- Слав, ты закончил!?
Ладислав обернулся и приветственно махнул рукой направляющемуся в его сторону парню в летной форме.
- Привет, Хорн. Уже все, сейчас инструменты соберу и к командиру.
- И когда же нам механиков пришлют, - сказал подошедший. - Вроде их курс был не меньше нашего. А то все сами да сами.
- А мне нравится, - пожал плечами юноша. - Зато прекрасно знаю все болячки моей 'птички' и чего от нее ожидать в бою.
- Ну, каждому свое, - Хорн обоперся рукою о нижнее крыло.- Лично я лучше бы это время в казарме провел или в клубе. Кстати, а что этим 'мягкобрюхим' от тебя нужно было?
- Да, позубоскалили и поперлись дальше, - отмахнулся Ладислав, подхватывая коробку с инструментами. - Ладно, пошли.
- Сеть поправь, а то ратнинат заметит, сразу наряд получишь.
Ладислав оглянулся и, подойдя к носу самолета, одернул завернутую маскировочную сеть.
- Кого первым на дежурство поставили?
- Рика с Андре, - ответил Хорн, рассеянно смотря в сторону ангаров дирижаблей, размещавшихся по другую сторону широкого взлетного поля. - Что там происходит?
Ворота одного из ангаров распахнулись, и было видно, как рядом с ним засуетились люди, а через пару минут из его темного нутра показался желтый нос аэростата.
- Похоже 'Норна' выводят, - сказал Ладислав, поднимая воротник летной куртки и бросая унылый взгляд в резко посеревшее небо, неожиданно разразившееся мелким моросящим дождиком: - Что это они в такую погоду?
- Да кто ж их знает, - буркнул Хорн. - Приказ, наверное. Бежим скорее в казарму, потом узнаем.
Они бегом направились к серому двух этажному зданию, но пронзительный звук сирены заставил их замереть на месте. В небо взмыли одна за другой три красные ракеты.
7 числа второго месяца теплура в девять часов местного времени геранские войска перешли границу Латии. Как ни странно, но латийцы оказались абсолютно неподготовленные к этому удару. Их армия, считавшаяся одной из мощнейших в западной Ендоре, практически не оказала сопротивления противнику, позволив тому продвинуться почти на полсотни терров вглубь своей территории. Лишь к вечеру латийцы смогли прийти в себя, и стремительное продвижение геранцев было остановлено. На следующий день, Руссария, выполняя свои обязанности союзника, объявила Герании войну.
Глава 7.
Ручка на себя и вот уже перед носом маячит хвост вражеского самолета. Ладислав победно усмехнулся, подумав, что за два месяца боев геранцы так ничему и не научились. Все их маневры сводились к небольшим 'горкам' и виляниям из стороны в сторону. Никаких тебе 'бочек', 'петель', 'боевых разворотов' и прочих фигур пилотажа, которым их обучали в академии, - легкая добыча. Даже ястанцы воевали лучше, особенно под конец войны. Создавалось такое впечатление, что в бой бросили едва подготовленных летчиков, которые к тому же боялись своих машин, куда больше чем противника. Ладислав поймал вражеский биплан в перекрестье проволочного прицела и почти с сожалением нажал на гашетку. Машина легонько затряслась, а от вражеского биплана полетели лохмотья обшивки и куски дерева. Прицельная очередь из двух пулеметов буквально срезала часть оперения, послав геранский самолет в неуправляемое падение. Накренив свою машину на правое крыло, он проводил сбитого противника взглядом и 'взял ручку на себя'. 'Эст' послушно задрал нос и, утробно рыча двигателем, 'полез' вверх, а Ладислав принялся крутить головой в поисках Хорна, обнаружив его самолет в паре сотен локотей восточнее себя. Его напарник шел параллельным курсом почти крыло к крылу с последним бипланом из геранской четверки, почему-то не спеша его атаковать.
