бандой в наших водах. Да еще и злее, чем прежде! Видать, и у них
тогда не все хорошо было. Правда, к берегу пока не подходил, стал
в бухте на якорь и орет чего-то во все горло, лапой в нашу сторону
указывая. Прислушался я. По ихнему из наших один только я достаточно разумею. В плену был у этого самого Харальда. А остальные
так, лишь отдельные слова знают. Пока его пасынок меня под честное
слово к своим не отпустил. Харальда-то дома не было. А они с ним
на ножах. Да и я обещал к следующему их набегу выяснить, у кого
и чем можно будет поживиться.
Насилу, можно сказать, разобрал! Далеко ведь, чертяки, встали, похоже, осторожничают чего-то.
А это они, мать ихнюю спрашивают, где тут живет, мол, Прокопкузнец. То бишь, я. «он нам обещал долг отдать. И еще кое-чего. Вот
мы и приплыли!»
Кому же такое понравится! Нет, думаю, изверги, отдавать-то —
не себе брать! С долгом-то вы поторопились. Не собрал я покамест
вами требуемого. А вот, где, что, почем узнал-таки! Видать, делать нечего, не подводить же своих. Дашь слабинку, так эти хреновы рогачи
викинги поотбирают и лишнее! Пришлось назваться, сесть со всем
добром в лодку да и плыть к кораблю на переговоры. Залез на корабль, кинул все к ногам Харальда да и встал перед ним по стойке смирно!
Как у них, басурманов, принято!
— Докладывай! — говорит по ихнему Харальд и смотрит мне в самые глаза, а взглядом так и сверлит!
Как тут сбрехнешь-то, сразу учует!
— Вот, — говорю, — сколько смог!
— Молодец, хоть что-то собрал, — рычит Харальд. — А об обещанном разузнал?
— Почти.
— То есть, как это?! — обижается Харальд.
— Так они почти все еще на зимовке!
— Не беда, — успокаивает Харальд. — Дорогу, небось, и сам
знаешь!?
36
I. Чертова дюжина
— Знать-то я знаю. Но не сдавать же неприятелю своих! Так у нас, поморов, не принято!
— А чего спешить? — говорю Харальду и преданно так гляжу
в его свиные глазки. — Может, лучше вначале все, как следует, обмозгуем? За одно и обмоем!
— Можно и обмозговать, — соглашается викинг. Спустились мы с ним в трюм, да и давай решать, к кому в каком
порядке нагрянем. Два дня не могли договориться. Все его пиво выпили. Как кончилось пиво, пригорюнился я. Теперь уж точно, не отвертишься. Вышли мы с ним на палубу. он, чтобы дать команду готовиться к высадке, я в море с горя утопиться! А тут, как раз и наши
корабли показались. Не один, а аж целых шесть! И, как увидели, что Харальд уже тут, давай грести из всех сил! Харальд, как углядел, побелел весь.
— Навел-таки, подлюга, рявкнул он и хотел было двинуть мне
кулачищем в ухо, точно бы вырубил, поганец, и опять прощай родные
пенаты! И, может, уже навсегда. Да я вовремя успел прыгнуть за борт
и давай плыть к берегу. о лодке даже и не вспомнил! По пути нырнул
несколько раз, чтобы не подстрелили. Но им не до этого было, так
хотели ноги поскорей унести!
Выбрался я на берег, не скоро, правда, как-никак версты две
не меньше. Глянул на море, а от Харальдова корабля лишь точка
и осталась. Шибко сиганул с перепугу-то! А следом еще несколько
точек, малость покрупнее!
То, наверное, наши погнались за ним. И оказалось, не ошибся. В аккурат через три дня воины приводят этого самого Харальда, пасынка его Свена да еще несколько придурков к нашему старосте. Я в это время случайно поблизости оказался. Да и говорят, прими, мол, отче, от нас подарок. Мы их с пойманного драккара, как залог, взяли. Басурмане на мечах поклялись больше нас не беспокоить!
— И вы поверили? — вспыхнул я. — Нету им веры, да и быть
не может! Уж я-то знаю. Сам в плену у них был. Увидите, скоро они
снова возьмутся за старое!
— Не каркай, — сказал староста, — чего надо-то?!
— отдайте, — говорю ему, — дядя Пахом, мне Харольда да пасынка его Свена. Пущай на меня, как я на них когда-то поработают!
— Хорошо, будь по-твоему, — говорит тот.
И теперь после работы почти что регулярно собираемся мы втроем. Варим пиво да горланим во все горло песни. И так хорошо у нас
37
это получается. Соседи, и те, диву даются. Чужестранцы, говорят, а поют — ну точь-в-точь, как наши с похмелья!
ЕщЕ СКАЗоЧКА
Говорит мне на днях Барсик, это котик наш:
— Сгоняй-ка, папа в магазин, выпить купить да заодно и в аптеку
зайди за валерьянкой. У нас сегодня гости будут.
— К тебе, может, кто и собирается, а я никого не приглашал.
— Экий ты непонятливый, — удивляется Барсик. — Я ведь Мурку
не одну позвал, а с хозяйкой!
— Эту-то фурию зачем? — спрашиваю.
— Ну-ну, — усмехается Барсик. — С каких это пор, папа, ты таким
разборчивым стал?
«Тоже мне, француз шерстлявый, понимаешь ли, — думаю, —
от горшка два вершка, а туда же, учить!»
— ладно, — говорю, — сынок, тебе виднее, так и быть сбегаю.
— И про валерьянку не забудь.
Барсик закрывает за мной входную дверь.
Иду по улице. Начало лета. Все цветет, пахнет, кое-где и хорошо. одним словом, благодать! Первым делом в аптеку — чтобы не забыть!
Купил пузырёк да побольше! Молодые, они, сами знаете, как
пьют! Потом ещё два таких же на всякий случай. Да и двинул опрометью в магазин за бутылкой, вдруг не успею. Барсик-то, задница
лохматая, забыл сказать, во сколько они придут. А сам я спросить
постеснялся.
Купил плетенку вина. Не одну, три литра. И давай, домой. Прихожу, а они уже там! Барсик их чаем угощает.
— Здравствуйте, — говорю, — Софья Давыдовна, — и, скрепя
сердце, целую её в наштукатуренную пухлую щечку. Мурочка тянет
для приветствия лапку. Дружески пожимаю её, та довольно мурлыкает.— Чем угощать-то будешь? —
