Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг.

Корфу — почти 60 миль. Но лошади, совершившие в 1066 году вместе с Вильгельмом переправу на его небольших судах, на ковре Байё имеют привлекательный вид, а о Роберте Гвискаре совершенно точно сказано, что, переправившись в 1081 году через Адриатику, он привез с собой лошадей[198]. Вопрос этот и в самом деле чрезвычайно важен. В этот период успех норманнов в сражениях самым непосредственным образом зависел от атаки конных рыцарей, но для этого были нужны хорошо выдрессированные лошади, и как в Англию, так и на Сицилию, их было необходимо доставить на кораблях. Поэтому не будет преувеличением предположить, что успешная транспортировка лошадей по морю была существенным вкладом в победу норманнов на суше^{39} .

Всем норманнским завоеваниям того периода, очевидно, способствовали скоординированные действия флота и сухопутных войск. Построенный Вильгельмом Завоевателем флот сделал возможной военную кампанию, кульминацией которой стала битва при Гастингсе, и в 1066 году именно факт господства Завоевателя в водах малых морей, отделяющих Великобританию от континента, предоставил ему возможность, находясь в Англии, получать крайне необходимое для него подкрепление[199]. Захватить в 1071 году Бари вновь помогла одновременная блокада с суши и моря, а сразу после падения города флот не только перевез норманнские войска в Катанию, но и принял участие в совместной операции против Палермо, причем Роберт Гвискар со своими кораблями отправился дальше вдоль северного побережья, а Рожер с большей частью сухопутных войск покинул Катанию. Эту осеннюю кампанию 1071 года можно сравнить с кампанией Вильгельма Завоевателя против Шотландии в 1072 году. В 1071 году для защиты Английского королевства он реквизировал корабли, в 1072 году направил морские и сухопутные войска в сторону Шотландии и при помощи кораблей взял страну в блокаду, а сам с сухопутными войсками отправился через залив Ферт-оф-Форт.

Соответствие с тактикой, используемой на Сицилии годом ранее, — абсолютно полное.

На протяжении всего XI века для транспортировки и блокады норманны повсюду использовали корабли. Например, в 1077 году после осады, в которой принимали участие и корабли и войска, Роберту Гвискару сдался Салерно, Ричард из Капуи использовал тот же метод против Неаполя (хотя на этот раз безуспешно)[200]. Корабли Роберта Гвискара между тем направлялись к побережью Далмации, и в 1081 году его флот доставил норманнские экспедиционные войска на остров Корфу[201]. Пожалуй, норманнам повезло, что в этот момент византийский флот находился в состоянии упадка^{40}, так как противостояние в Адриатическом море даже одному венецианскому флоту им далось уже с трудом. Венецианские корабли не только одержали победу над норманнами у Дураццо в 1081 году, но и продолжали решительное сопротивление норманнам на море весь 1084 год, пока сами не потерпели поражение чуть позже в том же году и в 1085 году[202]. Норманны тем временем продолжали десантные операции. В 1086 году в результате длительной осады с моря и суши сдался город Сиракузы. В 1088 году, чтобы отобрать у своих врагов Певенси, Вильгельм Рыжий провел более мелкую операцию с использованием кораблей[203], и в 1090 граф Рожер предпринял свою великую экспедицию по морю на Мальту. Таким образом, успешное применение кораблей для поддержания войск на суше норманны продемонстрировали на севере в 1066, 1071, 1072 и 1088 годах, а на юге — в 1071, 1081, 1086 и 1090 годах. Неудивительно, что одно из первых распоряжений Боэмунда в 1099 году, когда владение Антиохией было еще не прочным, должно было обеспечить сотрудничество с генуэзским флотом[204].

V

Несмотря на очевидные различия между норманнскими завоеваниями с 1050 по 1100 год, все они в первую очередь являются заслугой элиты из рядов конных и хорошо вооруженных рыцарей, действующих в тесной связи с солдатами-пехотинцами, а в случае необходимости их поддерживал флот. Именно эта слаженность в действиях между всадниками и пехотинцами, между сухопутными и морскими силами, стала отличительной чертой норманнских военных мероприятий второй половины XI века. Но эффективность этих действий напрямую зависела еще от одного фактора: единого командования в каждом критическом случае. В этом вопросе норманны XI века имели небывалый успех. Не было такого случая, чтобы Роберту Гвискару не удалось скоординировать действия своих рыцарей и рыцарей, нанятых в Калабрии и Апулии, или чтобы в случае необходимости его мобилизованные к войне корабли не сумели оказать поддержку и тем и другим. То же касается и Вильгельма Завоевателя: в битве при Гастингсе он продемонстрировал высокий уровень контроля над всеми своими войсками — конными рыцарями, солдатами-пехотинцами и лучниками. Более того, в последующие годы и он, и Вильгельм Рыжий всегда умели создать единое сплоченное войско из феодальных рыцарей, появившихся в Англии при норманнах, и пехоты англосаксонского народного ополчения. Граф Рожер тоже не только жаловал земли на Сицилии своим феодалам, но и сочетал их военную службу со службой наемников из сарацин. И наконец, Боэмунд. Наиболее специфичным из его тактических приемов было использование пехоты исключительно для поддержки конных рыцарей.

