Струны: Собрание сочинений

ВАЯТЕЛЬ

Видел ли Ты, как ваятель работает? Образ разящий:
Труд и искусство – одно. Что без искусства за труд?
Что без труда за искусство? Великие это познали.
Помнишь Голубкину? В ней было дано мне понять
Многое. Мощью суровой, и мудрой, и доброй дышало
Это лицо, этот взор, хмурый и светлый равно.
Облик весь жестковатый, движенья, рабочие руки,
Низкий голос и речь, сильная в краткости слов.
Сдержанной силы сокрытый огонь привлекал, чуть пугая.
Как прорывался он вдруг в тихой ее мастерской.
Грубые руки, что глыбы зеленые глины швыряли,
Нежным касаньем перстов словно ласкали ее;
Ткань тончайших усилий ударом одним сокрушали,
Поиск уверенный вновь к жизни перст воздвигал.
Помню, странно увидеть себя и узнать, как впервые:
Полный законченный сплав мысли и формы живой.
Кончено? – «Завтра готово», – промолвила просто.
А завтра – Огненный гневный порыв. Всё крушилось – на взгляд:
Вместо житейского сходства – созданье искусства вставало:
Вот оно – вот торжество духа над бренным в тебе.
Так, совершилось. Но что же сказала она? – «Вот теперь-то
Я поняла. Всё не то. Знаю, что нужно. Начнем
Сызнова – вот как приеду назад из деревни. И будет
Вправду тогда хорошо. Это – не жалко разбить».
Месяц прошел в ожиданьи, назначенный. Весть из деревни:
Анны Степановны нет. В несколько дней умерла.
Мастер-художник почил от трудов. И живые творенья
Людям остались. И в них – память о вещем труде.

4.XII.1932

ВОЗЛЕ СТАНЦИИ

Кажется, если б не станция
Близкой железной дороги,
Не было б тут огорчения,
Кроме домашней тягучки.

Но, позабыв мизантропию,
Можно сказать, что и в этом
Есть утешение славное
Чтителю медленной жизни.

То – станционные барышни,
Те же точь-в-точь, как когда-то
В воспоминаниях Чехова,
В воспоминаниях Блока.

Кончить не может любезничать
Истинный рыцарь платформы –
Юный толстяк бело-розовый
С сухенькой бледной кассиршей.

Грузный уж стал погромыхивать,
Грозно посвистывать поезд. –
Нет, не стереть очарованной
Скучно-бессмертной картины.

26.VII.1932

РУССКИЙ АБСОЛЮТ

Я молчал не от лени, болезни, дум, недосуга, –
Нет, я молчал просто так. Так – это наш абсолют
Русский. Его толковать невозможно, но должно всецело
Просто принять – и во всем. Как же иначе? Да, так.

30.VII.1932

ГОЛУБИКА

Ягода пьяная – голубика.
Собирала ее баба полоумная,
Спины день-деньской не распрямливала,