вытянутой руке и с поднятой согнутой левой над головой. Со стороны графа последовал град ударов, проводившего на совесть заученную комбинацию, от которой я ушел прыжком влево, стараясь приблизиться вплотную. Трава, мокрая от ночного дождя, предательски скользила под ногами. Ничего, мой оппонент в том же положении. Хотя нет, движения его более чем уверенные, он не боится поскользнуться. В этом он меня переиграл, выбрав обувь с подметками, способными создавать хорошее сцепление с мокрой травой.
Воспользовавшись выглянувшим на короткое время из-за туч солнцем, на короткий миг ослепившим Макрудера, я сделал выпад, целясь ему в голову. Почти достал, на лбу графа появилась небольшая темная полоска сажи. Черт, еще бы два, три сантиметра и вряд ли бы он смог продолжать поединок. Мы разошлись и заходили по кругу, выискивая возможности для атаки.
Ага, рассечение есть, полоса побагровела, выступила кровь, тонкой струйкой потекшая на левую щеку Макрудера. Граф нетерпеливо смахнул кровь рукой, осторожно приближаясь ко мне.
Вполне возможно и шрам останется. Граф, откуда у вас эта отметина, так красящая Ваше мужественное лицо, прощебечет ему на ухо дама. Да так, на дуэли кочергой прилетело, небрежно отмахнется он. Я даже усмехнулся, представив эту картину, и это чуть не стоило мне жизни. Смех расслабляет, а расслабляться в этой жизни нельзя, иначе, как гласит один анекдот, поимеют. Сначала клинок графа чуть не отсек мне пару пальцев, остановленный пышным бантом. Затем я еле успел уйти от колющего удара, скрутив корпус в пояснице. Мне только и оставалось, что отмахнуться кочергой в сторону, стараясь попасть по ребрам Макрудера. Это удалось, и мы разошлись снова.
Надо заканчивать быстрее, кочерга не шпага, ее даже держать горизонтально трудно, устанет кисть руки и все, конец.
Дождавшись очередного выпада графа, я отклонил его шпагу в сторону левым предплечьем, на мгновение почувствовав режущую боль, и, зацепившись крюком кочерги за сложную гарду шпаги, резким рывком вырвал ее из рук Макрудера.
Великое дело рычаг, кричал в стародавние времена Архимед, посиживая в ванне. Моя рука с зажатой в ней кочергой и явилась тем самым рычагом, без труда вырвавшем оружие графа. Я поднял руку вверх и шпага графа, скользнув по пруту кочерги, уперлась в бант. Теперь мне следовало вернуть шпагу владельцу, презрительно произнеся при этом нечто крайне уничижительное.
Но насчет нее у меня были совершенно другие планы. Подойдя к лежавшему невдалеке обрезку бревна, я, обхватив эфес шпаги двумя руками клинком вниз, с силой вонзил ее в дерево, присев в момент удара. Затем, отойдя пару шагов в сторону, великодушно указал на шпагу, забирайте граф, так будет даже удобнее, чем нагибаться к земле. Клинок шпаги плоский, не трехгранный, что наиболее оптимально, трехгранный не застрянет в костях врага. На знаменитых русских трехлинейках системы Мосина были штыки именно такой формы и именно по этой причине.
К своей чести, Макрудер отказался от шпаги после первой же попытки извлечь ее, чтобы не выглядеть смешным. Один из его секундантов спешно предложил ему другую, уже с тремя гранями клинка. Жаль, неплохо было бы поставить в ряд еще одну, а лучше парочку, бревно смотрелось бы очень эстетично.
Я отошел к центру поляны, дожидаясь продолжения поединка. На левом предплечье имелся небольшой порез, но оно того стоило. Кроме издевательства, учиненного мною, граф довольно чувствительно получил крюком кочерги по пальцам и сейчас усиленно массировал их, зажав шпагу под мышкой.
Я стоял, настраивая себя на дальнейший бой, нагоняя в кровь адреналин, рыча горлом,
стараясь, чтобы звук шел из живота. Методика не сложная, но действенная. Наконец, когда у меня появилось ощущение, что я могу зубами перекусить свою кочергу, бросился на Макрудера, уже стоявшего в защитной позиции, обрушивая на него град ударов. После одного из них мне вновь удалось выбить оружие из рук графа, угодив ему снизу по запястью и даже зацепить на лету гарду шпаги, состоящую из нескольких металлических дуг, защищающих руку. Воспользовавшись секундным замешательством оппонента, я в выпаде вонзил пятку кочерги в тело Макрудер, стараясь угодить в солнечное сплетение, и даже провернул ее как при ударе атэми.