Вышеупомянутые норманны, безусловно, были людьми выдающимися, но столь же недюжинные способности проявили и многие другие норманнские лидеры. Яркий жизненный путь принца Капуи Ричарда I является следствием не только его военной ловкости, но и грубой силы, Вильгельма Рыжего современники считали одаренным командующим. Джордан, незаконнорожденный сын графа Рожера, сделал личный вклад в непростую совместную операцию, результатом которой стало падение в 1086 году Сиракуз, а Танкред проявил себя как достойный восхищения приверженец Боэмунда. В Италии продвижению норманнов способствовали такие люди, как Вильгельм де Грантмесниль и Вильгельм, сын Танкреда Готвилльского, который был первым графом «Принципата»[205]. В завоевании Англии норманнам во многом помогли эрл Херефорда Вильгельм Фиц-Осберн (погиб в битве при Касселе в 1071-м), Рожер II из Монтгомери, ставший эрлом Шрусбери, и Роберт, граф Мортейн, единокровный брат Вильгельма Завоевателя. Военные способности проявили не только светские магнаты норманнов. Роберт де Грантмесниль, например, будучи аббатом монастыря св. Эуфемии в Калабрии, вместе с Робертом Гвискаром на весьма профессиональном уровне защищал Викальви, а епископы Байё и Кутанса — Одо и Жоффруа — с успехом провели в Англии крупные карательные экспедиции[206].

Умелое руководство и общая мораль помогли норманнам решить одну из главнейших военных проблем того времени. Используя новую военную тактику, одержать победу можно, но потом ее необходимо еще и удержать, контролируя огромные пространства завоеванных территорий ограниченным количеством войск. Метод, избранный повсюду в данной ситуации, — это возведение укрепленных опорных пунктов, в каждом из которых командовал надежный норманнский магнат. Важность этих норманнских замков в Англии является общепризнанной[207]. С 1067 по 1070 год там на значительном расстоянии друг от друга сооружается множество замков типа «Зеленый „остров“ и двор замка»^{41}, таких, какие изображены на ковре Байё в Доле и Ренне. Похожий опорный пункт немедленно появился и в Гастингсе, а началом строительства замка Ружмонт было отмечено подчинение Эксетера. В 1068 году Вильгельм отправился на север, и, как мы уже видели, по мере его продвижения замки появлялись в Уорвике, Ноттингеме и Йорке, а на обратном пути их построили в Линкольне, Хантингдоне и Кембридже[208]. Таким образом, замки, обычно из дерева на земляной насыпи и окруженные траншеями, но иногда, более поздние, как в Колчестере, Дувре, Ричмонде и Чепстоу, — из камня, появились в Англии благодаря норманнам в качестве военного приспособления. Ранние комментаторы особенно настойчиво утверждают, что такие замки стали существенным вкладом в успех Вильгельма.

Подобное развитие событий (хотя и менее четко) можно проследить и на юге. Там, в отличие от Англии, норманны обнаружили уже существующие замки, но они быстро научились использовать их по- своему. Самые первые поселения на территории Италии находились в горных цитаделях Аверса и Мельфи (к ним мы еще вернемся), а до 1055 года Роберт Гвискар строил замки в Калабрии, например Скрибла на реке Валь-ди Крати в Россано, и неподалеку от Козенцы, как в Сан-Марко Арджентано, так и в Скалеи[209]. Когда год спустя в Италию прибыл Рожер, Роберт Гвискар незамедлительно передал ему во владение цитадель в Мельфи, а два его брата тотчас сделали то же самое на Сицилии. Уже в 1060–1061 годах они строили замки в Сан-Марко ди Алунсио на реке Валь-Демон и в Петралия Сопрано близ Чефалу[210], а цитадель Троина еще