Норманны. От завоеваний к достижениям. 10501–100 гг.

Вердене, а девятью годами позже отец Вильгельма Завоевателя герцог Роберт I покинул свое герцогство и отправился в паломничество в Иерусалим, откуда ему так и не суждено было вернуться[226]. Церковное возрождение в провинции Руан теперь было полностью подготовлено, и как раз в тот период, когда норманны всячески поощряли воспламеняющийся в Западной Европе религиозный энтузиазм, новую аристократию готовили к военной службе. К 1050 году два этих разных, но взаимосвязанных процесса скомбинировались таким образом, что атмосфера, сложившаяся на территории всего западного христианского мира, а не только в Нормандии, была более благоприятной для ведения религиозных войн, чем когда-либо.

Изменения нашли свое отражение даже в формах народного почитания. Умножалось, например, количество случаев благословления мечей, росло количество литургических богослужений о победе[227]. Одновременно шло развитие культа святых воинов[228]. Безусловно, продолжали почитать и традиционных святых, в чью честь в Риме воздвигались соборы, например св. Себастьяна и св. Лаврентия, и тех, кто предпочел мученическую смерть служению в римской армии. Еще лучше настроения XI века отражает растущий интерес к столь любимому норманнами святому Михаилу, архангелу-воину, и к святому Гавриилу, «главе ангельской стражи». Возможно, что в Испании существовал ранний культ св. Иакова как миролюбивого человека, но в XI веке за этим святым полностью закрепилось имя Santiago Matamoros, убийца мавров. Разве в IX веке он не привел христиан к победе в битве при Клавихо и разве не мог он вступить в бой от лица христианского мира еще раз? [229]. Конечно, здесь очень легко впасть в преувеличение. Увлечения той эпохи были слишком разнообразными, чтобы попытаться свести их к единой формуле. Но общая тенденция очевидна: появившееся таким образом воодушевление становилось всепроникающим.

Наиболее яркое литературное выражение распространяющаяся идея священной войны получила в Chansons de Geste, некоторые из них совершенно четко повествуют об эпизодах норманнских завоеваний[230]. Однако здесь будет достаточно упомянуть две поэмы, одна из них датируется началом, а другая концом XI века. Первая написана на латинском языке и рассказывает о легендарных подвигах некоего норманнского герцога, а вторая — это не что иное, как известная «Песнь о Роланде», оба этих произведения имеют непосредственное отношение к характеру норманнских достижений 1050–1100 годов. Итак, примерно в первой четверти XI века появилась Lament, она была написана на латыни по случаю смерти Вильгельма Длинного Меча, второго герцога Нормандии, убитого на острове Сены в 942 году врагами Людовика Заморского, короля Франции. В поэме норманнский герцог, безусловно, наделен христианскими и феодальными добродетелями, которыми он никогда не обладал, но все же, благодаря теме повествования и дате появления, это произведение представляет особый интерес как раннее выражение идеалов священной войны. Согласно этим идеалам, теперь сын Рольфа Викинга предстает перед нами воином-христианином, который расстается с жизнью за Веру и ради христианского императора. Вот как описывается этот герой- христианин:

Moriente infideles suo patre
Surrexerunt contra eum bellicose
Quos,confisus Deo valde, sibi i pse
Subjugavit dextra forte.

Когда его отец погиб, тогда неверные
Поднялись против него, подняли вооруженный мятеж.
Их он победил, доверившись Божьей помощи,
Их он покорил своей собственной правой рукой.

После этого на горе всем добродетельным людям он был предательски убит, но на небесах его сразу же приняли в число Блаженных.

Cuncti flete pro Willelmo
Innocente interfecto.

Теперь пусть все оплакивают Вильгельма —
Невинного, но все же преданного смерти.

Из этого видно, что понятие священной войны укоренилось в провинции викингов Галлии очень рано.

Ей равна по значимости более известная «Песнь о Роланде». Ниже мы еще вернемся к главной теме поэмы: поражению арьергардного отряда армии Карла Великого в 778 году в битве с сарацинами в ущелье Ронсеваль в Пиренеях. Самая ранняя дошедшая до нас полная версия поэмы — это сохранившаяся в Бодлианской библиотеке Оксфордского университета рукопись XII века [231]. Более того, существует распространенное мнение, что форма, в которой поэма предстает перед нами в данной рукописи и схожих с ней вариантах, возникла во второй половине XI века, возможно в период с 1080 по 1100 год[232]. Однако что касается первоначального происхождения поэмы, то об этом уже давно идут бурные дискуссии. Утверждают, что к поэме «Песнь о Роланде» следует относиться как к объекту коллективного творчества, который появился в результате постоянного, на протяжении двух с половиной веков, изменения и дополнения работы поэта, скорее всего, VIII века[233]. Другие же приводят доводы, и возможно, более убедительные, в пользу того, что поэма, в том виде, в каком мы ее знаем сегодня, является работой одного поэта XI века, но он использовал для своих целей уже существующие материалы, причем некоторые из них, может быть, уже обрели стихотворную форму^{47}. Помимо этих двух точек зрения было выдвинуто и множество промежуточных теорий. У нас нет необходимости вести здесь дебаты касательно того, был ли мнимый автор «Песни о Роланде»[234] по происхождению нормандцем, как нет необходимости и обсуждать даже гораздо более правдоподобную гипотезу о том, что в своей первоначальной форме поэма имеет некоторые особые связи с норманнами[235]. Однако вполне вероятно, что подвиги как Вильгельма Завоевателя в Англии, так и Роберта Гвискара на Балканах приписываются в поэме легендарному Карлу Великому[236]. В целом несомненно то, что герои «Песни о Роланде», описанные в Бодлианской рукописи, жили в период с 800 по 1085 год. В дошедшем до нас тексте поэмы никакая (или почти никакая) деталь не противоречит духу второй половины XI века.

Особый интерес представляет тот факт, что на создание поэмы автора в значительной степени вдохновило понятие священной войны, которое за 50 лет норманнских завоеваний достигло своего апогея. Герой Карл ведет свою бесконечную войну против язычников, «За нас Господь — мы правы, враг не прав». Карл дожил до сверхчеловеческого возраста, он сверхъестественно безгрешен. За его сном наблюдает святой Гавриил, а в бой с ним идут ангелы Господни. Более того, он не только король, но и священник. Он дает благословения, приличествующие сану священника, вместо подписи он как священник ставит крест и отпускает грехи, что может делать только священник. Тот же дух воодушевляет его последователей, и они