простоватым, если не сказать больше, лицом. Эдакий увалень. Вот его лицо как раз и привлекло мое внимание. Выражение растерянности и обиды настолько легко читалось на нем, что парень походил на большого ребенка, у которого обманом забрали любимую игрушку.
Все здесь понятно без слов — провинциального простака отработали по полной программе. Но вот лицо его мне понравилось, простое такое, открытое. Парень все не мог успокоиться, в который раз осматривая карманы, заглядывая под стол, и озираясь по сторонам. Но всему есть предел и до него, наконец, дошло.
Недоумение сменилось выражением ярости. Какое-то время он осматривал посетителей, высматривая обидчиков. Наконец, осознав, что прошедшее не догонишь, направился к выходу.
— Эй, парень — окликнул я его, когда тот проходил мимо — Не сочти за труд, присядь на минутку.-
Он приостановился, вперился в меня своим взглядом, вероятно надеясь выместить свою злость. Затем, разглядев рукоять шпаги, выглядывающую из-под стола, поник плечами.
— Присядь, присядь. Возможно, я смогу тебе помочь. Да и что ты теряешь, в конце концов? -
Нерешительно потоптавшись, он все же уселся напротив.
Жестом показав служанке повторить заказ, я повернулся к предполагаемому собеседнику.
— Ну, рассказывай — обратился уже к нему.
— Что рассказывать то, Ваша светлость? -
— Я не Ваша светлость. Ваша Светлость — это обращение к графу, а я всего лишь барон.
Рассказывай с самого начала, кто такой, откуда взялся, что у тебя случилось-
Я налил ему вина, пододвинул тарелки и приготовился слушать. Звали парня Проухв Сейн, и родом он был из захолустного даже по местным меркам приморского городка. Единственный сын мелкого ремесленника, остальные все дочки. Здоровьем и статью Господь его не обидел, вот учеба давалась ему нелегко. Только и научился считать до ста и расписываться. Зато силы у парня было намеренно. Тесно стало ему в родном городке, и решил Проухв податься в столицу. Где, как не там можно реализоваться. Жаждал он славы, золота и приключений в любом порядке и в любом количестве. Подобно Ломоносову Проухв добирался до Дрондера с рыбным обозом, только не с мороженой рыбой, а с соленой да вяленой. Пожил в столице некоторое время, он с удивлением обнаружил, что роковые красотки не вешаются ему на шею, золота много, но все чужое, приключения обходят стороной за версту. Загоревал парень и совсем уж было домой засобирался, но вот познакомился с хорошими людьми, которые много чего ему наобещали. Вот в кабак они и пришли отметить это самое событие. Дальше мне все известно.
— Что дальше собираешься делать? — поинтересовался я.
— Не знаю еще, Ваша светлость. Можно в солдаты податься, да уж больно там порядки строгие. Домой стыдно возвращаться, засмеют меня. Делать я ничего не умею, отцу помогал, конечно, да что с того? Баржи грузить в речном порту, вот и все что остается. -
— Я не Ваша светлость, запомни. Есть у меня к тебе предложение, Прохор — переиначил я его имя на свой манер — Иди ко мне в услужение. Приключений тебе обещаю, а там глядишь, и подвиги подвернутся. Вот и сейчас предстоит мне одно дело, очень опасное, но и заработать можно хорошо, причем честно. Я и сам здесь один как перст, мне нужны надежные люди. Об оплате договоримся, не обижу. Но смотри, сразу предупреждаю, слушаться беспрекословно! Скажу упасть, падай хоть в лужу, скажу, стой на одной ноге, стой хоть до вечера… Подумай хорошо. Надумаешь, жди меня здесь же вечером перед закатом. С вещами. Все. Думай.-
Оставив ошеломленного предложением Проухва, я поспешил к баронессе Лионе.
Проходя мимо моста, услышал звон клинков и приглушенные ругательства.
— Оно мне надо — подумал я и ускорил шаг. Однако через несколько шагов пришла другая мысль — а может и действительно надо? — и поспешил на звуки продолжавшегося боя.
