собрание председатель правления колхоза имени Чапаева — энергичная худощавая женщина с закрученными вокруг головы обручами черных кос. Все замолчали, внимательно разглядывая нас.
Председатель не выступала с докладом, не произносила длинных речей. Пригласив всех за накрытые столы, она подняла рюмку:
— Дорогие наши колхозники, давайте же поприветствуем доблестных соколов на саратовской земле и выпьем за скорейшую победу над вражескими ордами.
После ужина председатель колхоза сказала:
— А теперь позвольте вручить вам скромный подарок от наших колхозников — самолет-истребитель. Мы приобрели его коллективно на свои трудовые сбережения.
В классе раздались аплодисменты, худые лица людей озарили светлые и радостные улыбки. Эта минута запомнилась мне на всю жизнь.
— Нещадно бейте, сыны наши, захватчиков, — продолжала женщина, — гоните их прочь с нашей земли, очищайте от них советское небо!
Мы с лейтенантом горячо благодарили саратовцев и обещали обязательно выполнить их наказ.
После официальной части в зале заиграла гармонь, зазвучали фронтовые песни. Но председатель неожиданно попросила тишины. Когда все умолкли, торжественно провозгласила:
— Товарищи! Наш славный гость, пилот Степаненко, как стало известно, холост. Правду говорю? — спросила у меня. — Так вот, выберем ему невесту.
Вспоминаю об этом, чтобы подчеркнуть, с каким вниманием и теплом относились советские люди к фронтовикам. Но одно дело — рассказывать, а совсем другое — стоять рядом с девушкой, настоящей красавицей! Никто из присутствующих не смеялся и не шутил.
Вечером, как это и положено жениху, я побывал у Марийки дома, познакомился с ее матерью. Договорились писать друг другу. Но, что поделаешь, — так и не сошлись наши пути-дороги. В 1944-м Марийка сообщила, что выходит замуж.
До глубины души нас взволновала эта огромная честь — сражаться с врагом на самолете, врученном тебе народом. В этой связи наша ответственность за разгром врага становилась будто ощутимее, зримей. Это означало, что простые люди, сельские труженики, верили нам, надеялись на наше боевое мастерство. Каждый из них, кто в тот миг смотрел на нас, мысленно произносил: «Мы отдаем тебе свой труд, чтобы ты побеждал. Сумеешь ли, справишься ли с порученным делом?» К нам подходят пожилые и молодые женщины, подростки. На устах у всех одно: скоро ли конец войне? Когда ждать наших домой?
Милые, дорогие наши люди! Знать бы ответы на эти вопросы… Мы, летчики, будем искать их в битве и в схватках с заклятым врагом, а вы — на трудовой ниве. Другого пути у нас нет и не будет.
Утром на аэродроме нас уже ожидал подполковник Миронов со старшим сержантом Семеном Дмитриевичем Шмалием. Они возвратились из колхоза «Стахановец», где им от всего села вручал именной истребитель Ферапонт Головатый. Машину принимал Шмалий. Как известно, первый истребитель Ф. Головатый подарил летчику майору Еремину.
На белоснежных именных самолетах летим прямо на фронт под Сталинград, где нас ожидают новые бои. Истребители Як-1—усовершенствованные скоростные машины. Нам предстоит в короткий срок овладеть новой техникой, облетать ее, пристрелять оружие и, не задерживаясь, войти в боевой строй.
Атаки на «воздушный мост»
Немецко-фашистские войска, прижатые к Волге, упорно сопротивлялись. Гитлер приказал Паулюсу держаться до последнего солдата. Но было ясно, что долго выстоять они не смогут. Все надежды противник возлагал сейчас на снабжение боеприпасами, продовольствием, горючим по «воздушному мосту». Чтобы поддерживать его в надлежащем состоянии, Геринг собрал вблизи Сталинграда самолеты большинства транспортных частей, мобилизовал флот летных школ и гражданской авиации. Он хвастливо обещал Гитлеру доставлять окруженной армии Паулюса 300–500 тонн груза ежедневно.
Надо было «взорвать» этот мост, лишив окруженных гитлеровцев поддержки с воздуха.
