пиджаках, пытаются подобрать код к входной двери. Не зная, почему, но он сразу понял, наверное, шестым чувством, что это пришли
за ним. Что же ему теперь делать? А малинники тем временем, осилив
код, уже скрылись в дебрях подъезда. ладно, решил он, будь, что будет
и устремился к ближайшему телефону-автомату. Набрав номер, он перекинулся с кем-то парой слов и довольный
повесил трубку. После этого ему оставалось лишь одно, подождать, чем закончится эта история.
Примерно через четверть часа к его подъезду подъехала иномарка, из нее выскочили три лица в камуфляжах и, набрав код, так же, как
и прежде пиджаки, скрылись за дверью.
Спустя полчаса они вернулись обратно, волоча с собой этих самых
уродов. Без жалости запихнув их в машину, они, не медля, куда-то
укатили. «Вот и хорошо, — сказал он, — полагаю, мне уже можно
возвращаться». И он бодрой трусцой двинулся к своему дому, насвистывая песенку лепорелло. он вошел в лифт, который и доставил его
на родной шестой этаж. Натыркал ключом замок в темноте, на площадке, как всегда, была вывернута лампочка, опять, очевидно, его
бомжовского вида соседями. Не спеша, открыл дверь и осторожно
просочился в свою квартиру. Не включая света, внимательно осмотрелся по сторонам. С самого рождения он видел в темноте, как кошка
и, не обнаружив ничего странного, прокрался в комнату, где все так
же, без помощи электричества, разделся и едва слышно юркнул в постель, перед этим выпив стакан апельсинового сока из графина на ночном столике. он всегда делал это. Так ему спалось слаще. 91
один из малиновых пиджаков сидел в камере предварительного заключения и ждал, пока его товарищ вернется с допроса. Сам-то
он уже давно дал необходимые показания, во всяком случае, выдал
все, что сумел вспомнить. А как же было иначе, ведь эти люди настоящие мастера своего дела. И ему можно сказать, еще повезло, что так
легко отделался. Всего только каких-нибудь пару синяков под глазами, да перелом одного, ну, в крайнем случае, пары ребер. Хорошо бы, чтобы и его напарнику повезло не меньше!
И вот, наконец, его приятель возвращается с дознания. Точнее, его
приволакивают двое мордоворотов и словно куль роняют на пол. После чего нагло гогоча, оставляют их наедине. Когда ему наконец-таки, удалось привести приятеля в чувство, тот первым делом обсыпал его
отборнейшей бранью
— За что? — удивился малиновый пиджак. — Я ведь не виноват
в том, что они нас взяли! Видать, кто-то навел.
— Да я не за это, — морщась от боли, рычал его приятель. — Говорил же я тебе, идиоту, давай все запишем, а потом уже пойдем на дело. А ты — и так, мол, запомним. Видишь теперь, скотина, что со мной
эти изверги по твоей милости сделали?!
— Прости, брат, но я не предполагал, что у тебя такая плохая
память.
— Да, надо мне было не боксом заниматься, а подобно тебе
борьбой!
— Век живи, век учись!
— Верно, что же делать-то будем? Думаешь, нас замочат?
— Блин, даже не знаю. Может, и нет. они, вроде как, государственные служащие!
— А я считаю, что это всего лишь маскировка!
— Типун тебе на язык!
Голос из-за двери:
— Слышите, засранцы, посидите здесь пару деньков без еды и питья, чтобы усекли, что к чему а там, если данные подтвердятся, мы вас, так и быть, отпустим.
— Так ты чо, проболтался что ли?
— Да не, я только то, что сумел запомнить!
— А я вообще, лишь имя шефа смог назвать.
он очнулся в полной темноте, но не это не понравилось ему, а то, какой она была. Казалось, что он находится в каком-то чересчур огра92
II. Страшненькие рассказики
ниченном пространстве. он попробовал пошевельнуться, но у него
не получилось. Все его тело было словно парализовано, но боли
он не почувствовал. Что это с ним произошло, подумал он. И тут в его
мозгу, словно свет маяка в ночи, вспыхнула отчетливая мысль. Боже, выходит, его отравили! А он-то, глупец, полагал, что сумел всех провести. Никаким матрасом здесь и не пахло, он лежал на чем-то очень
жестком и холодном. Но как он ни вглядывался в пространство над собой, так ничего толком и не сумел разглядеть. Тогда он решил подать
голос. Другого выхода у него не было.
— Эй, помогите, я здесь! Помогите, пожалуйста! Помогите, молю
вас всеми святыми, я в долгу не останусь.
Дежурный по моргу закончил свой ужин и решил прикорнуть
часок-другой на одной из каталок, ибо до прихода сменщика оставалось еще добрых шесть часов. Только, значит, он собрался это сделать, как до его слуха донеслись какие-то приглушенные крики, похоже, ктото звал на помощь. Вопли доносились со стороны стенки с ячейками. Перекрестившись, а заодно и хряпнув полстакана спиртяги для храбрости, дежурный решил действовать. определив, откуда доносится
звук, он не без робости взялся за ручку ящика. И… он не ошибся. Кричал именно этот покойник, вернее, он был еще живой, но выглядел
весьма плачевно. Тело его распухло так, словно пролежало несколько
дней в воде.
— Браток, — сказало тело, — вызволи меня отсюда и тысяча баксов твоя!
— Не положено, — подумав, сказал дежурный. — Что же это будет, ежели всякий покойник так безобразничать начнет?! Анархия
да и только!
— ладно, две тысячи?!
— Была — не была, — сказал сторож. — А кому звонить-то?
он назвал дежурному номер, тот записал его. И снова задвинув
ящик на место, на всякий случай, ушел звонить к ближайшему телефону. Вернуться к полноправной жизни он смог только через полгода, да и то, благодаря своим связям. Ибо токсин оказался на редкость
стойким. А вообще-то не умер он лишь потому, что апельсиновый
сок сыграл роль противоядия. И все же доза отравы была настолько
значительной, что целых три месяца врачи героически боролись за его
жизнь.
— Ну, все, парни, вы свободны, ваша шарашка с этого дня прикрыта нами окончательно. А шеф ваш теперь надолго угодил в больницу!
93