Примерно на середине моста моим глазам открылась следующая картина: три человека с яростью нападали на четвертого, прижатого к перилам. Еще один стоял на коленях, зажимая рукой рану на груди. В таких случаях трудно принимать чью-то сторону, не зная всех обстоятельств. Соотношение сил еще ни о чем не говорило. В равной степени обороняющийся человек может оказаться и подлецом и героем. Вот это и предстоит выяснить мне в данный момент.
— Добрый вечер, господа — поприветствовал я собравшихся дуэлянтов — не сочтите за труд объяснить мне правила, по которым происходит ваша дуэль. Вам не кажется, что соотношение сил в корне противоречит столь чтимому мной дуэльному Кодексу.
Если вы несколько подзабыли этот святой документ, сочту за честь вам его напомнить.-
Мне важна была реакция на свое появление. Ручаюсь, если они приличные люди и преследуют благородные цели, то попытаются объяснить столь неспортивное поведение — трое на одного.
Но этого не произошло. Один из нападавших, по всей вероятности старший, бросил какую-то неразборчивую команду и от группы отделился человек. Его намерения не вызывали сомнений своей очевидностью.
У японских самураев есть такая техника, не помню как она называется, когда удар наносится сразу после того как катана покинула ножны. Фактически это одно движение. Так вот, готов с кем угодно поспорить, что со шпагой такое тоже возможно. Когда мой объявившийся противник приближался ко мне, я спокойно стоял, придерживая ножны шпаги левой рукой. Но как только он пересек незримую границу, сделал выпад. Давно хотел попробовать эту технику, но все не было подходящего случая.
Перешагнув через еще агонизирующее тело, я подошел ближе. Существовала вероятность того, что и нападающие и защищавшийся объединятся, такое бывает.
Еще одна команда и следующий противник предстал передо мной. Наши клинки со звоном скрестились, разошлись, снова скрестились. Весьма посредственная техника, даже мне это понятно. На следующем выпаде он чуть-чуть провалился, и это стоило ему жизни. Прямо из четвертой позиции я нанес колющей удар, благополучно достигший цели. Все, противники остались один на один. Тщательно протерев шпагу, я спрятал ее в ножны.
И эта схватка оказалась недолгой. Сломленный потерей товарищей, последний из нападающих пропускал удары один за другим и после третьего рухнул на землю.
Человек, только что отправивший к праотцам своего соперника, пару мгновений переводил дыхание, присматриваясь ко мне. Я тоже стоял, дожидаясь, чем все это закончится. Пара горящих на мосту фонарей не давали много света, но и того что было, хватало, чтобы рассмотреть человека примерно моего возраста, чуть выше среднего роста, обладателя щегольских усов с закрученными к верху кончиками. Наконец он отыскал ножны шпаги, вложил в них шпагу, поднял валявшуюся недалеко от него шляпу и изобразил ей приветствие.
— Позвольте представиться. Меня зовут барон Анри Коллайн, и мне хотелось бы знать, кому я обязан жизнью — произнес единственный оставшийся в живых.
— Артуа де Койн, барон. Если это представляется возможным, объясните, что же здесь произошло -
— Подождите буквально пару минут сударь, пока я избавлюсь от трупов. Эти люди не заслуживают погребения, уж поверьте на слово.
Несколько минут я наблюдал, как Коллайн сбрасывает тела в воду с моста. А вот клинки он собрал, завернув их в свой плащ.
Странное дело, до сих пор не объявилась стража, обычно вездесущая, но может это и к лучшему.
— Вот теперь можно и поговорить. Хотя я предпочел бы это делать за стаканом доброго вина. Кстати, Вам принадлежат две шпаги из четырех. Не Бог весть что, но пару золотых за все вполне можно выручить.
— Отложим это дело на потом — сказал я, — вряд ли там обнаружится что-нибудь стоящее. Пока же предлагаю пройти в таверну. Здесь недалеко. -
— В любом случае, вино за мой счет. И еще, можете рассчитывать на мою шпагу. Я уже успел попрощаться с жизнью. Четверо противников — это много даже для меня.-
Мы почти сошли с моста, когда мой новый знакомый приблизился к перилам и решительно отправил сверток в воду.
— Что подвигло Вас на такой поступок? — не преминул поинтересоваться я.
