буравить взглядом. Видимо, зрелище впечатляло, так как волшебник в смятении отвел глаза.
– Согласен, твое жалкое могущество! Только и у меня тоже будет условие спора, – рыкнул я. – Когда окажется, что твоя несчастная любовь плевала на всех людей в этом мире, а на тебя в первую очередь и единственная ее цель – это сила Кащера, когда я докажу это, ты сам, лично казнишь свою Великую Волшебницу! Ты вырвешь ее безжалостное сердце! Согласен?
Скокса, похоже, моя речь тоже знатно зацепила, и он ответил злым пронзительным взором:
– Согласен.
Я отпустил волшебника, и он тихо вышел вон. От напряжения, казалось, в комнате звенели стекла.
Дело приобретало принципиальный оборот. Теперь во что бы то ни стало надо разоблачать эту стерву. Любой ценой! Интересно, не приложил ли сам князь руку к нашей конфронтации с волшебником? Ему этот спор выгоден, как ни крути. Скокс теперь, кстати, скорее всего, будет всеми мыслимыми и немыслимыми способами вставлять мне палки в колеса. Но ничего, главное – кто, что и куда вставит последним! Осталось только придумать, как вывести Великую на чистую воду.
– И что ты собираешься делать? – озвучила мои мысли Арлета.
– Пока не знаю.
– Я не хочу, чтобы ты стоял перед этой змеей на коленях.
– Скорее уж сдохну, – вздохнул я, глянул в глаза девушке и понял, что Скокс безнадежно испортил нам вечер.
Засыпали мы каждый со своими тревожными мыслями. Меня все беспокоил один важный нюанс, по поводу которого я собирался проконсультироваться у Скокса, но теперь этот вариант отпадал. А дело все в коммуникационных чарах. Мне никак не давали покоя те два студента на входе в Сейм, которые с помощью мобильных чар связались с волшебником внутри. Ведь что мешает Гиссандре звякнуть Кащеру таким образом, сболтнуть лишнего про мои похождения, и тут же великий злыдень придумает новый план геноцида? На этот раз обратно в лес за подробностями я точно не пойду. С такой дилеммой и заснул.
А утренние лучи солнца, пробившись сквозь шторы на окне, принесли мне пробуждение и пару свежих наглых безумных идей.
Глава одиннадцатая,
Князь с ехидной полуулыбкой смотрел мне в глаза:
– Потянешь?
– Придется. Тем более что это лучший вариант, почти что идеальный.
Задача нарисовалась хоть и непростая, но выполнимая. Эх, кого у меня только не было: официантки, закройщицы, училки, медсестрички, бухгалтерши, пара юристок и даже одна, спасибо Шаману, настоящая участница боев без правил. Но вот Верховных Волшебниц как-то не попадалось. А что? Как еще развязать язык этой даме, если не соблазнить? И кому, как не мне? Любого другого за подобную наглость волшебница размажет по городским окрестностям, а на всей Поляне есть лишь один человек, для которого Гиссандра просто женщина, без лишних наворотов. Осталось только пересечься с ней на узкой дорожке да без свидетелей. А поиском такой удобной дорожки должны были заняться люди князя. То есть выяснить: где бывает, где ночует, с кем общается, в какие солярии, бутики, магазины и салоны красоты заходит, а потом связать все это в самые популярные маршруты.
– Гениально! – Радзивилл откинулся на спинку кресла и похлопал в ладоши. – А ты что на это скажешь, Пагом?
Здоровяк лишь пожал плечами. Князь продолжил:
– Мы займемся разведкой. Думаю, в течение седмицы подыщем для вас укромное романтичное местечко. – Тут наконец бодигард правителя оживился и, хмыкнув, оскалился. – Тебе и твоим друзьям в это время на улицах пока лучше не светиться. Сейм поставил на уши всю Гладу, скоро вас уже в канализации начнут искать. Так что если хочешь яркую, но короткую судьбу гладиатора нашей Арены, можешь выйти подышать свежим воздухом. Хотя, думаю, волшебники перестрахуются и даже такого удовольствия тебе не дадут. В общем, погуляешь по дворцу перед своим амурным заданием, на кухарках потренируешься… – После этих слов Пагом насупился, из чего стало ясно, что сердце местных поварих занято прочно и туда лучше не соваться.
– Пожалуй, обойдусь без тренировок, – проговорил я, косясь на двухметрового амбала. – Все, могу идти?
