отчаянно хотелось спасти Мэри, хотелось отправить ее домой в теплой и мягкой Золушкиной карете. Однако это ничего бы не решило. Чтобы разобраться с нашей проблемой, требовалась канистра бензина.
В дюйме от моего носа пролетел пустой поезд, управляемый учеником машиниста. Жалюзи в баре заплясали в дикой пляске, а голова Юдзи застучала по стене. Стулья и столы запрыгали по полу, люстра закачалась. Поезд исчез вдали, и сумасшедшие вибрации прекратились. С другой стороны насыпи на меня, запутавшегося в сетях Венеры ребенка, уставился старый выброшенный холодильник, выпуская в атмосферу вредные испарения.
Я знал, что сегодня вечером что-то должно случиться. Я чувствовал это в атмосфере. После работы я шел за Мэри и Юдзи через район Синсайбаси. Я тенью скользил мимо закрытой галереи, мимо крепости Сити-банка, мимо благословенных земель пригорода. Хотя Юдзи прижимал к себе свой золотой трофей, взгляд его то и дело останавливался на пышных ляжках проститутки, шедшей по улице перед ними. Почему он не ценил то, чем владел, в то время как я завидовал микроскопическим клещам, что жили в ресницах Мэри, и сере, что скапливалась в ее ушах? После того как Мэри переступит пределы обыденного, обещаю, она никогда не будет ощущать себя нелюбимой и покинутой.
Друзья Юдзи ждали в баре. Этот бар был настоящей волчьей ямой, дьявольской западней, где тусовались транссексуалы и сатанисты. Я испытывал жалость к этим введенным в заблуждение беднягам. Если бы они проникли в гиперпространство и увидели, какой жалкой фигурой является Люцифер, то тут же забыли бы весь свой оккультизм. Заброшенный в преисподнюю, дьявол ныне влачит жалкое существование, изредка становясь почетным гостем на черных мессах и концертах бельгийских металлистов. Поневоле задумаешься, стоит ли ради такого пить козлиную кровь?
Сатанисты меня не пугали. Рядом с друзьями Юдзи, бандитами с впалыми щеками, они выглядели мяукающими котятами. Как только я увидел их, то сразу понял, что они собираются убить Юдзи.
– Иуда получит по заслугам, – пробормотал один из них, когда упомянутый Иуда вошел в бар.
Меня охватила паника. Я ничего не имел против бандитских планов относительно Юдзи, но Мэри! Этим парням проще вырубить ее, чем слушать ее испуганные крики. Трое бандитов сидели в тестостероновом ступоре – отбросы общества, средоточие всех его болячек. Кензи – накачанный наркотиками тип с двойными Y-хромосомами. – однажды бросил своего ротвейлера в ванную, а затем опустил туда же включенный тостер. Агония Трикси оказалась такой забавной, что Кензи тут же отправился на поиски других собак. А Синго и Тору чуть не задушили друг друга в своей квартире на первом этаже – они сжимали и давили, пока не округлились белки глаз. Даже на публике они не могли остановиться, под столом до волдырей сжигая кожу на руках друг друга.
Пока жертва и хищники обменивались приветствиями, я спрятался в темном углу бара. Затем Юдзи сел, и они принялись беседовать, намеренно игнорируя Мэри.
Стрелки часов двигались вперед. Солдаты Люцифера раз за разом заталкивали монетки в сто йен в щель музыкального автомата, снова и снова вызывая оттуда дух тяжелого металла. Мэри пила коктейль за коктейлем, чтобы задушить ростки уныния, пробивавшиеся в душе, и унижение от того, что с ней обращались, как с надувной куклой. Как только Мэри удастся нащупать вход в гиперпространство, она никогда больше не будет тосковать. Прорыв в гиперпространство уничтожит все сорняки скуки, но до той поры я мог лишь сочувственно наблюдать за ее страданиями.
В своем эгоцентризме Юдзи ничего не замечал, а друзья терпели его болтовню, пуская слюни в предвкушении того, как будут его убивать. Их подмигивания и посапывания участились, когда толпа посетителей начала редеть. Я разобрал этот примитивный код – они нападут на Юдзи, как только бар покинет последний клиент. Люди уходили, и шесть желтых глаз все чаще устремлялись к упрямой, неподвижной фигуре в углу. Ко мне.
Фигура в углу тоже не сводила с них глаз. Когда троица головорезов поняла, что я не собираюсь уходить, бандиты разозлились. Они не смели нарушить приказ Ямагавы-сан. Персонал бара также волновался – чем скорее головорезы сделают свое черное дело, тем скорее они подотрут кровь и отправятся по домам. Однако я не стану первой костяшкой, вслед за которой начнет рушиться сооружение из множества костяшек домино. Только не я. За два часа, пока я сидел в потемках, в голове моей родился план. Теперь все зависело от мочевого пузыря Мэри.
Я исследовал ее мочевыводяшую систему. За сегодняшний вечер она дважды ходила в туалет: первый раз в 21.46 и второй раз перед встречей с Юдзи в 00.59. Когда на часах было 03.04, нежная упругая подушка ее мочевого пузыря снова набухла, но тело не отвечало на призыв. Молекулы фильтровались сквозь плазму. Разрозненные фрагменты гемоглобина и аспирин пятимесячной давности просачивались через витые канальцы. Как на иголках, я сидел и ждал, услышит ли Мэри зов своего тела до того, как терпение бандитов истощится.
Я вздохнул с облегчением, когда мечтательный настрой Мэри разбился, заставив ее переключиться на нужды организма и вспомнить о том, как давно она хочет в туалет. Она встала и, покачиваясь, направилась через бар в узкий коридор, который вел к женскому туалету. Я последовал за ней. Дверь была открыта. Я закрыл ее. Затем я изо всех сил повис на ручке.
Тем временем в баре негодование Тору достигло предела. Последний посетитель удалился восвояси, подальше от греха. Тору поднялся и размахнулся – татуированная рука взлетела, словно коса, сметая со стола пепельницы и пустые стаканы. Кровь ударила бандиту в лицо, когда он с размаху опустил кулак на лицо Юдзи.
– Предатель.
Персонал бара смотрел, как Юдзи съезжает вниз, и морщился от звуков, похожих на вколачивание гвоздей в дерево. Юдзи кашлял кровью. Синго и Кензи с искаженными лицами били его по ребрам. От каждого удара Юдзи дергался, словно пораженный током.
– Где…
Удар.
– …ты…
Удар.
– …спрятал их?
Сумасшедший смех вырвался из залитого кровью горла Юдзи.
– У Мэри… Держите Мэри.
Безмятежно освободив мочевой пузырь, Мэри направилась к двери туалета. Несмотря на малую мышечную массу и опьянение, она могла нажать на ручку двери с силой, равной 103,1 ньютона, а паника увеличила этот показатель до твердых 312 ньютонов. Я оперся о косяк и потянул дверь на себя. В баре избиение на время прекратилось. Тору склонился над Юдзи.
– Что ты сказал?
– У Мэри… Хватайте ее!
Сердце мое часто забилось. К счастью, глотку Юдзи забили кровь и слизь, поэтому бандиты ничего не расслышали. Юдзи выпустил еще один фонтанчик кровавого смеха. Тору дал ему пощечину. Бандиты поставили Юдзи на ноги и, скрутив за спиной руки, повели к заднему выходу из клуба. Персонал бара кланялся и желал окровавленной процессии приятного пути.
А мы с Мэри продолжали сражаться за дверь. Мэри орала:
– Эй, кто-нибудь! Выпустите меня отсюда!
