Джули пьет кока-колу. Феррис, бывший алкоголик, мучает стакан воды без газа. Марисса, которая приехала с Феррисом, выбрала «Пеллегрино».
С берега доносится резкий запах моря. Отлив замер в своей нижней точке, обнажив расточительно широкую полосу пляжа. Владельцам домов, расположенных вдоль пляжа, должно казаться, что их собственность во время отлива занимает большую площадь, чем во время прилива.
Сидни обращает внимание на то, что Джули оделась более тщательно, чем обычно. На ней короткая блузка, из-под которой виднеется маечка. Бледно-голубой шелк вздымается над пышной грудью. Джинсы длинные и облегающие. Она и Виктория, две красивые женщины на веранде, образуют два центра гравитации. Взгляды всех присутствующих притягиваются к ним, к видимому неудовольствию Мариссы, тощей, но подкачанной рыжеволосой дамы. Ее капиталовложения в свою внешность сегодня не окупились. Она забрасывает одну белую ногу на другую, потом меняет положение ног, потом снимает крошечный свитерок, чтобы продемонстрировать мощную мускулатуру. Бен это замечает, но его взгляд невольно перемещается в сторону Виктории, а затем Сидни. Сидни неуютно под его взглядом. Она одета слишком просто для этой вечеринки. На ней белая блузка без рукавов и темно-синие шорты. Не встречаться глазами с Беном труднее, чем она предполагала, несмотря на то, что Сидни примостилась на ступеньках. В доме не хватило стульев на тринадцать персон, собравшихся, чтобы отпраздновать этот изумительный вечер.
Сидя возле супругов, представившихся как Клэр и Уилл, Сидни отвечает на стандартные вопросы: «Где вы живете?», «Вы постоянно работаете репетитором?», «Что вы изучали в университете?» Она отвечает, как может, но в ее истории есть пробелы — годы, о которых она сейчас не склонна рассказывать, и это, в конце концов, вынуждает пару отвернуться. Уилл встает и предлагает наполнить стакан Сидни. Когда она отказывается, Клэр, извинившись, присоединяется к группе, состоящей из мистера Эдвардса, Джеффа и Арта. До Сидни доносятся слова «утро» и «фишлупа»[14] .
Сидни сбивает с толку отсутствие физического контакта между Джеффом и Викторией. Неужели они знакомы так давно, что более не испытывают потребности прикасаться друг к другу на людях? Или Джеффа смущает присутствие родителей и друзей родителей? Если так, то эта черта может показаться Виктории — Вики — непривлекательной. Что несомненно, так это то, что они ничем не напоминают пару, собравшуюся объявить о своей помолвке, и это не может не разочаровывать миссис Эдвардс, которая зачем-то вырядилась (учитывая ее пятидесятидевятилетние руки) в шифоновую маечку малинового цвета и черные брюки «палаццо»[15].
У Сидни дурное предчувствие. Она наблюдает за тем, как Бен встает и обходит собравшихся с бутылкой красного вина в одной руке и бутылкой белого в другой.
— Ты пьешь пиво, — говорит он, дойдя до нее.
— Я пью пиво, — отвечает она, также утверждая очевидное.
— Принести еще?
Сидни хочется пива, но не хочется быть хоть чем-то обязанной Бену, даже в такой мелочи, как банка пива.
— Спасибо, не надо, — отвечает она.
Бен ставит бутылки с вином на тиковый стол и опускается на стул напротив сидящей на ступеньке Сидни. Он прислоняется к перилам. Сидни тут же замечает то, чего не замечала прежде, — свои голые ноги. Она сидит, подогнув под себя одну ногу.
Она также замечает, что Бен разглядывает ее, и ее не устраивает подобное внимание. Его щеки и подбородок покрыты модной щетиной, скорее всего являющейся следствием двух дней без бритвы. На работу он наверняка ходит гладковыбритым.
— Готов поспорить, что ты убийственно играешь в теннис, — говорит Бен, меряя ее взглядом.
— До тебя мне далеко, — отвечает Сидни, глядя в стакан.
— Я слышал, ты затащила Джули в воду.
— Она сама в нее зашла.
— Ты слишком скромна.
— Не особенно, — отвечает Сидни, делая глоток.
— Должно быть, нелегко присутствовать на вечеринке, на которой ты никого не знаешь.
— Я знаю Джули. Знаю твоего отца, — говорит Сидни и тут же злится на себя, почувствовав, что оправдывается.
— И этого достаточно?
— Пока да.
— Еще две недели пахать, а потом свобода, — говорит Бен. Сидни не знает, как ей пережить отпуск Бена.
— А у тебя есть девушка? — спрашивает она.
— Нет, — отвечает он, как будто ему совершенно ясно, почему Сидни проявляет такую осторожность. — Уже нет.
Сидни совершенно уверена, что если поставить рядом Бена и Джеффа, семь из десяти женщин отдали бы предпочтение Бену. У него более волевое лицо, совершенно определенно более сильное тело, темные глаза и длинные ресницы. Уверенность в себе, граничащая с самоуверенностью, но все же не перешедшая эту границу. В нем также есть какая-то загадка, его непроницаемое лицо заинтриговало бы многих женщин.
— Ты играешь в гольф? — спрашивает Бен.
— Нет.
— А что ты делаешь по выходным?
Должен ли этот вопрос напомнить Сидни о ее статусе наемного работника?
— Зависит от погоды, — отвечает она.
— Завтра будет такая же, — предрекает Бен, указывая на небо, на Атлантический океан и, возможно, на всю Вселенную.
— Читаю, — продолжает Сидни. — Гуляю.
— Вероятно, завтра мы все поедем в Портсмут, — как бы вскользь говорит Бен.
— Звучит неплохо, — говорит Сидни, хотя ей не удается сообразить, что может быть интересного в Портсмуте в воскресенье.
— Поехали с нами.
— Спасибо, но мне все равно придется ехать туда в понедельник. Нет смысла ездить два раза подряд.
Бен улыбается ей. Сидни вспоминает слова отца, произнесенные им много лет назад: «Всегда найдется человек, который видит тебя насквозь…»
Сидни встает.
— Куда ты идешь? — спрашивает Бен.
— За пивом, — провозглашает она. Ей отчаянно хочется поскорее уйти от него.
На кухне она прижимается лбом к стальной дверце морозильной камеры.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
В вопросе не слышно сострадания, скорее намек на то, что сейчас неудачный момент чувствовать себя плохо. Миссис Эдвардс ставит пустую тарелку на кухонный стол.
— Все в порядке, — отвечает Сидни, обернувшись к ней.
— Ты не могла бы мне помочь? — спрашивает миссис Эдвардс.
— С радостью, — откликается Сидни.