- Ну и что ты опять там задумал, - пробормотал Ладислав себе под нос, направляя 'эст' к 'дружной' парочке. Подлетев ближе, и пристроившись справа от машины Хорна, он с удивлением увидел, что тот активно жестикулирует, показывая свободной рукой геранцу, чтобы тот разворачивался в обратную сторону. Летчик противника постоянно бросал взгляды в сторону руссарского самолета, но упорно продолжал следовать прежним курсом к стремительно приближающейся линии фронта. Вскоре Хорну это надоело и он, погрозив геранцу кулаком, резко увел свою машину куда-то вверх.
Ладислав не вмешивался. Судя по жестикуляции друга, он не хотел сбивать геранца, а собирался заставить его вернуться вместе с ними на аэродром, однако тот упорно не хотел этому подчиняться. Впрочем, это было и понятно, под крыльями уже мелькали ряды окопов, и до линии фронта было всего несколько минут полета, а там им волей-неволей пришлось бы либо оставить противника в покое, либо упокоить его навечно.
'Эст' Хорна рухнул откуда-то сверху и, промчавшись над бипланом противника, открыл огнь из пулеметов, заставив геранского летчика в панике закрутить головой. Пролетев вперед, Хорн заложил вираж и, понесся навстречу, горкой уйдя вверх, когда уже стало казаться, что столкновение самолетов неизбежно.
Ладислав, продолжавший идти параллельным курсом с геранцем и внимательно наблюдавший не только за окружающим небом, но и за маневрами своего напарника, только зло выругался, мысленно пообещав задать тому хорошую трепку по возвращению. Однако выходка Хорна подействовал и когда он вновь пристроил свой самолет рядом с геранским бипланом, решительным жестом указав рукой себе за спину, а затем, привстав, многозначительно похлопал ей по кожуху пулемета, тот послушно повернул вслед за ними.
С самого начала вступления Руссарии в войну на стороне Латии ее армию преследовали неудачи. Буквально на следующий день после официального разрыва мирного договора геранские армии перешли границу империи, нанеся массированный удар в районе городов Навл и Горно. Стоявшая в Навале 2-ая танковая дивизия и приданный ей 143-ий кавалерийский корпус оказались в окружении, но, не смотря на это, отважно сражались почти неделю. Тем не менее, их отчаянное сопротивление не остановило продвижение 12-ой армии Фильте, а лишь оттянуло часть ее сил. В Горно все обстояло намного хуже, так как город и границу в этом месте защищала 37- армия генерала Утосова, состоящая практически на сто процентов из недавно призванных резервистов. Недоукомплектованная, плохо вооружённая она была разгромлена и обращена в бегство буквально в течение суток.
Тут надо отметить, что это наступление явилось полной неожиданностью для руссарских генералов, считавших, что Герания, ведущая активные боевые действия на территории Латии, будет лишь обороняться. Планировались небольшие позиционные бой на границе, которые бы оттянули часть геранских войск с латийского фронта, позволив союзникам перегруппироваться. В верховном штабе будущая компания даже получила презрительное название 'война ради галочки'. По мыслям штабных стратегов империя выполняла свои союзнические обязательства, не втягиваясь в полноценные боестолкновения, - обходясь малой кровью. Результатом подобной ошибки стала полная неподготовленность руссарских войск: они были слишком растянуты вдоль границы, а переброска подкрепления с востока шла слишком медленно. К тому же основные боеспособные части было решено оставить на границе с Ястанией, где до сих пор было неспокойно.
Еще одним фактом быстрого прорыва геранцев их стремительного продвижения стало недовольство народа и части элиты решением императора вступить в эту войну. Страна еще не оправилась от последствия первой войны с Геранией и ястанской агрессии. Многие из жителей западных территорий жили практически на грани бедности, а часть городов продолжало лежать в руинах. Люди послушно терпели лишения, надеясь, что со временем все наладится, но новая война ставила жирный крест на их планах.
