землю.
— Не ранены, командир?
— Нет, Миша, «як» выручил: принял огонь на себя. Большие серые глаза Михаила воспалены от ветра и кубанской жары, а скорее — от недосыпаний. Он ощупывает меня, убеждаясь, что я не ранен, обходит, осматривая, машину. На смуглом, обветренном лице застыла сосредоточенность.
— Да, опустил наш «як» крылья, — говорит в раздумье и неожиданно с задором заключает: — Пустяки, командир. Отремонтируем, будет в лучшем виде. Не первый раз. Был бы летчик невредим, а самолет мы приведем в чувство! Завтра и полетите, товарищ командир. А пока отдыхайте.
Подходит тягач, цепляет машину и уводит ее с центра аэродрома на ремонтную стоянку. Там за «як» возьмутся механик и его верные друзья-технари. У них у всех золотые руки и такие же головы. Знаю: если Миша сказал, слово сдержит. Верю: утром снова поднимусь в бой. Сигнальная ракета не застанет меня «безлошадным». Не было случая, чтобы я не взлетел на требовательный зов сигнальной ракеты…
Убывая с Кубани, мы с Борисовцом прощались с самолетом, словно с близким другом. Я и на самом деле питал к нему родственные чувства. Ведь на Саратовщине, в колхозе имени Чапаева, осталась симпатичная девушка Марийка…
Кому вручили именной самолет в сменившем нас полку дальневосточников? В текучке фронтовых дел, перелетов, подготовке к новым боям было не до этого. Однако уверен: попал он в надежные руки и службу нес отлично.
…26 июля наш полк получил приказ срочно вылететь из-под Рязани на Брянский фронт. Маршрут проходил над местностью, сплошь покрытой лесами и болотами. В связи с нехваткой времени на подготовку принято решение: чтобы мы не заблудились и не попали на территорию врага, полк будет вести группа из трех Пе-2. Как говорится, предосторожность — не трусость.
Вылетаем тремя группами. В голове у каждой — по одной «пешке». На подлете к неизвестному нам аэродрому «пешки» почему-то снижают скорость и становятся в круг. В чем дело? Почему они медлят? Ведь в баках на исходе горючее, требуется срочная посадка. Неожиданно получаем приказ: садиться на зеленый луг поймы.
Позже выяснилось, что Пе-2 заблудились, но не стали тратить время на восстановление ориентировки при малом запасе горючего. Посадку произвели вне пределов аэродрома. Спустя полчаса нам доставили топливо, и мы благополучно добрались до места назначения. Ошибка объяснялась тем, что летное поле утопало в густой зелени, и с воздуха обнаружить его было не так-то просто.
Жилье для летного и технического состава, понятно, пока отсутствует. Это и к лучшему. Воздух в лесу кристально чист, напоен запахами трав и цветов. Мы строим шалаши из веток, набиваем матрацы травой.
29 июля облетываем линию фронта. Местность сложная для ориентировки, не то что под Сталинградом или над Кубанью. Здесь почти сплошные леса, мало характерных примет.
Командир полка подполковник Миронов и его заместитель по политической части подполковник Ершов знакомят нас с обстановкой, расстановкой боевых сил. Брянским фронтом командует генерал М. М. Попов, 15-й воздушной армией, в состав которой входит полк, — генерал Н. Ф. Науменко. Мы будем действовать в полосе наступления 11-й гвардейской армии генерала И. X. Баграмяна. Успех советских войск развивается в направлении Козельск — Карачев. В воздухе кипят жаркие сражения. У противника основные самолеты — истребитель «Фокке-Вульф-190а» и штурмовик «Хеншель-129».
Когда командир закончил беседу и настала тишина, с запада донесся приглушенный ветром грохот канонады.
— Слышите? — поднял руку командир. — Этот гром напоминает нам о наивысшей степени боевой готовности. В любую минуту нас могут поднять для отражения атаки противника, прикрытия своих войск, сопровождения бомбардировщиков или штурмовиков. Как видите, работы тут предстоит много.
Обстановка в самом деле была сложной.