Наша ближайшая задача теперь состояла в том, как сообщил командир полка, чтобы перехватывать транспортные самолеты и бомбардировщики и сбивать их, то есть организовать блокаду противника в воздухе. С этой целью Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение блокировать врага на внутреннем фронте окружения силами 8-й и 1б-й воздушных армий, а на внешнем — силами 8-й, 17-й армий и авиации дальнего действия. Способ блокады: рассредоточить истребители на аэродромах вокруг сталинградского «котла» и наносить удары по авиации противника на маршрутах полета и аэродромах базирования.
Тактика вражеской авиации не отличалась новизной: полеты одиночных машин на определенных маршрутах в сложных метеорологических условиях, а также больших групп до 40 самолетов в сопровождении истребителей. Самые краткие расстояния до Сталинграда — от баз Тацинская и Морозовская.
На освобожденной территории между внешним и внутренним кольцами окружения разместились наши авиационные полки и зенитная артиллерия. Своими активными действиями они не давали возможности противнику совершать перелеты через «коридор» к окруженной группировке и обратно. Поэтому, неся большие потери, гитлеровцы принялись искать обходные маршруты. Часто меняли их, хитрили, прибегая к ночным полетам или используя сложные метеоусловия. Их самолеты часто вились над внешним кольцом окружения, пытаясь незаметно подобраться к своим войскам, но везде и всюду попадали под огонь наших истребителей и зенитной артиллерии.
11 декабря 1942 года 16 «юнкерсов» под прикрытием «мессеров» попытались прорваться к Сталинграду. В районе Чепурников их атаковали восемь машин Ла-5 и девять Як-1, поднявшихся по сигналу станции наведения. Результат боя: подбиты девять «юнкерсов», пять из них уничтожены, четыре сели на фюзеляжи. Уцелевшие экипажи взяты в плен. Семь машин повернули на юго-запад, но тут их догнали наши истребители. Уйти посчастливилось лишь одному гитлеровцу.
В начале января 1943 года была разработана операция по уничтожению транспортных самолетов противника на удаленных аэродромах Старобельск, Тацинская, Морозовская, Ростов. Одновременным ударом штурмовиков и бомбардировщиков повреждено и уничтожено около сотни вражеских машин.
В разгроме авиационной группировки противника немалую помощь оказали и наши подвижные механизированные части. Так, по рассказу генерала К. О. Петровского, его 117-я танковая бригада, участвовавшая в окружении фашистской группировки, вырвавшись на оперативный простор ночью, с ходу наскочила на базовый аэродром Морозовская. 150 «юнкерсов» и «мессершмиттов», склады с боеприпасами — бомбами и снарядами — танкисты уничтожили в считанные минуты. Разогнав машины, они обрубывали самолетам хвосты, приводили в негодность все аэродромное хозяйство. Был взят в плен и весь летно- технический состав — фашистские вояки, растерявшись, не успели сбежать либо улететь ночью. Придя в себя спустя некоторое время и стремясь не дать нам возможности воспользоваться их самолетами, фашисты принялись беспощадно бомбить свой же аэродром, расходуя боезапас на прицельное бомбометание по металлолому и попавшим в плен соотечественникам.
Тем временем наша авиация совместно с воинами наземных войск продолжала успешно громить упорно сопротивлявшегося противника.
Даже в ходе переподготовки на новую материальную часть мы не могли удержаться от боев, если этого требовала обстановка. Помню, в начале января я обучал над нашим аэродромом прибывшее пополнение — молодых летчиков Токарева, Камшеева, Мочалина, Кандакчяна. Только дал провозной на «яке» сержанту Мочалину и произвел посадку — не успел даже выпрыгнуть из кабины и заправить машину — как вижу: бежит ко мне механик старшина Борисовец. Запыхался, что-то выкрикивает на ходу, тычет рукой в небо. Оглядываюсь, а с востока на Сталинград плывут «юнкерсы». То ли заблудились, то ли сманеврировали, чтобы нагрянуть со стороны солнца. Транспортники идут без прикрытия истребителей. Ну как тут не воспользоваться выгодной ситуацией!
Заправиться бы… Но, охваченный боевым азартом, заставляю себя не думать ни о чем — надо взлетать. Для молодых летчиков будет наглядный урок: учеба на личном примере.