Граф рухнул на колени, схватившись руками за живот.
Сняв с кочерги шпагу уже во второй раз и взявшись за самый конец клинка, я изо всех сил закинул ее в сторону болота. Где-то вдалеке звучно чвякнула трясина, благодаря за неожиданный подарок.
Макрудер продолжал сидеть на коленях, зажав живот руками.
Раны быть не должно, конец у кочерги загнут, как ему и положено, но попал я прямо в цель и попал серьезно. К нему подбежали его люди, подняли на ноги, ощупали живот. Макрудер попытался сделать шаг и со стоном повис на руках секундантов. Он смотрел на меня так ненавидяще, как будто у него на глазах я растерзал всю его семью вместе с малолетними детьми.
Мне пришлось ответить ему взглядом, от которого обычно шарахаются даже близкие люди, не говоря уже об остальных. Несколько раз я пытался через зеркальное отражение понять, что их так пугает. На меня смотрело мое отображение с дикими полубезумными глазами. Очень неприятное, надо признать зрелище, но чего они боятся, я так и не понял. Мне становилось скорее противно, но ничуть не страшно.
Макрудер поспешно отвел взгляд, глухо пробормотав под нос проклятия. Слов слышно не было, ну а что же еще, не слова же благодарности.
Подошел Коллайн, похлопал по плечу.
— Все, де Койн. Поздравляю, ты победил. Граф не в состоянии, у секундантов претензий нет — он усмехнулся — один барон, правда пытался что-то высказать, но я объяснил ему, что сейчас, когда ты разогрелся и очень зол, он придется как нельзя кстати. И ты знаешь, подействовало, сам не знаю почему — вновь улыбнулся Коллайн.
Шутите господа, шутите, а вот мне сейчас будет совсем не до плясок с саблями. Сейчас начнется откат и меня начнет ощутимо подрагивать, потряхивать и поколачивать.
Все таки прав был Коллайн, не стоило мне связывать с Макрудером. Но если уж получилось, что получилось, то зря я затеял эти скоморошьи бои. Неизвестно что для меня хуже — убить его на дуэли или победить кочергой. Да что тут непонятного, естественно, что он предпочел бы первое. За ним стоят такие люди, что сожрут меня не то что с потрохами, а со всей одеждой и сапогами. Макрудеры это даже не Вандереры.
Друзей бы умел так заводить, как врагов. Да что теперь об этом говорить.
— Анри, если все закончено, то отправляемся немедленно, мы и так потеряли кучу времени.-
Все вокруг зашевелилось. Кареты, одна за другой трогались, разъезжаясь. Что здесь больше делать, цирк уехал и клоуны, то есть мы с Макрудером, убыли вместе с ним. Мои парни засуетились, подтягивая у лошадей подпруги, и вскоре наш маленький отряд был готов продолжить дальнейший путь. Я стоял рядом с Вороном, дожидаясь пока Нектор закончит перевязывать мою левую руку, держа в правой немалый кубок с вином, протянутый мне Коллайном по случаю победы. А вот пить больше не хотелось, хотелось только одного, убраться отсюда поскорее. Я протянул кубок Шлону, но тот вежливо отказался. У него под левым глазом который день блистал всеми цветами радуги немалый синяк, дружеский подарок Нестора по случаю его, Шлона воскрешения из мертвых.
Наконец все вскочили на лошадей, и мы поехали прямо через луг, стремясь выйти на имперский тракт. Я ехал позади отряда, когда со мной поравнялся Анри Дьюбен. Вид у графа оставлял желать лучшего, по всей видимости, Дьюбен тоже провел бессонную ночь. Я попридержал Ворона, нам предстоит разговор, это понятно без слов. Пару минут мы ехали и молчали, мне уже нечего сказать графу, а он не торопился его начать.
Наконец граф промолвил.
— Артуа, Макрудер очень опасный человек, очень. После всего, что между вами произошло, Вы заимели себе смертельного врага. -
Я пожал плечами, мне и самому это ясно, но ждал я от Дьюбена совсем другого разговора.
Граф продолжил.
— Его семья имеет немалый вес в столице, но и наш род не из последних в Империи. Хочу заверить Вас в том, что можете рассчитывать на меня. Вы, конечно, очень погорячились со шпагой Макрудер, но мы постараемся все уладить, очень постараемся — и он снова замолчал. Молчал и я, не видя никакого смысла в том, чтобы оправдываться или благодарить за то, что еще не сделано.
