обнаружил их ахиллесову пяту. Мальчишеское нахальство куда-то улетучилось – малолетние хулиганы со страхом оглянулись и укатили восвояси, быстро крутя педали.
На пути домой я остановился у цветочного прилавка рядом с магазином похоронных принадлежностей Накаямы, чтобы купить розовые розы, как наказала госпожа Танака. Однако, добравшись до дома, я обнаружил, что попал впросак – наверное, розы срезали давно, ибо лепестки слегка подвяли и потемнели по краям. Я еще немного поволновался, выбирая галстук и запонки.
И вот я стою у порога госпожи Танаки. Палец уже тянулся к звонку, когда дверь распахнулась словно от сильного порыва ветра.
– Господин Сато! – воскликнула госпожа Танака. – Какой сюрприз! Как вы элегантны в этом костюме!
Госпожа Танака сменила домашнюю одежду на изящное фиолетовое платье; На переднем кармане красовалась вышивка – кошка, играющая с мотком пряжи; без сомнения, вышивка была делом рук самой хозяйки. Тонкие седые волосы она тщательно уложила и покрыла лаком.
– Добрый вечер, госпожа Танака! Надеюсь, я не опоздал.
– Минуты на полторы, – отвечала она, – не беспокойтесь, вы здесь, и это главное. Чего же мы ждем? Входите.
Я оставил туфли в прихожей и надел гостевые тапочки персикового цвета. Внимание мое привлекли кожаные ботинки на высоком каблуке. Вряд ли преклонные годы и ревматизм госпожи Танаки позволяли ей носить такую вызывающую обувь, а стало быть, ботинки могли принадлежать только Наоко.
Госпожа Танака возбужденно втолкнула меня в гостиную.
– Наоко! Наоко! – воскликнула она. – Мой сосед господин Сато пришел!
Наоко сидела на полу, скрестив ноги, и смотрела семичасовые новости. Когда я вошел, она поднялась. Господин Танака дремал в плетеном кресле, разинув во сне рот.
– Добрый вечер, господин Сато, – с поклоном поздоровалась Наоко.
– Добрый вечер, госпожа Танака, – поклонился я в ответ.
– Давно не виделись, – сказала Наоко, – вы прекрасно выглядите.
– Вы тоже, госпожа Танака.
– Пожалуйста, зовите меня Наоко.
Голос у нее был такой же властный и громкий, как и раньше. Ее внешность тоже совсем не изменилась: бледные, угловатые черты, крашеные красновато-коричневые волосы безжизненно свисают с плеч. Стройная и подтянутая в черной рубашке и брюках, Наоко с головы до ног воплощала собой тип современной деловой женщины, совершенно чуждый уютному дому госпожи Танаки с вязаными попонками на стульях и симпатичными статуэтками ангелков.
Я вручил ей букет, смущенный его потрепанным видом.
– Ах! Вы не забыли, что я люблю розы! Как мило с вашей стороны, господин Сато!
Госпожа Танака подмигнула мне, деликатная, как стадо розовых слонов.
– У господина Сато память – ого-го! Правда, господин Сато? Если бы не память, он никогда бы не достиг своего положения в «Дайва трейдинг».
– Вот как?
Наоко изогнула брови.
Да уж, подобные выдумки могли прийти в голову только госпоже Танаке!
– У меня обычная память.
– Сама скромность! – восхитилась госпожа Танака Что ж, не пора ли за стол?
Нагнувшись над мужем, госпожа Танака резко ткнула его в плечо и затрясла кресло.
– Господин Танака, обед! – заорала она мужу в ухо.
Мы уселись на полу вокруг обеденного стола. Перед нами стояли дымящиеся чашки с рисом и супом мисо, а также блюда с овощами, обжаренными на гриле, и тофу в соевом соусе. В центре стола располагалось керамическое блюдо в виде четырехлистного клевера, на каждом листке гордо раскинулся кусок бифштекса.
Еда оказалась выше всяких похвал: сочнейшее мясо, а овощи просто таяли во рту! Мы с Наоко хором нахваливали хозяйку, которая с довольным видом отмахивалась от похвал, словно от назойливой мошкары. Господин Танака, равнодушный к кулинарным изыскам жены, бурчал себе под нос, что ему необходимы вилка и нож, чтобы порезать мясо на маленькие кусочки, которые можно будет пропихнуть в рот.
– Господин Танака, – бранилась его жена, – если бы вы каждый день ходили на физиотерапевтические процедуры, которые прописал врач, ваш артрит мучил бы вас гораздо меньше… Нет, хватит пива! Только апельсиновый сок!
Несмотря на внешнюю субтильность, у Haоко оказался отменный аппетит. Она расправлялась уже со рой миской риса, а спаржи положила столько, словно боялась, что, если она ее не съест, овощи испортятся.
– Наоко-чен, – начал я, – как ваша новая работа?
– Превосходно, спасибо. Здесь у меня гораздо больше времени для творчества, чем в Токио. Уже нашла трех новых клиентов, а я в Осаке всего лишь месяц.
Темные глаза Наоко загорелись энтузиазмом. Похоже, она действительно очень увлечена своей работой дизайнера по интерьерам.
– Рад слышать. Приятно, когда кто-то гордится работой.
– Мудро замечено, господин Сато, – похвалила меня госпожа Танака. – Хотя должна признаться, я не всегда гордилась ее художественными талантами! Ребенком она разрисовала цветными карандашами все стены! Она была такой непоседой!
Все рассмеялись, за исключением господина Танаки, который с замученным видом жевал бифштекс.
– А вы, господин Сато? Как поживает «Дайва трейдинг»? – справилась Наоко.
– Каждый день приносит свои испытания, – ответил я, – и свои награды.
Наоко улыбнулась.
– Я считаю, если работа перестает быть испытанием, пора ее менять.
Хм, что за легкомысленный взгляд! Если все станут уходить с работы, когда она перестает быть захватывающей, то кто же будет занимать небольшие, но столь необходимые общественные ниши?
– Оставаться верным делу, даже если работа перестала захватывать, разве это не достойно уважения?
Наоко снова улыбнулась.
– Что ж, можно смотреть на вещи и так…
– Еще риса, господин Сато? – перебила госпожа Танака, опуская в мою миску полный черпак. – Я говорила, что Наоко и ее подружка Томоми совершили пешеходный тур по Хоккайдо?
– Томоко, – поправила Наоко.
– Как ты сказала, дорогая?
– Сколько раз можно повторять, тетушка? Ее зовут Томоко.
– Ах да… не важно. Я всегда советовала господину Сато не пренебрегать отпуском. Хотя бы раз в год. Пешее путешествие принесло бы ему только пользу.
– Томоко работает в бюро путешествий, – сказала Наоко. – Она большая мастерица находить дешевые варианты перелетов. Могу дать вам ее карточку.
– Когда-нибудь я хотел бы посетить Китай.
Моя жена всегда хотела в Китай.
Как только слова эти вылетели из моих уст, я тут же отчетливо осознал, что скорее у меня