Потерпев поражение под Сталинградом и на Северном Кавказе, фашистские войска готовились к решающей схватке под Курском, спланировав операцию под названием «Цитадель». Уже к началу лета 1943 года сюда широким потоком пошла новейшая техника: танки «тигр», «пантера», самоходно-артиллерийские установки «фердинанд». Здесь сосредоточивались самые мощные и преданные Гитлеру мотострелковые и авиационные дивизии: «Великая Германия», «Адольф Гитлер», «Мертвая голова», «Райх», хорошо известные нам эскадры воздушного флота «Удет», «Мельдерс», «Ас-пик». Общее число вооружения насчитывало: 2000 самолетов, 2700 танков и штурмовых орудий, 10 тысяч орудий и минометов, до 900 тысяч человек личного состава — 50 отборных дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных. Гитлер мечтал о переломе в ходе войны, стремясь взять реванш за все неудачи, демонстрировал мощь своего оружия. В поисках выхода из затруднительного положения он делал ставку на Курск.
…Незаметно наступил вечер. Бывалые летчики вспоминали особо сложные варианты воздушных боев, свои ошибки и промахи при встречах с «фоккерами». Капитан Рязанов втолковывал молодежи прописные истины:
— Смотри в оба, не отрывайся от ведущего ни при каких обстоятельствах, следи за всеми его действиями, копируй его полет. Отстал — значит, пиши пропало… «Фоккера» быстро «подберут» зазевавшегося. Запомните его силуэт. Напоминает конька-горбунка: тупорылый нос, кабина пилота в виде горба, обрубленные законцовки крыльев. Но, вообще, ребята, скажу: не так страшен черт, как его малюют. Главное — не допустить внезапного нападения, чтобы он тебя не атаковал первым…
Командир полка отдает распоряжение: всем спать! Завтра начинаем боевую работу. Подъем будет ранний.
Все пошли к шалашам. Мы с Борисовцом долго не можем уснуть. Ворочаемся с боку на бок, вдыхаем пьянящий запах привядшей травы и листьев. Каким будет этот завтрашний день?
Утром восьмеркой Як-9 вылетаем для сопровождения «илов». Курс на запад. Вначале полет проходит спокойно. Но едва мы ушли подальше от аэродрома, как на нас навалились «мессершмитты». Их цель — прорваться к «илам». Что предпринять? Вступим с ними в бой — оставим штурмовики без прикрытия. Выход один: разделиться на две группы. Одна будет сковывать боем истребители, другая сопровождать «илы» к фронту.
С появлением «мессеров» штурмовики снижаются до бреющего и летят, едва не задевая винтами верхушки деревьев.
Передаю по радио Погорелову:
— Михаил, бери Богомолова, Телегина и Усикова и сковывай «мессов», а я с Васиным, Шкворунцом и Шлыковым иду за «илами».
Погорелов четверкой отворачивает в сторону и набрасывается на «мессершмитты». А мы уже за линией фронта. «Илы» атакуют стремительно и неотразимо. Внизу полыхает огонь, что-то сильно дымится. Объект затягивает непроницаемая черная пелена. Веером бьют зенитки. Их шквальный огонь прижимает «илы» к земле. Второй, третий заход штурмовики проводят вслепую, наощупь. В воздухе со всех сторон — разноцветные фейерверки… Два «ила» подбиты зенитным огнем. Распустив серпантин дымовых полос, они спешат к линии фронта.
Командир группы «илов» подает сигнал прекратить удары, отходить на свою территорию. Группа разворачивается на восток.
В подобных обстоятельствах внимание врага привлекают прежде всего те самолеты, которые попали в беду. Все мы знаем, о чем думает пилот в горящей машине: только бы пересечь линию фронта, спасение — среди своих! Потому-то немедленно устремляемся к «раненым» самолетам. Туда же бросаются и «мессеры». Но не тут-то было!
Один хищник, очертя голову, бросился за легкой добычей, но попал под мою очередь. «Мессершмитт» пошел вниз вблизи деревни Барилово. Огненный столб возвестил о его падении.
Поврежденные «илы», дотянув до переднего края, идут на вынужденную посадку. Мы машем им крыльями…
Через несколько часов — второй вылет. Прикрываем войска в районе деревни Барилово. В составе моей группы летят Васин, Шкворунец, Шлыков, Телегин, Богомолов, Кузнецов, Усиков. Большие группы «хейнкелей» под прикрытием истребителей рвутся к линии фронта. Внезапной нашей атакой уничтожены два Хе-111 и один «мессер». Последний сбит младшими лейтенантами Усиковым и Шкворунцом. Однако на этом
