, улыбчивой и милой, –
Твой просветленный лик всё ярче и родней
Встает над памятью первоначальных дней.

«Завспоминаешься и до того…»

Завспоминаешься и до того
Ты можешь иногда довсноминаться,
Чего и быть, пожалуй, не могло бы,
Но что тебе окажется дороже
Всего, что в жизни грезилось тебе.
И, может быть, нельзя коснуться близко
Другой души, пока не разделил
Ее воспоминаний и не стали
Они твоими.
Пламенный Египет,
Недвижный властелин пустыни мира.
Пустых ночей чернеющая синь.
Огромные неистовые звезды
Прорезывают мглу тысячелетий.
А в этой мгле – непостижимый Сфинкс.

Согбенные ровесники вселенной
Сидят недвижно. Белые бурнусы
И бронзовые лица видны ясно
В неизъяснимом свете. И молитва
Слышна без слов.
И сердце бьется, бьется –
Твое или мое? Всё это было
Там, в вечности. Я вспомнил. Помнишь ты?

«Души твоей заветные преданья…»

Души твоей заветные преданья,
Живую речь твою
С отрадою глубокого дыханья
Самозабвенно пью.

Как ты светла! И как непостижимо
Раскрытое твое
В видениях, как бы текущих мимо,
Иное бытие.

Но я ловлю в их радужном движенье
Незримые черты –
И, чудится, всё ближе выраженье
Их полной красоты.

Одно, одно живое полуслово,
И восстают в тиши
За краем край таинственно-былого
Скиталицы-души.

Так — лишь возьми смычок и скрипку в руки:
Поет одна струна;