Письмо:
Павлуша, 43
Отшумели новогодние праздники, оставив на безлюдных улицах битые бутылки и выгоревшие останки хлопушек. Три килограмма живого веса, сброшенные мною путем титанических усилий в декабре, вернулись обратно и привели друга. В моей тумбочке добавилось неизменные новогодние подарки — несколько дезодорантов и гелей для душа, в кресле валялись поздравительные открытки с изображением зайчиком и плюшевых мишек, пакеты с килограммами шоколадных конфет и главный подарок от Лильки — бутылка «Реми Мартина».
Андрей написал мне короткое письмо на сайте, где сообщил, что уезжает на месяц в Европу. Я подумала, что девчонки правы: поздно ждать принца. Мой принц живет иной, параллельной жизнью, мы можем быть рядом, но никогда не пересечемся, у каждого из нас своя орбита. Что я могла дать человеку, в кармане у которого был весь мир? Андрей привык жить в свое удовольствие, путешествовать, менять женщин и машины, и ничего не принимать всерьез, оставаясь, по сути, взрослым ребенком. С таким мужчиной хорошо провести время, но попытаться загнать в стойло дикого мустанга — пустая затея! Пусть он скачет по прериям, этот породистый вольный конь, он прекрасен в своей стихии! И я пожелала ему счастливого путешествия.
Большую часть января мы с девчонками провели вместе, то и дело перемещаясь от одного праздничного стола к другому. Мы пили у Юльки, ели у Лильки, опохмелялись в сауне, а потом ехали куда-то за город к знакомым Юлькиных знакомых, чтобы обязательно поздравить этих милых людей с Рождеством. Я потеряла счет дням, весь месяц слился в череду пьянок и похмелий, тостов и новых знакомств, и все это время моим неизменным спутником был Ярослав, настойчиво приглашаемый в гости моими настырными подружками. Он всегда был рядом и читал мне нотации о вреде пьянства, о количестве отравлений алкогольной продукцией в России, о том, что утром я «буду мочиться клетками своего мозга» — короче, портил мне праздники, как мог! К концу месяца я даже начала прислушиваться к его бесконечным замечаниям и находить их разумными и правильными, к тому же девки обрабатывали меня по полной программе.
- Как говорила еврейская мама: «На свободе хорошо жить, но трудно кормиться!» — читала мне лекции Юлька. — Ты уже не девочка, пора определяться! В России мужчин на десять миллионов меньше, чем женщин! А если мы отбросим алкашей, уголовников, геев и бездельников, то сколько — как ты думаешь — одиноких баб приходится на одного дееспособного мужика? Сотня?
- Ося, ну Юлька же права, — угодливо подпевала Лилька. — Ты рискуешь так и состариться в своей коммуналке в одиночестве, в обнимку со своим ноут-буком, а тут реальный шанс изменить жизнь! Ярослав очень симпатичный, к тому же, самые прочные браки те, что заключаются по расчету! Нормальная зрелая любовь рождается из уважения и благодарности, а не из буйства гормонов. Мы тебя очень просим — приглядись к нему повнимательнее, не руби с плеча!
Я пошла на поводу у судьбы и приняла ухаживания Ярослава, и даже — как мне стало казаться, начала находить его вполне себе привлекательным. Впрочем, к концу января, с учетом потребленных мною спиртных напитков, я, пожалуй, нашла бы привлекательным и Аркадия Укупника. Ярослав был очень образованным человеком, имел свое четкое мнение по всем вопросам, был упрям и совершенно не понимал моего юмора. Стоило мне затронуть какую-то тему, чисто для поддержания разговора — будь то парад геев или легализация проституции, возможность создания альтернативного топлива или наличие жизни на других планетах — Ярослав тут же начинал долго и нудно объяснять мне мою полную некомпетентность в этих сферах, и постепенно я стала «следить за базаром». Будучи по натуре не столько спорщиком, сколько оратором, я копила внутреннее недовольство своим новым другом — ну зачем постоянно объяснять мне, что я «ужас, какая дура», если можно просто свести все к шутке или — в крайнем случае — позволить мне чувствовать себя «прелесть какой дурочкой»? В остальном же наши отношения развивались по всем законам романтического киношного жанра: цветы, конфеты, походы в кино, эсэмэски с дежурными комплиментами, ужины при свечах и прочая лабуда, которая казалась ужасно скучной и банальной на фоне пережитых мною мамбо-страстей. А может, я просто отвыкла от нормальной человеческой жизни, в которой не принято трясти гениталиями перед едва знакомой дамой или на второй фразе предлагать полизать ее бритую куню? Я поняла: мамбо-ад находится в реале! Здесь надо вести себя прилично, вежливо выслушивать дураков, не имея возможности отправить их в «черный список», и нельзя громко кричать «баян, баян!», когда хозяйка дома, раскрасневшись, читает гостям:
В общем, мне приходилось возвращаться в настоящую жизнь, и ощущения были странными… Как будто ты медленно отходишь ото сна и яркие запахи, сочные цвета и небывалые чувства, живущие только в мире твоих сновидений, улетучиваются по мере пробуждения, оставляя лишь прорезающий тишину звук тикающего будильника и пресный вкус серого и скучного реального дня. Я не чувствовала себя счастливой в этой реальности, но доводы подружек были столь убедительны, что решила довериться судьбе — может, действительно пора уже подумать о безбедной старости, ведь время пролетает, как пейзажи за окном электрички, и возможно, Ярослав мой последний шанс создать семью и начать, наконец, жить как все? Принимать гостей, варить супружеские борщи, гладить рубашки, ездить по выходным в гости к свекрови, говорить «пипец» вместо «пиздец» и называть секс «это самое»: «Мы занимались, ну вы понимаете — этим самым…» Меня внутренне передернуло от подобных перспектив, но я решила пройти этот путь до конца, чтобы потом, в старости, когда я буду одиноко доедать последнюю горбушку беззубым ртом, я могла честно сказать себе, что сделала все, что смогла!..
А пока я предавалась сомнениям и мечтам, в моей жизни неожиданно появилась томная фигура подружки детства, а ныне жены банкира Давида Смолкера, Сашки Градовой. Как там у Блока? «Она пришла с мороза, раскрасневшаяся, наполнила комнату ароматом воздуха и духов…» Именно эти строчки возникли у меня в голове, когда на пороге возникла Сашка в своей дорогущей собольей шубе и с бриллиантами на тонких наманикюренных пальцах. В моей убогой коммуналке мадам Градова смотрелась так же странно, как Киркоров на Казантипе, и меня мучил вопрос: с чего вдруг она воспылала ко мне дружескими чувствами?
- Читала твое интервью в газете, — прояснила ситуацию Сашка. — Ты теперь знаменитость!
- Ну да, — гордо откинулась я на диване, и стала курить «Петра I» через мундштук, изображая типичного представителя богемы.
- И что, ходишь в закрытые клубы, раздаешь автографы, дружишь со звездами? — продолжала допытываться Сашка.
- Бывает, — неопределенно пожала я плечами и решила врать до последнего. — Знаешь, так мало времени для светской жизни, надо же творить нетленки — толпа ждет новых бестселлеров!
- Понимаю, — уважительно закивала подружка. — А у меня все так банально: горные лыжи, школа японского языка, уроки Высокой французской кухни, курсы ландшафного дизайна, дайвинг в Красном море…
- Скукота! — с завистью согласилась я. — Трудно должно быть себя развлекать, будучи женой