– Погоди. На вот, почитай. – Князь протянул мне вскрытый конверт. – Вчера перехватили гонца. Мчал во весь опор на запад. Надеюсь, поймешь – кому и от кого.
Изящной кириллицы письмо гласило следующее: «Мой повелитель, в Гладу прибыл молодой сударь, который обо всем знает. Схватить не удалось, ищем всеми силами. Какие будут дальнейшие распоряжения?» Сие сообщение означало, что сотовые чары на большие дистанции пока не изобретены, раз волшебники пользуются гонцами. Это радовало, как, впрочем, и удачный перехват корреспонденции тоже.
– Верной дорогой идем, товарищи, – усмехнулся я, возвращая Радзивиллу письмо.
– Вот только длинная она и тернистая – дорога наша. Но ничего, мы справимся, – сверкнул глазами князь и швырнул письмо в камин. – А это чтиво Кащеру вредно. Бессонницу заработает.
Ах, княжеский дворец! Огромные красивые залы и галереи, витражи и орнаменты, роскошь и богатство, праздность и беззаботность – красота!.. Черта с два! Мрак и скукотища – вот что такое жизнь в княжеском дворце. За сутки я его излазил вдоль и поперек. Размазанную повсюду лепнину и фрески без проблем воспроизвел бы по памяти, насколько могли позволить кривые в плане художеств руки, а многочисленные витражи просто хотел разбить, из любопытства. Брызги разноцветного стекла во все стороны – должно было получиться красиво. Правда, накладно для кошелька. Княжеские сауны – конечно, это нечто! Но не сидеть же в них круглосуточно.
Из людей на глаза попадались только стражники, прислуга и Скокс пару раз. Последний, проходя мимо, имел обыкновение с надменным выражением лица отворачиваться в другую сторону, из-за чего нередко спотыкался о всяческие канделябры. В общем, кроме Арлеты, и поговорить-то не с кем было. Совет Старейшин проводился за пределами дворца, поэтому старческих нравоучений тоже вкусить не светило. Ни Интернета, ни баскетбольных площадок, ни кинотеатра. Что за жизнь? Охотница хоть подругу себе нашла в лице Ланны, доверенной советницы Радзивилла по каким-то там швейно-кулинарным вопросам. А меня тянуло круглосуточно завывать на луну. Благо хоть кормили во дворце знатно.
Третий день нашего злачного пребывания на княжеских харчах порадовал одним любопытным случаем. Бесцельно бродил я по коридорам резиденции, и взор мой обратился на происходящее во внутреннем дворе. Там шеренгой стояла группа молодых ребят, человек сорок, в одинаковой серой форме. Выглядели они подавленными и растерянными. А все потому, что к каждому из них по очереди подходил громила Пагом, что-то говорил и пристально заглядывал в глаза. Один из парнишек не выдержал давления и принялся мотать головой, размазывая по лицу слезы. Чуть поодаль стоял мрачный молодой человек и наблюдал за действом. Жилистый и худощавый, он при этом выглядел еще более грозно, нежели Пагом. Ощущалась в этом типе какая-то внутренняя агрессия.
Терзаемый любопытством, я спустился к ним и пристроился в стороне. Княжеский охранник уже оканчивал досмотр, а разнюнившийся плакса был отделен от основного коллектива и теперь пребывал в компании двоих таких же любителей изображать трагедию. И этими двоими, к моему приятному удивлению, оказались те самые герои, которых богатые родители пытались припрятать от рук армии в Прилесье, – сыновья местных купцов. Точно! Деревенские Агамемнон и Менелай, которые попытались клеить со мной разборки из-за своей «прекрасной» Елены. То есть Ликии, вроде так ее звали. Проходя мимо них, я ткнул одного локтем в бок, вежливо поздоровался: «Привет, придурки», – и с довольной ухмылкой прошел поближе к шеренге парней.
По завершении своей устрашающей процедуры Пагом отошел на несколько шагов назад и принялся басом декламировать, видимо, давно изученную наизусть речь:
– Именем князя Радзивилла Седьмого вы все отстранены от мамкиной сиськи, дабы принять честь в столь сложное для государства время быть рекрутированными в мидлонскую армию. Каждому из вас присуждается звание рядового, будет выдано оружие, форма, довольствие и возможность проявить свои лучшие качества на благо княжества!
Далее все как обычно – про любовь к родине, изощренные пытки трусливым изменникам и счастливый шанс из розовощеких слюнтяев превратиться в настоящих мужчин. Закончились его слова следующим
