Сидни на мгновение останавливается в коридоре. Она не будет прерывать разговор, во всяком случае, пока не оденется. Но что-то в непринужденных позах обоих мужчин, похоже, обсуждающих нечто очень важное и согласно кивающих головами, наполняет Сидни неожиданным ощущением, что ей очень повезло.
Сидни на время свадьбы предоставлена ее старая комната, и это ее радует. На второй кровати покоится черный чемодан, который она возьмет с собой в Европу. Она всегда гордилась своим умением путешествовать налегке. Кроме того, в ее планы входит умеренный шопинг. В конце концов, они с Джеффом едут в Париж. На двери гардероба висит ее свадебное платье, открытое, оранжево-розового цвета. Элен, продемонстрировавшая незаурядный талант по части парикмахерского искусства, пообещала уложить волосы Сидни в свободный узел — прическа, которую она когда-то сделала Джули и которая вызвала восхищение Сидни.
Джефф будет одеваться в «спальне мальчиков», в которой кроме него ночуют Сахир и Айверс. (Питеру и Фрэнку отвели одну из многочисленных комнат для гостей.) Сидни рисует себе картину того, как трое взрослых мужчин спят под зелеными клетчатыми одеялами в кроватях, на спинках которых висят детские бейсболки. Год назад к ним присоединился бы Бен на принесенной туда по этому поводу раскладушке.
Бен, о котором не принято говорить. Его отсутствие ощущается более остро, чем чье-либо присутствие.
Легкий стук в дверь заставляет Сидни туже затянуть пояс махрового халата.
— Войдите, — говорит она.
В комнату просовывается голова Джули. В руках у девушки какой-то пакет.
— Как дела? — спрашивает Сидни.
— Хорошо, — отвечает Джули.
Сидни любуется тем, как тонкий красный шарф узлом завязан у Джули на затылке. С мочек ушей свисают серебряные цепочки с большими утыканными заклепками шариками на концах. Это все дело рук Элен. Однажды Сидни, восхищенная видом прибывшей на очередное семейное собрание Джули, призналась Элен, что очень хотела бы научиться так стильно одеваться. Элен тут же отреагировала: сняла с шеи Сидни и сунула ей в карман серебряную цепочку, затем расстегнула две верхние пуговицы пиджака и закатала рукава. Изучив результат в зеркале прихожей, Сидни осталась довольна подобной редакцией своего внешнего вида. Серебряные булавки в ушах и три дюйма обнаженной кожи в области декольте выглядели куда элегантнее, чем комплект из двух украшений.
— Я принесла тебе подарок, — говорит Джули, протягивая Сидни небольшую коробочку. Она искусно упакована: бант из тюлевой ленты болотного цвета преднамеренно завязан несимметрично, свисающие концы разной длины.
— Побудь со мной, — говорит Сидни, приглашая девушку присесть на кровать. Она медлит открывать коробку. — Это заставит меня расплакаться? — спрашивает она.
Джули пожимает плечами и улыбается.
Под слоем упаковочной бумаги Сидни обнаруживает голубой носовой платок, сшитый из лоскутов разной ткани. Сидни удается опознать квадратик рубашечной ткани, еще один из бледно-голубого шелка, третий, похоже, от мужского галстука. Прикасаясь к четвертому, она начинает смеяться.
— Это то, что я думаю? — спрашивает она, щупая лоскут, явно вырезанный из старых вылинявших плавок Джеффа.
Джули кивает.
— Я их украла. Он их долго искал.
— Я знаю. — Сидни разглаживает платок на колене поверх полы халата. Он сшит из девяти квадратов, три на три. Сторона каждого квадрата приблизительно два дюйма. — Ты сама это сделала? — восхищенно произносит она.
— Сама, — признается Джули. — Вот это голубое кружево вырезано из пояса свадебного платья твоей бабушки. Рубашечная ткань — из рубашки моего папы. Галстук принадлежал твоему папе.
— Они все об этом знали?
— Все что-нибудь дали. — Джули замолкает. — Или почти все. Вот это, — она показывает на бледно- голубой шелк, — от меня, из майки, которую я носила прошлым летом. Этот кусочек фланели был частью старой ночной рубашки твоей мамы.
Сидни подносит платок к лицу и вдыхает запах фланелевого лоскутка, представляя, что переносится в один из вечеров, когда она лежала, положив голову на колени матери, которая читала ей вслух. Хотя, честно говоря, возможно, такой сценарий она только что придумала.
— А этот подарила твоя подруга Эмили…
— Я помню эту блузку, — говорит Сидни.
— Этот кусочек от моей бабушки, с которой ты не была знакома, но я знаю, она хотела бы, чтобы он у тебя был. Я вырезала его из бельгийской скатерти, которой она всегда накрывала стол, когда мы обедали у нее по воскресеньям.
— Мать твоей матери?
— Моего отца.
— А это, — говорит Джули, показывая на девятый и последний квадратик, — из детского одеяльца, в которое твоя мама тебя заворачивала, когда ты родилась.
Сидни щупает лоскут вафельной ткани. Все квадратики разных оттенков синего цвета (василькового, лилового, индиго), все аккуратно сшиты вместе и обметаны по краям сиреневой кромкой, совсем как стеганое одеяльце.
— Джули, я тебе так благодарна! — говорит Сидни, обнимая девушку. — Это всегда будет моим талисманом. — Вдруг оказывается, что она не может продолжать. — Я не знала, что ты умеешь шить, — наконец произносит Сидни и достает салфетку, чтобы высморкаться.
Джули опять пожимает плечами, как будто шить может научиться любой.
— А откуда взялась эта идея?
— Ниоткуда. — Джули, как всегда, не в силах объяснить источник своего вдохновения.
Сидни еще раз рассматривает квадратики. Она обращает внимание, что среди них нет ничего от миссис Эдвардс и Бена.
Джули прислоняется к спинке кровати и разглядывает комнату.
— Это твое платье?
— Да, на завтра.
— Красивое.
— Спасибо.
— Этот цвет идет к твоей коже. Ты его поэтому и выбрала?
— Мне просто понравился цвет.
— Жаль, что мы с Элен не можем пожениться, — с тоской произносит Джули, подтягивая к подбородку колени.
Сидни удивленно оборачивается к ней.
— Ты еще слишком молода.
— Я не знаю, возможно ли это в Канаде, — размышляет Джули.
Джули девятнадцать. В этом возрасте можно выходить замуж в любой стране. Но Джули не это имеет в виду.
— Ты обсуждала это с Элен? — спрашивает Сидни.
— Мы могли бы устроить праздник, — жизнерадостно заявляет Джули, — и пригласить наших друзей.
Сидни трогает платок.
